...Алиса нежилась в огромной ванне, когда двери распахнулись и возникла фигура "красной рабыни", прибывшей для "омовения Клеопатры". Бедра Луки были повязаны ярким полотенцем, а красный томатный соус, намазанный на щеки, лоб и подбородок, капал прямо на Алисин бюстгалтер, прикрывавший грудь "рабыни".
- С ума сошел! У меня же с собой нет других вещей, - испуганно взвизгнула Алиса.
- Это часть туалета госпоже совсем не нужна. У нас в Египте такое не носят, - "рабыня" сняла бюстгалтер и брезгливо подняла его над унитазом. Сейчас свершится ритуальная казнь преступника в жерле вулкана. Он приговаривается к смерти за сокрытие красоты! - И преждед, чем Алиса успела что-либо произнести, ее белье исчезло в водовороте.
- Теперь ваша преданная рабыня приступает к омовению своей повелительницы при помощи вот этого чудесного растения, - "рабыня" приблизилась к "Клеопатре" с мочалкой из какого-то огурцеобразного войлока.
- Смотри, прекраснейшая, - что за удивительную вещь мне удалось откопать! Только в нашей итальянской глуши еще используют это высушенное растение вместо губки. И знаешь - моет замечательно. Я лично мыл своих старших сыновей до двенадцати лет, когда мы посещали термы. Старшему сейчас шестнадцать и он уже давно не нуждается в моих банных услугах. - Лукка полил мочалку шампунем. - Тебя, наверное, мама купала в последний раз лет пятнадцать лет назад, и с тех пор ты доверяешь свой туалет только квалифицированной массажистке. Можешь их разогнать. С сегодняшнего дня - у тебя личный банщик с большим стажем.
- Вовсе и не угадал, - Алиса подставила спину. - Купала еня не мама, а няня Веруся. И к массажистке я не хожу...
- Да, тебе в самом деле не нужны никакие массажистки. Ты - само совершенство - особенно вот так! - Лукка засмотрелся на Алису, стоящую на балконе в его белой рубашке, лохматую и босую. - Сейчас же иди под одеяло и признайся: чертовски приятно иметь такие ноги! Они за версту так и вопят: "Я - классная девчонка!".
- Ноги я предпочитаю не демонстрировать - не балерина. И "девчонке" уже стукнуло тридцать!" - вздохнула Алиса.
- А я-то подумал вначале, что ты моя ровесница. Эти серые длинные платья, прическа классной дамы... Конечно, такая маскировка очень гуманна по отношению к посторонним мужчинам. Для них ты должна скрывать соблазн. Но для меня - ты будешь всегда постоянным искушением, даже в девяносто лет. Знаешь, таким рыжим зверьком, который заманивает в гущу, мелькая своим пушистым золотым хвостом, - Лукка собрал в горсть длинные волосы Алисы.
- Знаю, знаю! А вот знаешь ли ты, что мое имя по-русски звучит как название этого зверя, только надо поставить ударение в конце: лиса.
-Лиса-а-а... - обрадовался Лукка, - Ты - моя Лиса!
...До вечера "молодожены" провалялись в "королевской" постели, оказавшейся очень крепкой несмотря на свой возраст и иллюзию театральной бутафории. Они торопились рассказать друг другу как можно больше о себе, интуитивно отбирая детали и формируя именно тот образ, который должен был стать теперь для каждого из них настоящим.
А когда каминные часы гулко пробили пять раз, двери отворились и коридорный внес целый чан, наполненнный фиалками. Отпустив получившего вознаграждение парня, Лукка сдернул с Алисы одеяло и вывалил на нее гору мокрых, прохладных цветов.
- Поздравляю! У нас с тобой юбилей. Мы знакомы уже сорок восемь часов и денадцать из них - - "молодожены"!
А еще через час они неслись по автостраде "Солнце" в Рим, торопясь к парижскому рейсу.
- Мы могли бы и не забирать твой чемодан в "Плазе", эти вещи тебе все равно больше не понадобятся, - категорически постановил Лукка. И если бы не документы и закупочные образцы, оставшиеся в номере, Алиса так и вернулась бы в Париж почти Евой - в единственном костюме, надетом на голое тело, стеклянных бусах и простоволосой - Лукка запретил закалывать шпильками "лисий хвост".
В самолете Алиса отмалчивалась, пропуская мимо ушей вопросы изумленной Анни, и дремала не расставаясь со счастливой, спокойной улыбкой.
5
В Париже она прежде всего отправилась по магазинам. С подачи юной английской манекенщицы на улицы выплеснулся "стиль Твигги" - все были молоды, гибки, сексуальны, сверкая смело открытыми коленями (независимо от достоинства ног), подведенными черной тушью глазами несовершеннолетних грешниц и щеголяли наивным легкомыслием девочки-подростка.
Алиса приобрела новый гардероб - от тонких обтягивающих свитеров до шубки-колокол из мягкого синтетического "леопарда". Она не могла бы и помыслить неделю назад, что оденет эти вызывающие сапоги на толстой "платформе", туго обтягивающие икры блестящим мягким лаком.
Дома, примерив доставленными посыльными вещи, Алиса была разочарована - новый имидж не складывался. Начинать, видимо, надо было сверху.
В парикмахерском салоне "Ланвен" мадмуазель Грави никогда не появлялась: косметикой она почти не пользовалась, а волосы отпускала в свободный рост, слегка подравнивая концы.
Теперь, сидя в удобном кресле перед огромным трюмо, позволяющим менять ракурсы, Алиса видела застывшего за спиной с расческой наготове мастера и медлила с решением.
- Что пожелает мадмуазель? - наконец поинтересовался "маэстро", похожий скорее на мечтательного скрипача, чем на шельмоватого Фигаро.
- Мадмуазель желает стать молодой и привлекательной. Ну знаете "искристой"! - сформулировала задачу Алиса. - Алиса вытащила шпильки и тряхнула головой - шелковистые волны охотно расспылаись, закрыв ее до пояса.
Мастер отступил на шаг и замер, задумчиво изучая материал.
- Нет, Твигги мы из Вас делать не будем. Знаете - ведь у вас редкая индивидуальность - этакая солнечная, женственная классика. Итальянский ренессанс. Причем вы не "мальчик-паж" Караваджо, а скорее "Весна" Ботичелли.
Алиса рассмеялась:
- Похоже, мне никак не вырватся из круга художественных ассоциаций в наше реальное современное пространство. Парикмахер сделал несколько пассов, перемещая над головой Алисы золотистые пряди и подвел итог:
- Мы немного подппортим вашу деловую репутацию: уберем святость и подбавим задорного легкомыслия. И уж, конечно, - оставим Вам основной "капитал". Такие волосы нынче редкость.
Алиса опустила веки, слыша как порхают над ее головой щелкающие ножницы, чувствуя прикосновения расчески, поглаживания щетки и, наконец, теплое дуновение фена.
- Новый портрет готов. Я бы назвал его "Бриджитт Бордо позирует Ботичелли". - Мастер сдернул с плеч Алисы накидку и отступил, предостави клиентке полный обзор в зеркале.
То, что увидела Алиса, ей очень понравилось: эта юная Луккавая кокетка, по-видимому, не прибегала к искусственным ухищрениям, волосы выглядели абсолютно естественно, густая растрепанная челка неровными прядями падала до бровей, а масса косматых завитков, будто взъерошенная ветром, опустилась на плечи и спину, достигая лопаток.
- Мадмуазель совсем не надо заботиться о такой прическе. Волосы вьются от природы, а специальная стрижка сохранит это впечатление растрепанности. Если же Вам понадобиться выглядеть торжественно - поднимите все пряди высоко на затылок. Пусть будет коса, валик или "хвост" и капризный взгляд из-под челки. - Любовался полученным эффектом мастер.
- Отлично! Это мне как раз подходит. Теперь к новому "парику" надо делать другое лицо, - задумалась Алиса.
- Сегодня "лицо" - это прежде всего глаза и губы. Вы можете воспользоваться услугами нашего дизайнера= - предложил мастер, но увидев отрицательную реакцию Алисы, добавил: - Женщина со вкусом, конечном, лучше знает себя и сумеет найти грим. Я рекомендую вам как можно темнее у глаз, и светлее губы.
... Алиса воспользовалась советом маэстро и, сидя дома перед туалетным столиком, покрыла губы помадой светлого тона и почти гротескно увеличила серыми тенями глаза. Она вопросительно вглядывалась в незнакомое лицо, улыбающееся ей из зеркала - "Кто ты, Лиса? Что-то ждет тебя d'oro bambina?"
Алиса не могла скрыть перемен, происшедших с ней и не хотела Золушка превратилась в Принцессу, а Лиса, лихо закинув ногу на ногу, так что узкая "мини" вздернулась, плюхнулась в кресло перед Александрой Сергеевной и заявила:
- Бабуля, я влюбилась! Конечно же, он всех на свете...
Александра Сергеевна оторопела, она так ждала и так боялась этих слов. Облик внучки приводил в смятение - бабушка слышала позывные, предвещающие приближение нового противника. Неужели ее бедную девочку ждет еще одно потрясение?
Алиса же, уже другая, оживленно-приподнятая, будто танцующая, ждала звонка из Пармы. День, два, три. Через неделю она почувствовала, что новая внешность ее тяготи: раздражают пряди, падающие на лоб, помада, а кружевные колготки вызывают брезгливую неприязнь, словно от чужого белья.
"Спектакль окончен, уважаемая публика", - Алиса с трудом зачесала назад выстриженные пряди и сколола на затылке пучок. Облачившись в привычный костюм-джерси цвета маренго и темное твидовое пальто - новая леопардовая шубка была слишком вызывающей-, выскочила на улицу. И тут же за ее спиной взвизнули тормоза. Она в испуге оглянулась - сквозь моросящий снежный дождик, подхватив дорожную сумку, к ней мчался Лукка.
