- Ого, вы видите, мой лорд, ваша невестка любит вступать в споры. Но я не жалуюсь. Я сам их люблю. Как-нибудь на днях, дорогая кузина, мы рассмотрим этот вопрос поподробнее, но сейчас, если я не ошибаюсь, мы сворачиваем на Друри-лейн, и вы будете иметь счастье увидеть Королевский театр. Как я полагаю, это любимый театр Его Величества, и принадлежащий герцогу театр в Линкольн-инне не пользуется тем же успехом, потому что мода, естественно, за королем.
Как только мы вышли из кареты, нас обступили нищие. Я хотела дать им милостыню, но Карлтон взял меня под руку и увел прочь.
- Никогда не вынимайте кошелек на улице, - сказал он, - даже если вы идете с покровителем.
Мне не понравилось то, как он произнес слово "покровитель", но я не решилась протестовать, поскольку лорд Эверсли и Карлотта могли бы услышать и задуматься, отчего я все время цепляюсь к словам Карлтона и пытаюсь спорить с ним.
Я никогда не забуду свои первые впечатления от интерьера театра. В нем царила какая-то магия, и, по-моему, я была не единственной, кто ощущал это. Мы занимали ложу поблизости от сцены, что давало возможность осмотреть весь зрительный зал. Зрители собирались с шумом. В зале был партер, где находились явно не самые удобные зрительские места, поскольку над ними не было крыши, и я представляла, что здесь происходит во время дождя. Зрители, сидевшие там, должны были либо разбежаться, либо промокнуть до нитки. Места на средней галерее стоили дороже, чем на верхней, которая в данный момент быстро заполнялась.
В ложе напротив сидела весьма изысканная дама в маске, а рядом с ней излишне крикливо одетый джентльмен. Когда мы вошли в ложу, джентльмен отвесил поклон, а Карлтон и лорд Эверсли ответили ему. Этот джентльмен - если он заслуживал такого имени - уставился вначале на меня, затем на Карлотту и вновь на меня.
- Как неприятен этот высокомерный мужчина! - пробормотала Карлотта.
- Дорогая кузина, это лорд Уэлдон, - объяснил Карлтон. - Он думает, что оказывает вам честь, глазея на вас.
- Это скорее похоже на оскорбление, - возразила Карлотта.
- Его даме это тоже не нравится.
- А кто она? - спросила я.
- О, не спрашивайте! Он меняет любовниц каждый вечер.
- Возможно, в один прекрасный день он найдет свою Шехерезаду, предположила я.
- Чтобы удержать его, ей придется выдумать что-нибудь более любопытное, чем сказки, уверяю вас.
- Во всяком случае, она не хочет, чтобы мы видели ее лицо, и потому надела маску.
- Мода, кузина.
- Так, может быть, нам тоже следовало надеть маски?
- Вам нет нужды прятаться за ними. Вы находитесь в респектабельном обществе. Тем не менее Уэлдон обратил на вас внимание. Меня не удивит, если завтра он набросится на меня с расспросами.
- Надеюсь, вы сможете ответить ему должным образом и дадите понять, что считаете его назойливость оскорбительной для вашей семьи.
- Дорогая кузина, если вы пожелаете, я вызову его на дуэль.
- Дуэли следует запретить, - сказал лорд Эверсли. - В любом случае они незаконны.
- Согласен, дядя, но, хотя мы сами, возможно, виновны в оскорблении некоторых дам, нам не следует стеснять себя, если оскорбление направлено против наших дам.
Карлтон цинично улыбнулся, и я, отвернувшись от него, посмотрела вниз, где начали прохаживаться девушки с корзинами апельсинов, предлагая зрителям купить свой товар и обмениваясь шуточками с мужчинами. Мужчины отпускали остроты, а некоторые из них пытались ущипнуть или поцеловать девушек. Апельсины катились на пол, кое-кто пытался подхватить их, слышались визг и смех.
Зал был наполнен шумом и запахом не слишком чистых тел; но даже это меня возбуждало. Я с нетерпением ожидала начала спектакля.
Должны были ставить "Виндзорских кумушек". Карлтон сообщил нам, что это комедия. Никто не желал смотреть трагедии. Люди хотели смеха, а не слез. Слезы кончились вместе с "круглоголовыми". Люди хотели видеть на сцене шалости, а не трупы. А больше всего они хотели видеть на сцене женщин. Долгое время женские роли исполнялись мужчинами, и хотя некоторые из них, например Эдвард Кинейстон, все еще исполняли женские роли и выглядели на сцене так, что многие женщины, говорят, влюблялись в них и поджидали после окончания спектаклей, чтобы усадить их в свои кареты, все-таки главной изюминкой театра, причиной его растущей популярности становились именно актрисы.
Карлтон рассказал нам о том, как король решил посмотреть "Гамлета", где Кинейстон играл королеву, и, поскольку спектакль никак не мог начаться, Карл потребовал объяснений. Управляющий, трясясь от страха, вошел в королевскую ложу и сказал: "Простите, Ваше Величество, королева еще не побрилась".
Его Величество был полностью удовлетворен этим и, более того, пришел в особо благостное настроение, передавшееся всему театру и обеспечившее успех спектаклю.
- Его Величество, конечно, уже проявил свою особую благосклонность к дамам, - сказал Карлтон, - и его верноподданные обязаны следовать примеру монарха.
Лорд Эверсли покачал головой.
- Мне не хотелось бы проявлять нелояльность, - сказал он, - но, по-моему, его верноподданные были бы более счастливы, если бы он проявлял больше склонности к своей королеве и меньше - к этим гарпиям, которые окружают его.
- Позиции Кастлмейн сильны как никогда, - заметил Карлтон. - Но это не исключает возможности того, что королевский взгляд может упасть и на кого-то другого.., что вы и увидите, когда начнется спектакль.
Судя по усмешке на его устах, готовился какой-то сюрприз. Интересно, какой же? Вскоре мне предстояло об этом узнать, поскольку вдоль края сцены зажглись свечи, и это значило, что спектакль начинается.
Появились Шеллоу и Слендер, но некоторое время ничего нельзя было расслышать из-за шума в зале. Слендер сделал несколько шагов вперед, и кто-то прокричал:
- Поберегись, приятель! Сейчас у тебя загорятся штаны!
Шеллоу поднял руку:
- Дамы и господа, все и каждый, прошу тишины, мы начинаем спектакль.
Манера, с которой он произносил эти слова, вернула меня в тот давний вечер в Конгриве, когда прибыли странствующие актеры. Шеллоу напоминал их драматическими нотками в голосе и жестами.
В зале стало потише, и кто-то прокричал:
- Тогда давай, приятель!
- С вашего позволения, - сказал Шеллоу, отвесив глубокий поклон.
Спектакль начался.
Впервые оказавшись в театре, я почувствовала сильнейшее волнение. Мне всегда нравилось сценическое искусство, а теперь мне предстояло увидеть профессионалов. Я знала содержание пьесы и приготовилась наслаждаться ею.
В первой сцене второго акта на сцену вышла миссис Пейдж.
В руке она держала лист бумаги, и, когда я пригляделась к ней, у меня оборвалось сердце. Ошибиться было невозможно. Харриет!
Повернув голову, я увидела, что за мной наблюдает Карлтон. Он насмешливо улыбался. Он все знал и специально привел нас сюда.
Я вновь обратила свое внимание на сцену. Харриет немножко изменилась. Возможно, стала менее стройной. А может быть, слегка постарела. Но она была красива, как и раньше.
Я почувствовала, что Карлотта напряглась. Она тоже узнала ее.
И новь я посмотрела на сцену. Мне хотелось смотреть на Харриет, не отрываясь. Я всегда чувствовала в ней какой-то магнетизм, и зрители тоже ощущали его, так как шушуканье и покашливания прекратились и в зале воцарилась мертвая тишина.
Я была глубоко потрясена и не могла следить за развитием сюжета. Все мои мысли были заняты Харриет. Что произошло с ней? Как она попала сюда? Бросил ли ее Джеймс Джилли, или она сама покинула его? Была ли она счастлива? Занималась ли тем, чем хотела? Мне нужно было поговорить с ней сегодня же.
Напряжение Карлотты, сидевшей рядом со мной, росло.
- С тобой все в порядке? - спросила я.
- Ты видишь? - шепнула она. Я кивнула.
- Он, должно быть, бросил ее. Она дошла до этого...
- Прошу тишины, дамы! Зрители, как ни странно, увлечены происходящим на сцене, - шепнул Карл-тон Я продолжала размышлять о Харриет. Я была чрезвычайно взволнована, потому что вновь увидела ее.
***
- Мне нужно видеть ее, - сказала я. - Я не могу уйти, не встретившись с ней. Карлотта воскликнула:
- Нет, Арабелла! Это невозможно. Мы не хотим ее больше знать.
- Я не могу не повидаться с ней, я должна видеть ее.
- Я проведу вас в ее гримерную. Несомненно, она будет там, - сказал Карлтон.
- Благодарю вас, - ответила я.
- Всегда к вашим услугам, - шепнул он. Я заметила, что он хорошо знаком с расположением помещений в театре. Персонал тоже знал его. Мы подошли к какому-то мужчине и объяснили, что мы - друзья миссис Пейдж и хотели бы с нею поговорить.
Некоторая сумма денег сменила владельца, и оказалось, что наш визит вполне возможен. Впервые я была благодарна Карлтону. Нас провели в небольшую комнату, в которой вскоре появилась Харриет.
- Харриет! - воскликнула я и, не раздумывая, бросилась к ней, протягивая руки. Она крепко обняла меня.
