Глава 2
Сара каталась с Энтони в парке. Она сидела верхом на любимой гнедой, одетая в новый костюм для верховой езды, отделанный серебряным кантом. Маленькая шляпка с изогнутым пером была изящно приколота поверх пышных волос.
Энтони смотрел на нее, ласково улыбаясь. Отец, которого Сара видела только за обедом, похоже, совершенно позабыл неприятный инцидент, несколько омрачивший картину бала, равного тому, какой устроили бы при первом выходе в свет для герцогской дочки. Мачеха же пребывала в нервическом состоянии. По правде сказать, леди Торренс вечно волновалась — то по тому, то по другому поводу. Что же до Криспина Данси, то Сара полагала, что он явится с визитом, чтобы принести извинения, а потом вернется в свое поместье в Сассексе и она еще долго его не увидит. В ее мирке все снова было хорошо.
С улыбкой она отвечала на приветствия знакомых, доносившиеся из проезжающих экипажей, и перебрасывалась парой слов с теми, кто совершал конные прогулки верхом. Она была готова взорваться от гордости, замечая завистливые взгляды других девушек, и чувствовала абсурдное желание петь, громко смеяться, послать лошадь в безудержный галоп и мчаться так, чтобы ветер развевал ее волосы.
Сара так погрузилась в свои счастливые переживания, что прошло некоторое время, прежде чем она осознала, что Энтони, похоже, не разделяет ее чувств В самом деле, он выглядел довольно угрюмым.
— Мне кажется, ты чересчур рассеян, — заметила Сара после того, как они провели в молчании целых пять минут. — Может быть, я огорчила тебя, сама о том не подозревая?
Энтони повернулся к ней с улыбкой, тронувшей ее сердце.
— Тебе никогда не удастся сделать этого, любовь моя. — Он тяжело вздохнул. — Однако же ты права Некоторые неприятные соображения одолевают мой разум. Но у меня нет никакого права навязывать тебе свое дурное настроение. Долги не тот предмет, которым следует занимать голову хорошенькой женщины.
— Я полагала, что ты богат. Как же у тебя могут быть долги?
Энтони беспечно пожал плечами:
— Джентльмен всегда имеет долги. Тому причиной лошади, или карты, или… В том кругу, где я вращаюсь, вернуть долг — дело чести. Ну а сейчас этот долг оказался больше, чем обычно, а что до моей матери — она по странной прихоти не желает мне помочь.
— Твоя мать? — переспросила Сара в изумлении.
Энтони ответил ей горестной улыбкой:
— Мой покойный отец завещал право распоряжаться большей частью нашего состояния моей матери, пока она жива.
— И она не поможет тебе выпутаться из затруднительного положения?
— Моя мать — жесткая женщина, Сара. Она никогда не относилась ко мне с нежностью. Ребенком я был очень одинок.
Сара импульсивно протянула ему руку.
— Бедняжка Энтони. Я все это исправлю. Я дам тебе всю нежность, какая только существует в мире.
И, не обращая внимания на проезжающих мимо всадников, она поднесла палец в перчатке к его губам.
— Я знаю об этом, любовь моя. Что же до меня, то я буду самым преданным из мужей. Дни, когда я волочился за каждой юбкой, ушли в прошлое. С сегодняшнего дня мое сердце всецело принадлежит тебе. — Взгляд его орехового цвета глаз заставил сердце Сары забиться быстрее. О, как ей хотелось, чтобы они сейчас были дома, одни, чтобы он мог целовать ее.
Она неуверенно начала:
— Энтони, умоляю тебя не обижаться на предложение, которое я собираюсь тебе сделать. Я хотела бы одолжить тебе денег, чтобы ты мог вернуть самые неотложные долги.
— Моя любовь, я не могу…
Но прежде чем он закончил фразу, Сара торопливо перебила его:
— Я попрошу папА. Он никогда ни в чем мне не отказывал.
— Нет, — быстро произнес Энтони, а потом, более спокойно, продолжил: — Умоляю тебя не обращаться с этой просьбой к отцу. Но если ты готова просить его об этом, не упоминай, для каких целей тебе понадобились деньги.
Ее глаза расширились от удивления.
— Но почему?
Энтони смахнул песчинку с белых бриджей.
— Мне бы не хотелось посвящать твоего отца в то, сколь глубоко я погряз в долгах. Его не следует тревожить подобными пустяками.
— Но ведь это, как ты только что сказал, — вопрос чести, — настаивала Сара. — Он должен понять.
— Сара, если бы я принял твое предложение, — беззаботно произнес Энтони, — а в нынешних обстоятельствах я и вправду испытываю огромное искушение сделать это, — разве ты не сумела бы придумать другую причину, по которой тебе вдруг понадобились бы деньги? Какая-нибудь драгоценность, например, которую тебе непременно захотелось иметь.
Встревоженная, Сара отвернулась. Наконец, нарушив неловкое молчание, она произнесла:
— Энтони, я хочу помочь тебе от чистого сердца. И полагаю, вопрос о том, как мне раздобыть деньги, следует оставить на мое усмотрение. Я никогда не лгала папА, не считая незначительных детских шалостей. Не могу сделать этого и теперь, даже ради тебя.
Энтони наклонился к ней, спеша извиниться:
— Прости меня, моя любовь. Иногда я забываю, что ты не похожа на других женщин, что значительно превосходишь меня в своих принципах.
Краска в ту же секунду залила ее щеки.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя ханжой.
— А что, если и так? Я люблю тебя за это.
И снова сердце Сары согрели его улыбка и нежный взгляд.
— Какую сумму ты должен? — спросила она.
Мгновение Энтони колебался, а потом небрежно сказал:
— Пятьсот фунтов покрыли бы мои долги.
Она опешила, однако быстро взяла себя в руки.
— В самом деле, как ты и говорил, сумма немалая. Как быстро тебе нужно ее получить?
— Чем скорее, тем лучше. Но не бойся, меня не посадят в долговую яму еще неделю или две. Вечная благодарность тебе, моя маленькая Сара, за твою доброту. Готов поклясться, что в целом свете нет никого, кто бы сравнился с тобой. — Он взглянул на часы. — Если мы собираемся переодеться и еще успеть поужинать, прежде чем отправиться сегодня вечером в театр, полагаю, нам самое время повернуть назад.
У дверей дома на Беркли-стрит Энтони спешился и подскочил к ее кобыле прежде, чем грум успел поймать повод. Неожиданно отличное настроение снова вернулось к Саре, и она одним махом отбросила внешние приличия. Высвободив ногу из стремени, она положила обе руки на плечи Энтони и соскользнула прямо в его объятия. Этот поступок непременно шокировал бы мачеху. Руки Энтони обвили ее талию, его щека коснулась ее щеки. Одна из складок ее широкой юбки зацепилась за его локоть, а край его треуголки сдвинул ее шляпку на затылок. Прядь волос выбилась и упала из-под удерживающего прическу черного кружева.
И тут у Сары внезапно появилось странное чувство, что за ней наблюдают. Она взглянула через плечо. Рядом с одним из каменных львов, охраняющих вход в сад, стоял Криспин Данси. Его рот скривился в усмешке, а взгляд выражал крайнюю степень неодобрения.
Энтони холодно приветствовал его, затем, нежно попрощавшись с Сарой, вскочил на лошадь и ускакал. Грум повел гнедую кобылу Сары в конюшню.
Криспин сделал шаг вперед:
— Одну минуту, кузина, будьте так добры. Я хотел бы принести извинения.
— Но разве не будет лучше, если вы войдете в дом? — холодно предложила Сара, поворачиваясь к нему спиной.
Рука Криспина легла ей на локоть, удерживая:
— Ваш отец выгнал меня из своего дома. Этого следовало ожидать, и я не таю против него злобы. Вы не погуляете со мной немного по саду? Я скоро покидаю Лондон и какое-то время буду отсутствовать. Правду сказать, я специально задержался, чтобы побывать на вашем балу, потому что моя сестра сочла необходимым, чтобы один из нас там побывал, а сама она слишком слаба здоровьем.
— Вы приехали потому, что Мэри приказала вам сделать это?
Он поднял темную бровь:
— Я не слушаю ничьих приказов, Сара. Мэри предположила, что тетушка Феба очень огорчится, если мы не приедем, и что наше отсутствие огорчит и вас.
— Едва ли я бы это заметила. В конце концов, на моем балу было достаточно гостей.
Криспин окинул ее пристальным взглядом:
— Я вижу, что все еще не прощен за то, что приключилось прошлым вечером. По-вашему, мне следовало позволить им забрать негра на корабль и вернуть его в рабство?
Сара обнаружила, что помимо своей воли идет вместе с Данси в сад, где высокие изгороди укрывали их одновременно и от дороги, и от дома.
— На этот счет можете быть спокойны, — сухо произнесла она, — вы не нанесли мне никакого оскорбления, мистер Данси. Я понимаю, что вы не могли поступить иначе.
— Тогда почему вы так сердиты на меня? Чем я вас оскорбил?
Сара высвободила руку и повернулась к нему лицом:
— Тем, как вы смотрите на меня сейчас — так, словно я… я — падшая женщина.
Одно мгновение Криспин в изумлении смотрел на нее. А затем разразился смехом.
— Маленькая кузина Сара, ваше простодушие восхитительно! Неужели я выгляжу таким строгим?
