В общем, пришлось Леокадии признать, что в бизнесе она не сильна. Но куда девать котят, не топить же?!
Уже третье воскресенье она выносила в переход станции "Сокол" четверых подростков неизвестной кошачьей национальности, называя чисто символическую цену - все бес толку. Часов в восемь измученную торговку прогнал милиционер.
- Чтоб тебе пусто было! - пожелала она сердитому лейтенантику, спускаясь к платформам. Это была низенькая, плотная краснолицая старуха пятидесяти трех лет. В метро Леокадия приглядывалась к попутчицам, прикидывая возраст, и думала, что если ей такую шубу и шляпу надеть, то, верно, получилось бы не хуже. А еще шампунь с формулой "PH-5" и помаду "Ревлон" применить, так и вовсе иномарку подавай. Ничего этого отродясь у Леокадии не было. Не появилось и теперь по причине бедности, болезненности и абсолютной ненужности. Не для кого рядиться, надо на похороны экономить.
В темных переулках за "Речным вокзалом" свистел ветер, гоняя вдоль тротуаров хлесткую снежную крошку, под ногами чавкало, в кошелке возились и пищали голодные, намаявшиеся в тесноте котята. Жалея себя до слез, Леокадия плелась к месту жительства, тяжело переваливаясь на больных ногах. Удар в спину сбил ее с ног. Рухнула прямо в грязь плашмя, раскинув руки. Тут же налетели пацаны в высоких шнурованных ботинках и, саданув взвывшей старухе под бок, подхватили сумку.
Заглянув внутрь, длинный парень грязно выругался, подкинул сумку и поддал ее футбольным пасом. У Леокадии оборвалось сердце. Хватая ртом воздух, она спрятала лицо в грязь, чтобы не видеть, как пинают ногами маленьких и беззащитных животных эти сильные, здоровые парни. Те гоготали, матерились, швыряли в лежавшую безмолвно бабку грязью и нарочито громко орали: "Пасуй сюда, давай еще..."
После этого случая Леокадия два дня не вставала с постели, пригревая единственного оставшегося в живых котенка.
Холодно и печально было в маленькой квартире. Никто из троих женщин не хотел вспоминать, что им по праву полагается праздник.
Телефон звонил долго, Аня нехотя сняла и передала Маре трубку.
- Привет, подруга. Это Игорь. Гарри-повар. Узнала? Извини, я взял твой телефон у мадам Левичек. Мне нужно заехать по делу. Срочно.
- Но... - оторопела Мара, - мы тут уборку затеяли. Тетка болеет... Она сделала паузу. - Угостить нечем.
- Я в гости не жрать езжу, - бодро объявил Игорь. И через пять минут стоял в прихожей - очевидно, звонил из машины по мобильному. Его руки отягощали две огромные плетеные корзины, с которыми ходят удачливые грибники. Накрыты корзинки были полотняными полотенцами, а под ними... Мара заохала, в коридор выползли тетка и Аня.
- Мамочки мои! - схватилась за голову Леокадия. - Это что ж... - Она в ужасе замолкла, решив, что ловкий фирмач таким образом навязывает покупателям дорогие продукты. - Сколько ж такая упаковка стоит? - покрутила она в руке незнамо чего в красиво граненой, словно хрустальной, баночке.
- В настоящий момент цены, сударыня, - моя проблема. Поверьте, я ее решаю удачно. А ваша задача, милые дамы, подготовить поле для успешной деятельности профессионала высшего класса. - Он по-хозяйски прошел на кухню. - Та-ак, ясненько... Работать придется в экстремальных условиях. Маргариту Валдисовну прошу быть внимательной а аккуратной с инструментом. Юная леди, - он хитро покосился на Аню, - может делать конспект.
- Сразу на двух языках, - похвасталась леди и представилась, сделав книксен: - Анна.
- Игорь одарил Анну восторженным взглядом, достал из пакета и привычно подвязал поварской фартук, второй протянул Маре, одетой кое-как - в джинсы и растянутый свитер. Затем обернулся к тетке:
- Дело в том, уважаемая сударыня, что я обещал Маргарите Валдисовне блиц-курс высшего пилотажа. Программа узкая: мы будем готовить перепелов, фаршированных фазаньими грудками. То, на что вы с таким отвращением взираете, называется сморчками. Это грибы, совершенно незаменимые в данном случае.
Через двадцать минут в квартире запахло божественно. О ноги Гарика, похожего на фокусника Акопяна-младшего, терлись наиболее пронырливые коты, другие наблюдали круглыми от удивления глазами со шкафов и с холодильника. Словно завороженные сидели на табуретках зрительницы, следя за быстрыми руками повара, порхавшими над столом. Сосредоточенно и молча выполняла распоряжения шефа Мара. Казалось, пятиметровая кухня увеличилась втрое, и все, находившееся в ней, стало предметами культа - от старой электроплиты, до стола и тумбочек, на которых в определенном порядке, без навала, ненужных липких бумажек, надорванных пакетов, а в мисочках, плошках, на специальных досках, прихваченных гостем, были разложены необходимые ингредиенты. Блистали бутылочки с вином и соусами, круглые головки банок со специями. В духовке на медленном жару в соусе из чернослива и инжира млели фазаньи грудки...
Двухчасовое священнодействие завершилось праздничным ужином. Коллектив успел сблизиться и перейти на дружескую ногу. Стол, задействовав праздничные фужеры и сервизы, очаровавший тетку и Анну волшебник, накрыл сам. А перед тем, как приступить к дегустации, Игорь попросил дам переодеться, а сам ненадолго отлучился. Явился с букетом цветов, фантастически великолепным даже для тропической страны.
- Примите мои поздравления, удивительнейшая! - Гарик протянул Маре цветы и покосился на ее порезанный, пластырем заклеенный палец. - Экзамен по приготовлению перепелов сдан на отлично. Ты на редкость способная повариха, отделалась малым увечьем, ножи-то у меня, как в операционной... Ну, это во-первых. А во-вторых, и в- главных, - с днем рождения, королева!
- Ой, правда, - спохватилась тетка, принарядившаяся в платье, которое упорно считала красивым, - из пестрого кримплена шестидесятых годов.
- А я подарок к завтрашнему дню готовлю. Всегда ведь в воскресенье отмечают, - нашлась Аня, начисто о дате забывшая.
- В паспорте у меня день рождения сегодня, - Мара взяла букет и посмотрела на Игоря светящимися радостью глазами.
После выяснилось, что про день рождения Игорю сказала Белла "случайно" обмолвилась. А он не упустил повода. К Маре его тянуло, но не так, как обычно тянуло к дамам.
- Понимаешь, к ним хочется залезть под юбку, а тебе в душу, - объяснил он Маре через месяц платонических, весело-приятельских отношений.
Глава 22
Пальцев навестил Беллу. После недолгой, но бурной любви он сидел в кровати, томно откинув голову к задрапированной розовым атласом спинке. Тело массивного плейбоя, выглядевшее в умело сшитых пиджаках мощным и сильным, оказалось белым, нежным и довольно рыхлым, как у стареющей толстухи. Взмокший чубчик прилип ко лбу, словно приклеенный. Смяв шелковые простыни, рядом возлежала Белла. Она прильнула щекой к животу Пальцева, его рука перебирала длинные, круто вьющиеся волосы одалиски. Озеркаленные арками стены размножали отражение в разных ракурсах. Краем глаза из-под длинных ресниц Белла успела оценить мизансцену и нашла ее удачной. Ее голос прозвучал властно:
- Я свободна, Берт. И мне надоело слышать про бесконечно хворающую и лечащуюся на курортах психопатку Ангелину.
Покрутив в руках коробок сигарет, Альберт скомкал его и швырнул на ковер. Даже сейчас, в ситуации нервной и напряженной, он не позволил себе расслабиться. Здоровье - прежде всего. Человеку баснословно богатому и удачливому подобает жить долго.
Еще в юности Альберт увидел в каком-то документальном фильме, запущенном по телевизору, завтракающего Ротшильда. Сухонький старичок хозяин могучей империи, одиноко восседал за сервированным со сказочной роскошью столом. Перед ним зеркально сверкали блюда, тарелки, соусники, бокалы, рассчитанные на трапезу из сорока блюд. Слуга с почтительной церемонностью подал хозяину гигантский поднос, на котором скромно белело яичко в серебряной подставке и налил в бокал нечто полезное, вероятно, модный по тем временам тыквенный сок. "Вот это и есть настоящий кошмар", подумал Пальцев и решил никогда не пренебрегать собственным здоровьем.
- Ты как всегда права, дорогая, Лина опасна. После грабежа фонда марафона несчастная женщина рвалась объявить журналистам, что ее муж прячется с любовницей, прихватив деньги, - он вздохнул. - Не просто иметь дело с ревнивой дурой.
- Следовательно... - напористо подталкивала его к выводам Белла. Закинув руки, она скручивала волосы на макушке. Выглядела так - с торчащими тяжелыми грудями и темными подмышками, невероятно соблазнительно.
- Следовательно, - Альберт повалил ее, прижал плечи к кровати и посмотрел в лицо. - Мы должны отодвинуть ее с нашего пути. Совсем.
Красивые черты Беллы не исказил ни страх, ни жалость. Кошачьи глаза вспыхнули опасной зеленью, губы приоткрылись, словно в ожидании лакомства.
- А это значит... - сладко вымолвили губы. Альберт не выдержал. Ни одна женщина не возбуждала его так сильно, как эта чертовка, особенно, когда говорила об убийстве.
