Сейчас он тем более не мог признаться ей в том, что к нему вернулась память. Клейтон достаточно изучил ее и знал, что Бродерик прав. Она со всех ног бросится к отцу на помощь. И согласится выйти замуж за Трента.
И тогда Клейтону придется убить его. Уничтожить.
Он вздохнул и остановился. Болело все — ноги, ребра, голова. На лицо упала крупная капля дождя, затем другая. А потом начался ливень.
С минуту он стоял под хлещущими струями, вспоминая, каким было лицо Хоуп в тот момент, когда она призналась ему в своей глухоте. Казалось, она ждала, что Клейтон посмеется над ней и уйдет. Трудно было представить себе, сколько она выстрадала за эти годы.
Смешно… Ему хотелось бегом вернуться домой, обнять ее и никогда не отпускать. Хотелось избавить ее от новых страданий.
Но Хоуп не нуждалась в защите. Она упорно отказывалась от нее, потому что давно научилась рассчитывать только на себя и преуспела в этом. Слишком преуспела, черт побери. Несмотря на чудовищные препятствия добилась своего, стала врачом, стала нужной людям. А эти животные, которых бы не взял никто другой, и она любит их как своих собственных.
У Клейтона защипало в горле, когда он вспомнил о той кошмарной ночи… Что было бы с ним, не приди она ему на помощь?
А чем он отплатил ей? Черной неблагодарностью. Сомневался в ней, обманывал и сейчас вынужден скрывать от нее правду. Остается только надеяться, что со временем она простит его.
До дома он добирался полчаса и за это время вымок до нитки. Когда Слейтер зашел в кухню, с него капала вода.
— Добрый вечер, добрый вечер! — неожиданно прозвучало где-то рядом.
Клейтон вздрогнул и покосился на клетку с Фриком и Фраком.
— Кончайте болтать.
В кухню вошла Молли, остановилась рядом, подняла морду и завиляла хвостом, прося, чтобы ее погладили.
Клейтон рассеянно положил ладонь на ее большую голову.
В доме было необычно тихо, если не считать стука капель по крыше. Слейтеру это не понравилось, и он решил сначала удостовериться, что с Хоуп все в порядке, а уж потом пойти переодеться.
В клинике было темно и пусто. Взглянув на часы, Слейтер понял, что отсутствовал дольше, чем собирался. Когда он уходил на прогулку, Келли еще была здесь. Хоуп тоже нигде не было.
— Молли, — настойчиво сказал он шедшей по пятам собаке. — Ищи Хоуп, детка. Пожалуйста, помоги мне найти ее.
Собака оглушительно залаяла и рванулась к двери.
Сердце Клейтона тревожно забилось.
Хоуп бродила по темным кабинетам и рассеянно поглаживала приборы. Она любила свою клинику. Все здесь было создано ее собственными руками, и именно здесь впервые в жизни Хоуп почувствовала себя нужной. Она помогала людям, помогала по-настоящему. И они ее уважали.
Она зашла в рентгеновский кабинет, села на стол, прижалась спиной к установке, закрыла глаза и вздохнула. Два посетителя за день…
Трент сказал, что не даст ей работать, пока она не сдастся, и угрозу свою он выполнил.
Он не звонил, но скоро позвонит, потому что захочет узнать, не передумала ли она…
Внезапно Хоуп вздрогнула и открыла глаза. Клейтон. Он ищет ее. Она ощущала его тревогу, чувствовала его страх. Страх за нее.
— Я здесь! — громко крикнула она.
Через несколько секунд дверь настежь распахнулась, и в комнате загорелся свет. Хоуп зажмурилась, ощутила сильный толчок и оказалась прижатой к сильному телу. Сильному, мокрому и очень холодному.
Клейтон… Она вздохнула и успокоилась. Слейтер крепко обнял ее, и Хоуп ответила ему тем же, не спрашивая, что заставило его примчаться к ней в таком виде.
Она прильнула к его груди и ничего не слышала. Ничего, кроме бешено бьющегося сердца и тяжелого, прерывистого дыхания. Наверное, Клейтон что-то говорил, но она не видела его лица.
Обмирая от наслаждения, она прижималась к нему все сильнее и сильнее. Пока не почувствовала, что Клейтон дрожит.
Тут она с силой отстранилась, и Слейтер неохотно отпустил ее… только для того, чтобы заставить поднять голову.
— Слава богу, — хрипло сказал он. — Я не мог найти тебя. Я думал… — Он вздрогнул, снова притянул Хоуп к себе и поцеловал. — Впрочем, неважно. Главное, что ты жива и здорова.
— Я все время была здесь.
Он смотрел на Хоуп так ласково, с такой неподдельной нежностью, что она, ошеломленная, застыла на месте.
— Ты, наверное, не слышала, как я звал тебя, — мягко сказал он. Что-то мелькнуло в его взгляде и исчезло. Сострадание? Понимание? Она не могла определить, но ощущение было такое, будто ее… обнимают.
— Нет, не слышала. Но я чувствовала… твою тревогу. — Хоуп поняла, что начинает ощущать каждое движение его души. — Клей, почему ты мокрый?
— Я гулял у ручья и…
— Не нужно ходить туда! — Со страху она так крепко обняла Клейтона, что тот поморщился. — Это опасно!
— Хоуп, в ту ночь там меня только бросили. А напали совсем в другом месте…
Верно, но…
— Ты… упал в ручей?
Он засмеялся, слышать этот смех было так приятно, что Хоуп сразу успокоилась.
— Твоя вера в меня оставляет желать лучшего. Нет, я не падал в ручей. Просто идет дождь.
— Ох… — Она смущенно улыбнулась, но тут Клейтон задрожал снова, и ее хорошее настроение сразу улетучилось. — Раздевайся.
Его улыбка стала шире.
— Это ты сказала.
Когда до Хоуп дошло, что он именно имеет в виду, она нервно хихикнула.
— Я говорила не об этом… — Но Слейтер не сводил пламенного взгляда с ее губ. Она тут же вскочила со стула и попятилась к двери.
Клейтон шел следом, на ходу расстегивал рубашку. Затем он неторопливо обнажил мокрую сильную грудь, плоский мускулистый живот и треугольник светлых вьющихся волос, исчезавший за поясом джинсов.
Хоуп вытянула руки перед собой и быстро сказала:
— Я… принесу тебе сухую одежду…
Однако стоило Клейтону бережно, но решительно положить ладони на ее талию, как у Хоуп пересохло в горле. Своим сильным телом Слейтер прижал ее к двери.
— Я хочу тебя.
О да. Она ощущала это.
— Боже…
Клейтон улыбнулся.
У Хоуп замерло сердце. Даже если она будет жить вечно, все равно не сможет привыкнуть к тому, что этот мужчина хочет ее. Ее! И к тому, что улыбается ей так, будто любит больше жизни.
Она попыталась напомнить себе, что это просто видимость, игра и что скоро все кончится.
Клейтон слегка отодвинулся и начал расстегивать джинсы.
— Тоже мокрые, — пробормотал он. — Мокрые и очень тесные.
У Хоуп тут же сел голос.
— Что? — переспросила она паническим шепотом.
Его пальцы застыли на месте, а лукавые глаза внимательно изучали ее лицо.
— Я дразню тебя. Просто хочу, чтобы ты хотела меня так же, как я тебя.
Хоуп закусила губу и тихо прошептала:
— Так оно и есть.
Слейтер снова прижался к ней.
— Я хочу любить тебя, Хоуп.
Она коротко вздохнула и затаила дыхание. Сильные теплые пальцы легко гладили ее руки.
— По-настоящему. Без лживых обещаний, без притворства… чтобы терять голову.
— В прошлый раз все было по-настоящему, — хрипло сказала она. — Во всяком случае, что касается меня…
— Да, — согласился он, погладив ее по щеке и заглянув в глаза. — Но тогда я был сбит с толку, думал, что мы уже были вместе, и никак не мог понять, почему мне не удается вспомнить, как это было.
Хоуп побледнела.
— Это была моя вина, Клей.
— Все это уже позади, — мягко сказал он. — Главное, что мы остались вместе. Хоуп, давай попробуем еще раз.
Клейтон протянул руку, и Хоуп долго молча смотрела на нее. Затем она медленно откинула голову и смерила его взглядом. Светлые волосы Клейтона были мокрыми. Капли стекали по его вискам и мускулистой шее. Обнаженная грудь блестела. Мокрые джинсы плотно облегали его стройное тело. Но больше всего Хоуп притягивали его зеленые глаза, в которых для нее уже не было тайны. От головокружительных эмоций у Хоуп подгибались колени.
Клейтон очень боялся, что она откажет ему.
Как будто она могла… Хоуп сама не знала, как это вышло, но он стал частью ее жизни. Неважно, что будет дальше; она хотела снова испытать блаженство, которое будет помнить до самой смерти. Но разве она может отказать ему!
Хоуп приняла его руку, сжала ее и испуганно улыбнулась. Клейтон вернул ей улыбку.
Она молча повернулась и за руку вывела его из кабинета. Хоуп выпустила его руку только в спальне, чтобы включить стоявшую на тумбочке лампу. А потом в нерешительности застыла на месте, молча глядя на него.
Его широкие, сильные плечи блестели так же, как блестели его прекрасные зеленые глаза, а серьезное лицо Слейтера отражало желание, переполнявшее и ее.
— Прости, но сегодня я нервничаю намного сильнее, чем в прошлый раз, — сказала Хоуп. Ее улыбка внезапно исчезла, лицо стало испуганным.
— Я тоже, — признался он и шагнул к ней.
