Чего мне ни в коем случае нельзя пропустить, так это здешней знаменитой охоты, считает Пьер. В замке до сих пор хранятся весьма живописные средневековые костюмы для охоты, и я думаю, что мы обязательно должны вернуться в Париж… если мы вообще уедем из замка! Но, похоже, мы просто откладываем наш отъезд со дня на день, хотя мне очень даже надо вернуться в Париж, чтобы купить кое-что из одежды, поскольку все наряды из моего приданого уже вышли из моды.
Ну, что ж, верно, на этот раз вы не пожалуетесь на то, что я не написала обстоятельного, длинного письма. Да, да, я все понимаю и считаю, что вы вправе сетовать на то, что я не пишу чаще и подробнее. Но, наверное, милые мои папочка и мамочка, вы сами писали немного писем во время вашего медового месяца. Так ведь? А поскольку вы не были во Франции, то просто не можете понять, до чего трудно здесь выкроить хоть минутку для чего-нибудь вроде написания письма. Хотя нет на свете ничего лучше старого, доброго и сонного Синди Лу, где по многу лет не случается ничего волнительного.
Бесконечно люблю вас обоих.
Ваша Кэри.
P.S. Маркиза хотела бы передать папе, что она вспоминает о нем с чувством глубокой радости. По-моему, она была немного задета, когда я сказала ей, что, похоже, папа не очень хорошо помнит ее, потом я сильно сожалела, что разоткровенничалась. Еще она просила меня передать вам, что надеется в недалеком будущем иметь удовольствие познакомиться с мамой. Если старый маркиз почувствует, что в силах временно покинуть замок, то в будущем году де Шане, наверное, приедут в Луизиану, чтобы нанести нам ответный визит. Не правда ли, это было бы восхитительно?
Это письмо Клайд с Люси получили за несколько недель до их разговора насчет слуг, и с тех пор от Кэри не было ни весточки. Наверное, они с Савоем до сих пор гостят у де Шане, если, конечно, не вернулись в Париж, чтобы пополнить вышедший из моды гардероб Кэри; в любом случае, было совершенно ясно, что они останутся в замке на сезон охоты. Значит, вряд ли вернутся домой к Рождеству, а Клайд с Люси втайне надеялись, что молодожены приедут ранней осенью. Кроме того, это письмо во многих отношениях вселяло беспокойство, и Люси с Клайдом, оба, волновались, причем не признаваясь друг другу в своих тревогах, которые были довольно разными. Привыкшие к взаимному доверию, на этот раз они сочли нужным не обмениваться своими тревожными мыслями друг с другом.
* * *
Когда идея Люси о слугах в новом доме была «предъявлена на рассмотрение» миссис Винсент, последняя сказала, что это превосходно. Еще она добавила, что у нее просто от сердца отлегло, когда она узнала, что Люси проявляет такую огромную заботу по поводу комфорта Кэри и Савоя. Лично ей хотелось бы побольше времени проводить в Новом Орлеане; она считает, что обязана делать это из-за Арманды. Хотя не только естественно, но и вполне понятно, что Арманда так долго горевала и будет еще долго горевать по умершему жениху, все же, наверное, для такой молодой девушки было бы огромной ошибкой навечно похоронить свое сердце. И миссис Винсент считает, что если Арманда начнет побольше выходить в свет, то, вероятно, познакомится с кем-нибудь, кто привлечет ее внимание и будет достоин ее.
Люси всей душой соглашалась с этим. До свадьбы дочери она видела в Арманде лишь неутешную возлюбленную, но в скором времени ей тоже начало казаться, что дни безутешной скорби девушки, видимо, сочтены. И вправду Арманда по-прежнему была красавицей — с каштановыми волосами, огромными карими глазами и очень светлой кожей, которой отличался и ее брат. Однако ей уже двадцать восемь, и ее красота может рано угаснуть, если не помочь ей расцвести посредством замужества и материнства. И, поскольку по соседству с плантацией явно чувствовалась нехватка подходящих молодых людей, то, похоже, вполне логичным выходом был Новый Орлеан. Люси горячо заверила миссис Винсент, что сделает все возможное, чтобы по возвращении из странствий молодожены нашли самую теплую заботу и комфорт. Когда слугам рассказали об их переходе в новый дом, они, как Клайд и предвидел, пришли в восторг от такого известия. И вскоре Люси стала часто заходить в дом Кэри, снабжая его всяческой провизией и прилагая много сил, чтобы еще лучше украсить его. Поскольку Кэри, любившая собирать цветы для развлечения и украшения комнат, искренне призналась, что она не относится к девушкам, разбирающимся в садоводстве, Люси намеревалась лично заняться разбивкой парка для дочери.
Люси послала Кэри письмо, где просила ее написать, как идут дела. В душе Люси надеялась этим письмом вызвать в дочери желание встретиться с матерью очно. Однако весьма короткое ответное письмо, написанное явно в большой спешке, не указывало на признаки такого желания у Кэри. Она, разумеется, обрадовалась вестям о будущем парке вокруг ее дома, но ее интересовало, помнит ли папа, что особенно ей хотелось иметь летний домик, похожий на бельведер в Сорренто. Теперь ей хочется иметь такой домик больше, чем когда-либо, ибо он станет напоминать ей о красивой летней беседке возле замка. Естественно, у них не будет полного сходства. Но, кстати, она решила назвать свой дом Монтерегард, а не Туника, как предложил папа. Она не находит ничего романтического в этом индейском слове, даже несмотря на то, что это название ассоциируется с местностью. К тому же название Монтерегард будет все время напоминать ей о самых счастливых днях в ее жизни.
В своем ответе Люси успокоила Кэри насчет летнего домика: она прежде не упоминала о нем, поскольку полагала, что Кэри восприняла бы как само собой разумеющееся то, что все ее пожелания касательно дома будут выполняться Этьеном Маре, который во всех деталях воспроизвел летний домик в Сорренто. А находится домик в дальнем конце сада и расположен просто идеально, поскольку станет поводом для коротких прогулок. Люси была уверена, что Кэри обрадуется этому. А что касается названия, то, разумеется, Кэри имеет полное право назвать домик так, как ей угодно. Люси опустила то обстоятельство, что Клайда немного разочаровал отказ от названия Туника…
На Рождество от путешественников пришла телеграмма с праздничными поздравлениями, а перед самым Новым годом Клайд с Люси послали молодым ответную телеграмму, в которой поздравили их с годовщиной свадьбы. Но поскольку в рождественской поздравительной телеграмме от молодых не было даже упоминания о намерении вернуться домой, то стало ясно, что на Новый год они тоже не приедут. Когда Винсенты с Бачелорами по обычаю вместе встречали Новый год, мистер Винсент заговорил об этом.
— Надеюсь, никто из вас не сочтет меня скрягой, — произнес он, сперва посмотрев на Клайда, потом на Люси, — но я написал Савою письмо, где сообщил ему, что не намерен больше оплачивать его путешествие в Европу… начиная с данного момента, я хочу сказать. Их нет дома уже год, и, на мой взгляд, Савой слишком надолго утратил связь с тем, что происходит на плантации… если не считать потраченных им средств, вырученных с нее… да, да, он действительно очень задерживается. И потом, мальчик чрезвычайно расточителен. Буду с вами совершенно откровенным, он исчерпал свой аккредитив всего за полгода. И попросил меня о втором. Я выполнил его просьбу. Теперь же, когда он просит меня о третьем, я приказываю ему возвращаться домой.
— Вот именно, словно Савой — наш единственный ребенок! — поспешно вмешалась миссис Винсент. — На святки Арманда хочет поехать в Новый Орлеан и остаться там до Марги грас[42]. Да и мне хотелось бы отправиться с ней. Ведь столько времени прошло с тех пор, как мы проводили в городе весь карнавальный сезон. Послезавтра мы с ней планировали уехать из Виктории, и к нам присоединится Ламартин, как только покончит с помолом. Разумеется, мы были бы очень рады, если бы и Савой с Кэри приехали к нам и остались на бал, хотя бы на один. Им тоже это, несомненно, понравилось бы. Но раз его отец собирается уехать, то, наверное, вдвойне важно, чтобы Савой большую часть времени проводил на плантации. И хотя мы очень не любим постоянно твердить об этом, но тут вопрос расходов. Желательно, чтобы Арманда хорошо развлеклась в Новом Орлеане, к тому же ей не мешало бы обновить гардероб. Кстати, не исключено, что может возникнуть вопрос о ее приданом. Нам придется обеспечить и его.
Бачелоры заверили гостей, что они прекрасно понимают их и полностью с ними согласны.
Позднее, оставшись одни, Клайд с Люси разговорились более откровенно. Клайд сказал, что во всем виноват он; если бы он так сильно не потакал всем прихотям Кэри, то, наверное, девочка не стала бы такой расточительной. Он сам показал ей дурной пример, и вот… Им обязательно нужно дать ей понять, что они находятся на грани разорения, и надо помешать ей довести своего супруга до неразумных действий. Но это еще не все, отозвалась Люси, большая любезность со стороны миссис Винсент сообщить им, что она всегда рада принять Савоя с Кэри во время карнавала. Хотя, вне всякого сомнения, место Савоя — на плантации, где он должен оставаться во время отсутствия отца. И, разумеется, Кэри должна быть с мужем. Не пристало ей рассматривать жизнь как вереницу праздников и веселых мгновений, ибо жизнь — это не сплошная радость. Она уже достаточно взрослая, чтобы понять это. И, конечно же, нехорошо, что она до сих пор не задумалась о ребенке. Это разрешило бы столько всяких проблем…
