— Занавески восхитительные! То что надо! На сундук я поставлю большой медный чан, который папаша Рубильо все же продал мне, хотя и не хотел с ним расставаться.
Мимоходом он дотрагивался кончиками пальцев до мебели. Когда он ласково поглаживал какой-нибудь предмет, Элизабет казалось, что он больше не думал о ней. Вдруг ей пришла мысль, что она была для него поводом для радости так же, как этот сундук, этот шкаф…
— Никогда бы не поверил, что мы сможем устроить все за пять дней, — сказал он. — Без тебя я, конечно, этого бы не сделал! Ты была просто чудо, Элизабет!
Кристиан обнял ее за талию и поцеловал в шею так нежно, что она обхватила его за плечи, чтобы сдержать дрожь, которая прошла по всему ее телу. Но он продолжал целовать ее в этот обнаженный участок жаждущей плоти. Возбужденная этой лаской, она еще теснее прижалась к его большому и жаркому телу. В этот момент в дверь постучали. Кристиан отстранился от Элизабет и спросил:
— Кто там?
— Это я, мсье Вальтер, — ответил кто-то хриплым голосом. На пороге появился хозяин фермы, высокий и сухой старик с узкими и вислыми плечами. Мятая фетровая шляпа его была надвинута до самых бровей. Из длинных дряблых ушей торчали рыжие волосы. За спиной у него оказалась корзина с дровами.
— А вот и дровишки, как вы просили, — сказал он, с грохотом перевернув корзину перед камином.
— Спасибо, отец Рубильо, — сказал Кристиан.
— Хотите, чтобы я их сложил?
— Нет, спасибо. Я сам это сделаю.
Но Рубильо не собирался уходить. Он смотрел на огонь, почесывая в затылке так, что слышался скрежет ногтей о твердую, как сапог, кожу.
— И когда же вы переедете сюда жить?
— Завтра вечером, — ответил Кристиан.
— Ну и хорошо! Если вам что-нибудь понадобится…
— Я вам скажу.
— Ладно. Мы ведь рядом. Нас это нисколько не побеспокоит.
Он вздохнул, отвернулся от камина и быстрым взглядом оглядел проданную им мебель. Увидев, как она тщательно почищена и натерта до блеска, он, конечно, пожалел о том, что не запросил за нее больше.
— Вам нравится? — спросил Кристиан.
Рубильо пошевелил своими мохнатыми рыжими бровями и сказал:
— Вам здесь наверняка будет хорошо. Я и хотел как раз спросить у вас, мсье Вальтер, вы не забудете об остальном? Значит, квартплата и мебель. Чан и картинки это в дополнение.
— Я все записал, отец Рубильо, — сказал Кристиан бодрым голосом. Со мной вам нечего беспокоиться!
— Дело не в беспокойстве, мсье Вальтер. Просто время идет, а жизнь дорожает. Нас с женой устроило бы, если бы вы не тянули долго с оплатой. Мы рассчитывали на эту сумму, понимаете? И ничего другого не требуем…
— Дайте мне немного времени, и я уплачу вам все до последнего сантима. До свидания, отец Рубильо! До завтра.
Удовлетворенный, Рубильо вышел, унося обещание в своей корзине.
— Эти крестьяне невозможные люди! — проворчал Кристиан. — Чем меньше у них желания расстаться со своим скарбом, тем скорее им хочется получить деньги. Если я верну им мебель, тогда тот же Рубильо станет умолять меня забрать все назад за полцены!
Он громко рассмеялся, сел на угол стола и притянул к себе Элизабет, поставив ее между колен. Она дала разглядеть себя.
— Вот, — сказал Кристиан через минуту. — Я был в этом уверен! Ты еще красивее на этой ферме, чем в моей комнатушке в Межеве.
Снова кто-то постучал.
— Опять! — прошептала Элизабет. — Тебе надо будет запретить этому Рубильо ежеминутно вламываться сюда!
Кристиан молча встал и открыл дверь. В проеме стоял Рубильо и женщина в лыжном костюме со светлыми волосами и очень стройной фигурой. Она улыбалась ярко накрашенными губами. Лицо ее было загорелым, вокруг глаз лучились тонкие белые морщинки. Элизабет узнала эту женщину с первого взгляда: она обедала с мужем и Кристианом в «Двух Сернах».
— Франсуаза! — воскликнул Кристиан. — Какой приятный сюрприз! Входи же.
Он говорил ей «ты». Элизабет почувствовала острую неприязнь и приняла отчужденный вид. Посетительница вошла в комнату, изобразив смущение при виде девушки, и сконфуженно прошептала:
— Надеюсь, я не побеспокоила тебя?
— Конечно же нет! — ответил Кристиан.
— Так удобно добираться до тебя, стоит только спуститься с Рошебрюна!
Кристиан подвел ее к Элизабет.
— Представляю тебе одного из моих друзей: мадемуазель Элизабет Мазалег, мадам Франсуаза Ренар.
Они пожали друг другу руки. Франсуаза улыбалась. Элизабет стояла нахмурившись.
— Я вас уже видела, мадемуазель, — сказал Франсуаза. — Вот только где? Ах, да, в этом маленьком семейном пансионе, куда нас однажды водил Кристиан.
— В гостинице «Две Серны», — холодно уточнила Элизабет.
— Верно! Мы там пробовали блюда отличной русской кухни!
Она повернулась и медленно оглядела все в комнате. Потом, хлопая ресницами, проговорила сладким голосом:
— Сколько изменений за три дня! Когда я была здесь в последний раз, то задавалась вопросом, что получится из этого хлама? И посмотрите! Ты славно поработал, Кристиан.
— Правда, хорошо? — весело переспросил он, что привело Элизабет в бешенство. Франсуаза нахмурила брови и вяло покачала головой, как если бы сильное художественное наслаждение утомило ее:
— Это лучше, чем хорошо, дружок! Я просто в восторге! Я смотрю на этот сундук, и он рассказывает мне свою историю. А эти ярмарочные картинки над кроватью! Только тебе могло прийти в голову повесить их. Здесь все пронизано деревенским духом и добродетелью.
— Наконец-то хоть кто-то понял меня! — сказал Кристиан со смехом.
Франсуаза присела на край кровати, выпятила грудь и выдохнула:
— Ах! Мой маленький швейцарский домик будет мне теперь казаться безвкусным! Если бы я знала, то купила бы старую ферму вроде этой, а ты обставил бы ее по своему вкусу.
— Я тебе предлагал это, — ответил Кристиан.
— Ты же помнишь, что Жорж не хотел. Он слишком любит комфорт. Но в комфорте смертельно скучно жить, не так ли, мадемуазель?
Элизабет не знала что ответить. В присутствии этой элегантной женщины она терялась и опять становилась очень молоденькой девушкой, робкой, стеснительной и неловкой. Ей хотелось, чтобы Кристиан выпроводил непрошенную гостью, но, казалось, ему было очень приятно принимать ее у себя.
— А когда будет новоселье?
— В следующую пятницу, — сказал Кристиан.
— Отлично! Устроим ужин со свечами. Это будет очень мило! Надеюсь, вы будете свободны в этот вечер, мадемуазель?
— Нет, — хмуро ответила Элизабет.
— Как жаль! — воскликнула Франсуаза. — Ты слышишь, Кристиан, что она говорит? Ты должен убедить ее, дорогой.
— Конечно, конечно, — сказал он, взяв Элизабет за руку. — Она сможет прийти хоть ненадолго…
Элизабет высвободила руку и сказала:
— Ты отлично знаешь, что это невозможно.
— Кого ты приглашаешь? — спросила Франсуаза.
— Ну… всю компанию, — ответил Кристиан.
Франсуаза сделала испуганное лицо:
— Ты с ума сошел! Будет слишком много народа! Нам было бы приятнее побыть среди своих. Подожди немного…
Двумя пальцами она потерла переносицу, видимо желая получше сосредоточиться, и сообщила певучим голосом:
— Естественно, Сюзи, Мадлен, Боб.
— Малыш Сольнье…
— Да.
— Ги и Жан-Марк…
— Если тебе так хочется…
— О! И еще те две очаровательные девушки, которые остановились в гостинице «Гора Арбуа». Как их зовут?
— Колетта Фабр и Эвелин Деламюр…
— Да-да! Если бы мой муж был здесь, я попросила бы тебя пригласить эту пышную блондинку, при виде которой у него спирает дыхание.
— Когда приедет Жорж?
— Откуда я знаю? Думаю, что недели через две, не раньше.
— Тогда блондинка отпадает?
— Да, отпадает, — ответила Франсуаза, рассмеявшись серебристым смехом.
— Тогда мне, наверное, стоит пригласить этого австрийского красавца, имя которого я не буду называть, чтобы не скомпрометировать тебя.
Глаза Франсуазы заблестели:
— Ты это сделаешь для меня, Кристиан?
— Не раздумывая!
— Хорошо, я согласна, — сказала она, хлопнув ладонью по дивану.
Эти слова свидетельствовали о таких тесных отношениях между ними, что Элизабет вновь возмутилась. Не принимавшая участие в разговоре, Элизабет удивилась количеству людей, заполнявших жизнь Кристиана, в то время как она полагала, что занимает в ней главное место. Она вдруг ясно почувствовала, что была здесь лишней. Однако ей не хотелось уходить. Первой должна была уйти эта женщина. И действительно, обсудив последние детали праздника, Франсуаза удивилась как быстро бежит время, тряхнула блестящими локонами, взяла варежки и встала со словами:
— Мне надо бежать, дружок. У меня еще встреча с Полиной в «Избе».
