- Да что вы.., как можно... Здесь столько калорий!
Тесто, сахар, сметана! Варварство! Я лучше выпью!
- В выпивке, между прочим, тоже много калорий! - не выдержала я.
- Кто это дитя? Ник, это твоя дочка? Хорошенькая!
- Нет, Лена, это моя жена! - отчеканил Никита, и я полюбила его еще больше, если такое вообще возможно.
- Жена? Ты сказал - жена? Значит, ты все-таки бросил свою злыдню? Ради этой детки?
- Лена, отвяжись от него, тебе тут ничего не светит! - сказал ее спутник, и я его узнала, это был известный комик Дмитрий Щапов. - Лучше обрати внимание на меня!
- Да пошел ты! Никита, налей мне еще!
- Может, хватит? - жестко спросил Никита.
- Хватит? Почему? Девочка, а ты видела "Запах осени"? Тебе понравилось?
- Лена, тебе не все равно? - попытался отвлечь ее Щапов.
- Как мне может быть все рано? Эта малышка в известном смысле тоже его жертва... Как и я... Жертва Синей бороды... Никита, ты не думал, что ты Синяя борода? Одну загубил, вторую... Им несть числа, теперь вот за несовершеннолетних принялся...
Надо сказать, что все это она произносила красивым низким голосом и была при этом очень хороша Никита сидел хмурый, сжав губы. А я ни капельки не ревновала! Мне было даже любопытно, я как будто со стороны наблюдала...
- Слушай, Ленка, съешь что-нибудь, а то тебя развезет! - обратилась к ней Наташа. - И вообще, гости дорогие, ешьте, вареников на всех хватит, я как знала, что кто-нибудь свалится на голову! Юра, бери сметану, без сметаны невкусно! Дима, соком полей!
- Никита, это, кажется, твой идеал женщины? Вот такая клуша? Хочешь из девочки тоже такую сделать, чтобы вареники лепила, разжирела, как свинья?
- Ты что, с ума сошла? - вскочил Никита.
У Наташи на глазах выступили слезы.
- Почему? Но это же правда! У вас ведь гласность!
Нет больше запретных тем! Натка, ты обиделась, что ли?
Но это же правда, ты распустилась просто чудовищно, у вас же тут культ еды! Жрете в три горла...
Щапов подавился вареником.
- Все, заткнись! - рявкнул Никита.
В этот момент сверху спустился Илья Наумович, который укладывал сына и пропустил безобразную сцену.
- Что за шум, а драки нет? Кого я вижу? Ленусик!
- Илюша! Дорогой ты мой! Как я рада! - заверещала Ларина, кидаясь ему на шею.
- Дима, мне неприятно говорить, но лучше бы ты ее увел, - негромко сказала Наташа.
- Натик, ты обиделась на пьяную дуру? Брось, наплюй, мы все тебя обожаем, а эта бьется в истерике...
И фильм успеха не имел, и Никитка женился на другой, ее можно только пожалеть...
- Как-то неохота мне ее жалеть!
- Да ладно, брось, ты же добрая душа! Она уж и забыла все, мало ли что бывает по пьяни...
- Ох, как тебе неохота расставаться с варениками, - засмеялась Наташа. - Черт с тобой, оставайся.
- Натик, любовь моя!
- Танюха, давай смоемся? - подошел ко мне Никита. - Ненавижу пьяные скандалы.
- Хорошо, - обрадовалась я.
Никита что-то шепнул Наташе, та кивнула. Он сделал мне знак, идем мол. Я вскочила, но не успела и шагу сделать, как Ларина оторвалась от Ильи Наумовича и вцепилась в Никиту.
- Ник, куда ты? Не уходи, умоляю! Побудь еще, дай хоть наглядеться на тебя! Ну, пожалуйста, ради всего святого!
Он растерялся, я это сразу поняла.
А она все продолжала:
- Не уходи, побудь со мною! Я так давно тебя люблю, тебя я лаской огневою и обожгу и утомлю! Ты помнишь, да? Помнишь, как любил этот романс?
Больше всего на свете мне хотелось материться! Но я понимала - сейчас нельзя!
- Не помнишь, забыл? Не верю! Ты просто при своей девочке стесняешься... А помнишь, как я... Пойдем со мной, Никита, я тебе все напомню, и ласки, и все... Девочка, ты позволишь ему пойти со мной? Я тебе его потом верну. Дашь мне его напрокат?
- Ну, если он сам пойдет с вами, ради Бога. Берите его со всеми потрохами. - Я сама услышала в воцарившейся тишине, как у меня звенит голос. - Никита, решать тебе!
Он словно очнулся от оцепенения, стряхнул ее с себя.
- Таня, идем!
- Ух ты, какие мы гордые! - пробормотала она. - Только все равно она тебя скоро бросит! Вон с каким характером девочка, браво!
Никита взял меня за руку.
- Прости, Наташа, я...
- Никита, не уходи! - расстроился Илья Наумович.
- Илюша, бери завтра Натку, свое чудо-юдо и приезжайте к нам. Туда никто не ввалится, мы живем затворниками, - говорил он другу уже возле машины.
Когда мы немного отъехали в глубоком молчании, я открыла окно и высунулась, чтобы меня хорошенько обдуло. Эта сцена далась мне нелегко.
- Танюха, ты была поистине великолепна.
- Так твою мать!
- Танька, ты чего ругаешься? - засмеялся он.
- Мне еще и не так хочется ругаться, причем давно!
- Давно?
- Да, с начала января!
- Ты что.., знала?
- Представь себе!
- Но откуда?
- Случайно. Райка видела тебя с ней в Доме кино и слышала, что по вашему поводу люди говорят.
Он затормозил, съехал на обочину и повернулся ко мне:
- И ты молчала?
- Д что я могла сказать? Я очень мучилась, но потом решила, что ты же выбрал меня, да?
- Господи, Танюха, я все думаю, что ты еще совсем девочка, а ты настоящая умная женщина. Опять не удалось дурочку найти... Я люблю тебя, Танька!
- А ее?
- Любил когда-то, очень любил, можно сказать, сходил с ума... Но она уже тогда начала пить... И с этим ничего нельзя было сделать. А выносить пьяницу тяжело. Мы расстались, потом она уехала. А когда я вернулся из Таллина, она позвонила. Прости, что говорю об этом, но лучше пусть все между нами будет ясно. Я услышал ее голос, и мне показалось, что все ожило... Мы встретились после стольких лет, говорили - не могли наговориться...
- Ты с ней спал?
- Да.
- Мать твою! Проклятый кобель!
- Танька, не ругайся, тебе не идет! И потом, пойми, секс не самое главное в любви... Ну, короче говоря, когда первый вихрь прошел, я очнулся и понял, что натворил - ни за что обидел, оскорбил, разочаровал изумительную девочку ради... Не хочу говорить о ней плохо, это некрасиво. Но я понял, что свалял грандиозного дурака.
- Но почему же ты так долго не появлялся?
- Стыдно было, не знал, как посмотрю тебе в глаза, как объясню свое гнусное поведение... Потом утешал себя тем, что стар для тебя, что тебе надо устраивать свою жизнь помимо меня, ну и все то, что обычно говорят себе мужики в такой ситуации. Знаешь, самое смешное, что в моих сценариях и пьесах не раз бывали подобные коллизии, и я всегда понимал, что делать герою, как вести себя..
Но на практике, в собственной жизни не мог с этим справиться... Смешно, да? А потом вдруг мне позвонил Матвей, попросил о встрече, я позвал его в ресторан и за обедом он вдруг спросил о тебе. Я сказал, что мы расстались, не вдаваясь ни в какие детали. И вдруг этот сопляк заявляет мне, что встретил тебя, влюбился, а ты его шуганула из-за меня. Да еще он рассказал жалостную историю, как ты целыми днями сидишь на морозе в тулупе и валенках, торгуешь тряпочками... Меня это так задело...
- Что? То, что я на морозе сижу, или то, что Матвей в меня влюбился?
- Танька, я тебя обожаю! Все вместе, но не знаю, что перевесило. Матвей великодушно объяснил мне, как тебя найти в Измайлове...
- А почему ж ты просто не позвонил, не пришел?
- Не знаю... Наверное, боялся... Или хотел себя проверить.., посмотреть на тебя со стороны...
- Посмотрел?
- Ну дальше ты все знаешь! - засмеялся он.
- Ты правда сегодня до последней минуты не знал, что она там будет?
- Клянусь!
- Нет, Шуйский, не клянись!
- Господи помилуй, ребенок цитирует классиков!
Танька, ответь тоже на один вопрос.
- Хорошо!
- Я был у тебя первым, но ты же, наверное, влюблялась все-таки? До девятнадцати лет, не влюбляясь, трудно прожить.
- Конечно влюблялась, а как же.
- Значит, я у тебя не первая любовь?
- Даже не вторая.
- А кто был твоей первой любовью?
- Яков Моисеевич. Я его безумно любила.
- Как интересно... А сколько тебе было лет тогда?
- Пять.
- Танька, я сейчас задушу тебя в объятьях.
- Пожалуйста, задуши!
Глава 10
ПРИГЛАШЕНИЕ
У нас обоих было ощущение, какое бывает, когда вырвешь больной зуб. Нам теперь стало так легко и хорошо вместе, что казалось, этому не будет конца. Я открывала в своем любимом новые черты, не все они мне нравились, но это такие мелочи.. Меня, например, раздражала его манера подтрунивать над моим увлечением цветами, он по-прежнему мне их не дарил. Иногда, если я просила:
"Никита, купи мне цветов!", он давал мне деньги и отвечал: "Купи сама, Танечка!" А ему не нравилось, что я недовариваю макароны, как велит большинство итальянских рецептов. Но я-то теперь стала их доваривать, а он мне цветов все равно не дарил, хотя вообще ничего для меня не жалел. Еще он часто ругает меня за то, что я читала много, но бессистемно. Один раз он не мог вспомнить что-то из французской истории, а я хоть и робко, но напомнила ему. Он сначала страшно удивился, а потом раскричался:
- Ну конечно, знания, почерпнутые у Дюма! Ничего не скажешь, отличная школа!
