Боюсь, от его внимания не ускользнуло, что я вздрогнула при этих словах.
- О да, - продолжал он. - Дважды мои ожидания не оправдались. Когда-то давным-давно, до того, как родился ваш муж (ведь я старше его на несколько лет), я считал, что после смерти моего дяди все перейдет ко мне. Затем появился Эдвин, и я отступил на шаг назад. Эдвин умер - и я сделал шаг вперед. Затем появился маленький Эдвин, и я оказался там, где нахожусь сейчас.
- Вы.., обижены?
- Умные люди не обижаются на судьбу, дорогая кузина. Чему быть, того не миновать. Это мудрая поговорка, да и возможно ли по-иному? Бранить то, что случилось, - значит напрасно тратить время. Я говорю вам это лишь для того, чтобы вы поняли, почему меня так интересуют вопросы наследования и почему я так хочу, чтобы ваш сын был достоин своей роли, когда настанет его пора.
- Я полагаю, его дедушка прекрасно сознает все это. Он возьмет воспитание Эдвина в свои руки, как только тот достигнет соответствующего возраста.
- А я выполню свою задачу. Надеюсь, вы не выскочите поспешно замуж.
- Я не собираюсь замуж - ни поспешно, ни как-то иначе.
- Иногда такие намерения появляются за один вечер. Насколько мне известно, вы познакомились и поженились с Эдвином в очень короткое время, так что вы, видимо, из тех дам, которые умеют быстро принимать решения. Мне это нравится. Я сам люблю так поступать. Я знаю, чего я хочу, и знаю, как этого достичь.., как, вероятно, и вы. Но мне хочется, чтобы вы знали, что всегда можете рассчитывать на мою помощь.
- Буду помнить об этом.
- Хотелось бы мне иметь возможность оказать вам самую большую помощь.
Я ничего не поняла и промолчала. Карлтон тихо рассмеялся, в его смехе опять сквозила насмешка.
- Мне, конечно, известно, какое решение было бы идеальным для будущности юного Эдвина. Увы, к тому слишком много препятствий.
- Я в самом деле не понимаю, о чем вы говорите.
- Короче: как хорошо было бы, если бы вы решили выйти замуж за меня, а я имел бы возможность к этому.
Я в ужасе отстранилась от него.
- О, я всего лишь размышлял о том, как удобнее было бы уладить дело. Ничего больше, уверяю вас. Всего лишь предположения. "Если бы", "если бы" и еще раз "если бы"...
- Непреодолимый барьер из "если бы", - сухо ответила я. - Я вижу отца. Он смотрит на нас. Проводите меня к нему.
- С удовольствием. Ах да, еще одно. Вам обязательно надо сходить в театр, раз уж вы выбрались в город. Я все устрою к завтрашнему дню. С нами пойдут Карлотта и мой дядя. Я приглашаю ваших родителей и надеюсь, что вы захотите присоединиться к ним.
- Спасибо, - сказала я.
***
Этот человек привел меня в замешательство. Мне не понравилось, как он пожимал мою руку во время танца. Если бы не насмешка в его глазах и не легкая манера ведения разговора, к которой я постепенно привыкала, я была бы, пожалуй, более встревожена. Невозможно поверить! Неужели он действительно считает, что в иных обстоятельствах мы могли бы пожениться? Конечно, это могло бы произойти только ради Эдвина. Карлтон видит в себе единственного человека, способного должным образом воспитать моего сына, и это лишь потому, что Эдвин, появившись, отнял то, чем Карлтон надеялся обладать. Но в любом случае он женат. И слава Богу! Что за удивительный человек! Что за странный разговор! Правда, он происходил в меняющемся обществе, которое становилось все более и более смелым. Люди вели себя так, будто долгие годы сидели в тюрьме, а теперь, попав на волю, решили вознаградить себя за вынужденное воздержание.
И еще кое-что беспокоило меня в Карлтоне Эверсли. Я не сознавалась себе в этом, но где-то в глубине души допускала, что он оказывает на меня сильное влияние. Я не забыла слова матери, произнесенные ею когда-то: "Такие женщины, как мы, должны жить в замужестве. Мы не способны быть одинокими". Я знала, что она думает о своей сестре Анжелет, которая питала отвращение к телесному общению и вследствие этого разрушила свой собственный брак. В этом отношении я не до конца понимала себя. Меня вполне удовлетворяло то, как это складывалось у нас с Эдвином. Я разделяла его страсть и одновременно не могла испытывать влечения к кому-либо другому. Я тосковала по Эдвину, все еще любила Эдвина и верила, что буду любить его до конца своих дней. Я хотела Эдвина, но не могла представить на его месте никого другого.
Возможно, я просто не до конца повзрослела. Возможно, я была, как выразился Карлтон, "деревенской мышкой". Конечно, за те дни, что я провела в обществе, столь сильно отличавшемся от общества Эверсли, мои горизонты расширились. Я начала задумываться, не слишком ли упрощены мои взгляды на жизнь. Черное для меня было черным, а белое - белым, и никаких оттенков я не видела.
Эти мысли опять обратили меня к личности Карл-тона. Я считала его повесой. Он хорошо вписывался в это безнравственное общество. У него была жена, и я знала, что они, по их собственному выражению, "ходили своими дорожками". Видимо, такая жизнь устраивала обоих. Они придавали огромное значение тому, что называли "своей свободой". Но были ли они счастливы? В этом я не была уверена. Существовало так много вещей, в которых я не была уверена, и особенно - во всем, что касалось Карлтона.
Меня беспокоило, что, едва Карлтон входил в помещение, я сразу чувствовала его присутствие. Он был выше большинства мужчин и, по-видимому, с полным безразличием относился к производимому им эффекту, что, по-моему, можно было бы назвать позой. Создавалось впечатление, что ему совершенно безразлично, как к нему относятся окружающие. У Эдвина не было этой черты. Эдвин всегда стремился вызвать у всех ощущение легкости и радости. Карлтон старался казаться безразличным. Он был очень самоуверен. Более того, груб, - решила я. И еще одно. В нем всегда ощущалось мужское начало, в какие бы костюмы он ни одевался. Никакое количество бархата и кружев не могло заставить Карлтона казаться женоподобным.
Мне было непонятно, почему он проводил так много времени при дворе, в то время как душой - я уверена - стремился в Эверсли. Впрочем, потеряв права на наследство, он был вынужден делать самостоятельную карьеру и, возможно, именно этим и занимался при дворе. Но в то же время его волновали дела в Эверсли. Он желал воспитать молодого Эдвина так, чтобы тот был способен достойно выполнить свой долг.
Самые различные мысли кружили у меня в голове. Я была не способна уловить их и разобраться в них. Да мне и не хотелось этого. Некоторые из них были просто абсурдными... Слишком смехотворными для того, чтобы рассматривать их всерьез.
Но мне хотелось бы прекратить думать о Карлтоне Эверсли.
***
У моих родителей на этот день имелись иные планы, и они не могли присоединиться к нам, так что в карете лорда Эверсли, ехавшей к театру, находились мой свекор, Карлотта, Карлтон и я. Поездка по улицам Лондона к Кингз-хаусу на Друри-лейн уже сама по себе являлась приключением. Улицы были заполнены толпами людей. Кареты, подобные нашей, направлялись к театру, в них сидели изысканно одетые кавалеры и дамы с подкрашенными глазами и мушками на щеках. Какой контраст они составляли с оборванными нищими и с теми, кто жил своим умом! Я видела этих ловкачей, быстро пробирающихся среди толпы, и была уверена в том, что кое-кто из прохожих сегодня обеднеет на содержимое своих кошельков. Улицы были плохо освещены, кое-как замощены булыжником и покрыты грязью, так что мне не хотелось бы оказаться на месте пешеходов, на которых время от времени летели потоки грязи из-под колес проезжающих экипажей. Я никогда в жизни не видела такого контраста богатства и нищеты, как сегодня на улицах Лондона.
- Не вздумайте как-нибудь отправиться на пешую прогулку! - предупредил меня Карлтон. - Вы постоянно будете подвергаться опасности.
- Я уверена, - сказала я, - что сумею сама о себе позаботиться.
- Моя дорогая, - вмешался лорд Эверсли, - эти нищие весьма преуспели в своем ремесле. Им известны сотни подлых способов. Улицы наводнены организованными бандами преступников.
- Я слышала, что от ночных стражников мало пользы, - добавила Карлотта.
- Вы правы. Они стали чем-то вроде посмешища, - ответил Карлтон. Бедняги, они каждую ночь рискуют своей жизнью.
- Что за опасное место этот Лондон! - воскликнула я. - И почему люди так рвутся в него?
- Здесь кипит жизнь, кузина, - сказал Карлтон, внимательно посмотрев на меня. Мне было непонятно выражение его глаз. Насмешка, презрение, жалость?
Я не была уверена. - Я предпочитаю встретиться скорее с опасностью, чем с застоем. Да и вы наверняка тоже.
- Разве тихая достойная жизнь называется застоем?
- Ого, вы видите, мой лорд, ваша невестка любит вступать в споры. Но я не жалуюсь. Я сам их люблю. Как-нибудь на днях, дорогая кузина, мы рассмотрим этот вопрос поподробнее, но сейчас, если я не ошибаюсь, мы сворачиваем на Друри-лейн, и вы будете иметь счастье увидеть Королевский театр. Как я полагаю, это любимый театр Его Величества, и принадлежащий герцогу театр в Линкольн-инне не пользуется тем же успехом, потому что мода, естественно, за королем.
