— Нет, Баррет! Не надо…
Кол лег рядом с ней, обнял ее и прижал к себе.
— Тише, моя любимая, — пробормотал он, когда она попыталась вырваться из его рук. — Это ведь я, — убеждал он ее, потом начал бормотать ей какие-то ласковые слова на языке индейцев-шошонов и прижался губами к ее влажному виску.
Постепенно она успокоилась и открыла глаза.
— Кол?
— Да, это я. Тебе просто что-то привиделось во сне.
Снаружи дождь уже превратился в град. Кусочки льда размером с револьверную пулю громко стучали по пустым металлическим ведрам и деревянному каркасу фургона. Стало холодно, однако Брианна этого не замечала. Ей было так тепло, так хорошо в его объятиях и хотелось, чтобы он оставался рядом всю ночь, а может быть, и всю жизнь. Однако она прекрасно знала, что ему от нее нужно, и ей снова стало страшно.
— Ты оставила для меня зажженный фонарь, — сказал он, убирая прядь волос с ее лица.
— Я… да, было уже очень поздно.
Она не решилась ему сказать, что оставила свет, так как боялась Эдуарда Меграджа. Кол мог его убить, во всяком случае, он попытается это сделать.
Она почему-то не спросила Кола, где же он так долго был, и это насторожило его. Он внимательно вгляделся в ее лицо. Возвращаясь в лагерь, он непрерывно думал, рассказать ли ей о том, кого он сегодня встретил. Если она узнает, что ее муж все еще жив, это оттолкнет ее от него. А разве может быть по-другому? У этой женщины слишком высокие моральные принципы. Она никогда не отдаст свою любовь другому мужчине, пока официально не разведется со своим мужем. Однако ему совершенно все равно, кому она принадлежит по закону, если она действительно хочет его. Они с ней единое целое, словно солнце и луна.
Брианна не видела его лица — фонарь стоял за его спиной. Однако она ощутила, что его охватило желание, по тому, как крепко он прижал ее к себе. А еще она чувствовала на шее его горячее дыхание. В ней боролись два чувства — страх и страстное желание.
— Ложитесь лучше спать, Кол. Я устала.
«Только если я буду спать в твоей постели, — хотел ответить ей он. — Только если разрешишь мне хотя бы поцеловать тебя».
Он посмотрел на ее губы, и она, как будто бы услышав его слова, разомкнула их.
Она знала, что сейчас должно было произойти. Казалось, что ее тело уже было готово к этому. Она так плотно прижалась к нему, а он так сильно обнял ее, что она просто растворилась в этих объятиях. Его губы приблизились к ее губам. Она мысленно просила их поторопиться.
Первый поцелуй был лишь легким прикосновением его губ, таким он был мягким и сдержанным. Она закрыла глаза и положила руку ему на грудь. Сначала она ощутила под своими пальцами его мягкую кожаную рубашку. Потом ее рука скользнула к вырезу рубашки и она прикоснулась к его обнаженному телу. Най застонал от удовольствия. Она раздвинула губы, и их дыхания слились, языки сплелись. Его губы казались ей такими знакомыми, он целовал ее так уверенно, как будто делал это уже тысячу раз. Как будто у него в жизни была только одна цель — целовать и любить ее.
«О Боже, — подумала она, — это неправильно, я не должна допустить этого». Однако она была не в состоянии остановить надвигающийся пожар. Какой же особенной силой он обладал, что мог так легко управлять ее эмоциями и ее телом?
Коламбус снял ее руку со своей груди и положил ее на свое плечо. Она сразу же запустила пальцы в его густые волосы. Она даже не почувствовала, как он отбросил одеяло и начал расстегивать ее ночную рубашку. Но когда он сжал рукой ее грудь, она выгнула спину, еще плотнее прижимаясь к нему, отдавая в его руки свою горячую плоть. Она просто задыхалась от наслаждения, а он тихо застонал, почувствовав, с какой готовностью она ответила на его ласки.
Его губы жадно целовали ее глаза, виски и щеки, а его рука нашла ее вторую грудь и слегка сжала ее. Он ласкал сосок до тех пор, пока он не стал горячим и твердым. Она испытывала безмерный голод, названия которому она не знала.
Она ощущала на своем ухе его горячее дыхание — он прокладывал губами дорожку к чувствительному месту ниже мочки уха. Потом его губы прошлись по ее шее и остановились на впадине у самого основания шеи. Затем она ощутила их еще ниже.
Ее все еще раздирали противоречивые чувства — страх и желание. Он сжал губами сосок, и она едва не заплакала от счастья. Она ощутила нестерпимую боль внизу живота, и ей показалось, что она сейчас умрет. Такой сладкой боли ей еще никогда не приходилось испытывать.
Он начал целовать другую ее грудь, а его руки продолжали ласкать ее тело, все больше и больше возбуждая ее. Ощущения были такими сильными и яркими, что Брианне казалось, будто внутри у нее взрывается праздничный фейерверк. Все эти странные, волшебные, хотя довольно примитивные ощущения пугали ее и в то же время приводили в восторг.
— О Боже, что вы делаете со мной? — вскричала она.
Он поднял голову и засмеялся. Его голос был тихим и хриплым.
— Я занимаюсь с тобой любовью, женщина. Неужели ты этого еще не поняла?
— Нет, — произнесла она, качая головой. — Я никогда не испытывала ничего подобного.
— Я только начал показывать тебе, что такое любовь. Хочешь, чтобы я продолжил?
— О да!
— Тогда расслабься и позволь мне показать тебе еще кое-что.
Он поцеловал ее, и она обняла его и поцеловала в ответ так страстно, как только умела. Однако когда его рука опустилась на ее обнаженное бедро, она замерла.
Най почувствовал, что она напряглась и затаила дыхание, и выругался про себя. Он перестал сдерживать свою страсть, и это испугало Брианну.
— Не бойся, моя сладкая женщина. Я не намерен показывать тебе сразу все. Мы ведь с тобой солнце и луна, ты помнишь об этом? И весь этот мир принадлежит нам. У нас еще много времени впереди.
Он убрал руку с ее бедра и, услышав вздох облегчения, нахмурился. Они лежали и смотрели друг на друга, а в их глазах горела страсть и неуемное желание. Ее грудь была прижата к его груди, и он чувствовал ее возбужденное дыхание. Он ощущал ее своим сердцем, своей душой. Нет, он ни в коем случае не будет заставлять ее делать что-либо против своей воли, не будет пугать ее, как ее муж. Однако он не собирался и сдаваться и отказываться от нее.
— Бри, — пробормотал он таким тоном, как будто одно это слово могло выразить все, что он чувствовал сейчас. — Все хорошо. Я не буду заставлять вас делать то, чего вы не хотите. И сам не сделаю ничего, что было бы вам неприятно. Просто позвольте мне остаться…
— Все… все хорошо. Я… — пробормотала она.
То, с какой нежностью и тоской он произнес ее имя, заставило ее затрепетать. Она не хотела, чтобы он уходил из фургона в эту дождливую ночь.
— Я буду спать на своем ложе. Я не прикоснусь к вам до тех пор, пока вы сами этого не захотите.
— Хорошо.
Он закрыл глаза и вздохнул. Спать рядом с ней было для него настоящей мукой. Однако где бы он ни спал, он все равно будет ощущать теплоту ее кожи, вкус ее губ и исходивший от нее запах роз и страсти. Он останется здесь, рядом с ней, чтобы она поняла, что ей не нужно его бояться.
Он молча встал и снял через голову рубашку. Пусть она привыкает смотреть на его обнаженное тело. Постепенно, с помощью ласки, он будет приручать ее, как приручил однажды молодую кобылу, которую выкупил у ее жестокого хозяина. В один прекрасный день она отдастся ему по доброй воле, изнемогая от страсти. И ради этого он будет ждать столько, сколько потребуется. Когда же он начал снимать штаны, фонарь погас. Он понял, что она специально задула его, чтобы не видеть, как он раздевается.
Однако, несмотря на темноту, Брианна все равно видела, как Коламбус снимал свои штаны. Она приказала себе закрыть глаза, но не смогла этого сделать. И тут природа пришла Коламбусу на помощь. Ударила молния, залив все вокруг ярким светом. Теперь Брианна видела все ясно — его широкую грудь, мускулистые ноги и его возбужденную плоть.
Он был солнцем, а она… Неужели луна такая же холодная и скованная, как и она сейчас? Она прониклась невероятной нежностью к нему, когда поняла, как трудно ему было остановиться и что ему не составляло никакого труда просто взять ее силой. Баррет именно так всегда и поступал.
И тут Брианна осознала, как много значит для нее этот мужчина. Мужчина, которого с первых же дней их совместного путешествия она боялась, но постоянно подтрунивала над ним.
Однако ей горько было признаться себе, что с этим мужчиной у нее не может быть никаких отношений.
* * *
Воскресенье было объявлено днем отдыха, поэтому утром никто не будил переселенцев выстрелом из винтовки. Однако Ная не нужно было будить. Проснувшись, он ощутил запах и теплоту тела Брианны. Улыбнувшись, он придвинулся к ней ближе и почувствовал, как сильно возбудилась его плоть. Он понял, что Брианна тоже проснулась, и боялся даже пошевелиться.
