— Как блюдца, причем далеко не из кофейного сервиза.
— Разве это не значит, что кое-что у него тоже больших размеров?
— Сомневаюсь, малышка. Конечно, у него могут быть большие руки или ноги… В любом случае, не стоит даже тратить время на то, чтобы узнать.
С появлением Пола Стоукса долгие поиски, казалось, завершились.
«Я знаю, что всегда так говорю, но он идеально тебе подходит», — говорила Ларк во время очередного телефонного разговора. Этан всегда над ними смеялся: «Ради Бога, вы как дети!» Мэг понимала, что Ларк, как любая счастливая замужняя женщина, подталкивала сестру к семейным отношениям, но обе они мало смыслили в вопросе выбора достойного кандидата в супруги.
«Адвокат, миллионер, филантроп, разведен. Последнее мне больше всего нравится,» — говорила Ларк, читая статью о Поле в газете «Wall Street Journal», которую Мэг с гордостью отослала ей как бы между прочим.
Все шло хорошо до тех пор, пока Пол не пригласил Мэг на ежегодную корпоративную вечеринку фирмы «Стрейт-хорн, Риддик и Ковелс», в которой он был партнером. Для этого мероприятия выбрали ресторан, войти в который мужчина мог только в строгом костюме. Мужчины были с ней очень вежливы, вели светские беседы об индустрии моды. Женщины смотрели с нескрываемым любопытством. Почти все они были замужем и интересовались только тем, где можно найти распродажу от Донны Каран. Позже, когда подали кофе и сигары, Мэг попыталась разрядить атмосферу шуткой. Неожиданно разговор зашел о жестокости полицейских и Мэг услышала, как Пол сказал: «Либерально настроенная пресса снова мутит воду из-за какого-то пустяка».
Его высказывание никому не показалось обидным. И уж конечно не женщине, которая сидела с ней рядом. Мило улыбаясь, она спросила Мэг, сколько та заплатила за сиреневое вечернее платье без бретелек от «Скасси», которое было на ней в тот вечер. Окутанные табачным дымом мужчины с умным видом кивали и не обратили ни малейшего внимания на дерзкий ответ Мэг:
— Все дело в том, что они застрелили ни в чем не повинного темнокожего парня!
— Мэг, я забыл тебе сказать, что партнерский ужин — не место для демонстрации своих либеральных взглядов, — сказал Пол примирительным тоном, а потом, повернувшись к коллегам, добавил: — Типично женский подход…
Позже, в такси, ей хватило десяти секунд, чтобы объяснить Полу, какой он дурак. Тот, в свою очередь, обозвал ее крикливой мягкотелой сучкой. Мэг попросила остановить машину на ближайшем перекрестке Медисон и 59-й улицы. Она так злилась, что прошла пешком в черных велюровых туфлях на трехдюймовых каблуках от Сюзан Бенис прямо до своего дома на перекрестке 86-й и Ривер-сайд-драйв. На следующее утро пальцы ног были в мозолях, но сердце не болело.
На следующий вечер у нее совсем не было настроения идти на вечеринку в галерее Ханны Джадсон в Челси, устраиваемую по случаю открытия выставки Этана. Мэг думала, что Этан будет слишком занят своей первой выставкой в Манхеттене, чтобы заметить ее отсутствие. Однако она пообещала Ларк прийти на этот вечер вместе с Полом Стоуксом. Мэг нисколько не жалела о том, что послала этого негодяя куда подальше, но она не хотела снова разочаровывать Ларк.
Решив, что пары минут для «визита вежливости» достаточно, в семь часов, сразу после работы, Мэг взяла такси и поехала в город. По дороге к галерее Ханны Джадсон, которая находилась на пересечении 18-й улицы и XII-авеню, она напряженно соображала, как объяснить сестре свой разрыв с Полом. Она знала, что успела представить Пола Стоукса перед Ларк в весьма выгодном свете. И ошиблась. Наверное, она просто плохо разбирается в людях. В этот раз ей очень хотелось, чтобы их с Полом отношения переросли в нечто большее. Ей всегда нравилось быть старшей мудрой сестрой, всегда готовой дать хороший совет. Но сейчас Мэг беспокоило, что Ларк может догадаться, насколько беспомощной она бывает, когда дело касается мужчин. Но больше всего она боялась выглядеть в ее глазах достойной жалости.
Об Этане она даже не думала.
Сначала Мэг не узнала одетого в черное мужчину с густыми светлыми, тронутыми сединой волосами и короткой бородкой «а-ля Голливуд», который стоял в конце затемненного и уже почти пустого зала. В правой руке он держал бокал белого вина, а левую резко убрал с талии стоящей рядом блондинки и приветливо помахал кому-то. Да он машет ей! Ну и дела! Конечно же, это Этан. Мэг направилась к нему, минуя черные алюминиевые постаменты, на которых были установлены скульптуры из дутого стекла.
— Я думал, что ты уже не прийдешь, — сказал Этан, целуя ее в лоб, как обычно. И тут Мэг поняла, почему она его не узнала — на нем не было круглых очков, в стиле Леннона, без которых он был слеп, как крот. Наверное, он надел линзы и привел в порядок бороду, чтобы выглядеть моложе. Получился очень стильный образ, если он именно этого добивался. У Мэг тщеславие зятя вызвало лишь улыбку. Но эта выставка «произведений искусства», как он называл свои творения, много для него значила. Мэг поборола раздражение (смешно, когда симпатичный мужчина прихорашивается) и обратилась к зятю:
— Прости, у меня был трудный день. Мне повезло, что… — она быстро оглядела помещение, в котором находилось менее десяти человек. — Где Ларк и девочки?
— Ферн снова заболела. Ларк решила, что им лучше остаться дома.
— Жаль, — сказала Мэг, думая в первую очередь о себе. Ей так хотелось забрать Брук и Фиби домой! Этан, Ларк и малышка Ферн должны были остаться в Виндзоре. Они редко выезжали из Ред-ривера, поскольку Ларк не нравились загрязненный воздух и шум Манхеттена. Когда старшие девчонки гостили у тети, им разрешалось делать все, что угодно. Мэг нравилось развлекать племянниц, угощая их биг-маками и показывая фильмы и мультики Диснея, которые дома были под суровым запретом.
— С Ферн все в порядке?
— Конечно. Ты же знаешь Ларк, — Этан улыбнулся и пожал плечами. Да, они оба знали: Ларк — типичная мама-квочка, поднимающая тревогу при малейшей опасности для ее цыплят. Особенно для самых маленьких. Мэг заговорщически улыбнулась Этану. «И все-таки он правильно поступил, укоротив бороду, — подумала она. — У него сильная линия подбородка».
— Ханна, знакомься, это моя золовка Мэг Хардвик, — сказал Этан, отходя в сторону и легонько подталкивая вперед женщину, которую обнимал за талию, когда Мэг появилась в зале.
Ханна была потрясающе красива. Мэг была в курсе, что ее саму считают очень привлекательной, она также знала и то, что ее красота является результатом упорной работы, отличного вкуса и непоколебимой уверенности в себе. Сначала у нее было то, что дал ей Бог, — светлые волосы и типичная привлекательная американская внешность, — которые она потом приукрасила при помощи различных женских уловок. Ее парикмахер Мануэль тратил два часа в неделю, чтобы придать ее волосам чудный медовый оттенок. Ежедневно сорок минут уходило на то, чтобы привести себя в порядок. Это стало для нее ритуалом. Мэг так привыкла видеть себя красивой и ухоженной, что по утрам с удивлением замечала, насколько бледным и невзрачным выглядит ее лицо без макияжа.
Хотя Ханна запросто могла быть старше Мэг лет на десять, красота ее была естественной. Однажды увидев, ее было трудно забыть — миндалевидные глаза цвета морской волны под выразительными бровями, высокие округлые скулы и коротко остриженные серебристые волосы. На ней был строгий черный костюм, подчеркивающий красоту ее стройного, атлетически сложенного тела. Две верхние пуговицы пиджака были расстегнуты, выставляя на всеобщее обозрение полоску нижнего белья абрикосового цвета. Если у нее и был недостаток, так это ее рот. Губы у нее были тонкие и плоские, и она ничего не делала, чтобы скрыть это.
— Ах, да… прекрасные сестры Хардвик. — Ханна с силой, чуть не до боли, пожала ей руку, говоря протяжным, чванливым голосом и растягивая звуки: «Ха-а-а-а-р-двик».
— Ты произносишь наше имя как название музыкально-танцевальной группы, — с улыбкой сказала Мэг.
— Судя по тому, что говорит о вас Этан, вы с сестрой можете сделать все, что угодно. Я слышала о вашем агентстве. Филипп Джонас мой очень хороший друг.
Компания «Джонас Спортсвеар» была одним из самых крупных и требовательных клиентов Мэг. Ее рекламный слоган гласил: «Вы раздеты, если вы не в одежде от “Джонас”». За пять лет существования агентства Мэг встречалась с мультимиллионером Филиппом Джонасом дважды и оба раза он вел себя нахально и грубо.
— Выдающийся ум, — сказала Мэг. Обычно она так говорила о людях, с которыми невозможно работать.
— Ну, Джонас не идеал, у него полно недостатков. Но он умеет распознать талант. На него работают несколько отличных дизайнеров. Ваши работы просто великолепны.
— Ну что вы, спасибо, — Мэг умела отвечать на комплименты, даже когда чувствовала, как и в случае с Ханной, что слова неискренни. Она заметила, что зал совсем опустел и служащие начали уборку.
