"Марджори, какое великолепное платье! Как вы осмелились превзойти меня в день моей свадьбы? Где же, Господи, вы достали его?" Это именно то, что нужно для открытия сезона. Боже, как ужасно выглядело это платье! Такие платья покупаются на распродажах при закрытии дешевых магазинов. Джо Энн очень сожалела, что это платье - не саван. Она повернулась к своей "подружке".
- Ну что ж, Мэри, пойдем выразим свое почтение. Тысячу долларов за самую льстивую ложь!
Пока она шла к этой стоящей выше по социальной иерархии даме, внутри поднималось раздражение. Это был ее день. Она была сегодня звездой. Какого же черта она идет туда? Кого, думает эта немощная старуха, она дурачит? Брачный союз химических концернов и миллиардов, вложенных в универсальные магазины, был довольно впечатляющим, особенно если учесть, что это впечатление усиливалось наличием острого, как бритва, языка. Однако, какое право она имела требовать раболепия и покорности от такой' женщины, как Джо Энн, которая проведет предстоящие сорок лет, танцуя на ее могиле? Ощущение приятного возбуждения пробежало по ней, когда она поняла, что собирается сделать. Она начнет сражение. Она сделает первый выстрел в этой долгой, жестокой, но беспредельно возбуждающей дух кампании. Каждому придется встать на чью-либо сторону, поскольку город расколется пополам, как виргинские семьи во времена гражданской войны.
Приближался момент истины, после которого ничто уже не будет таким, как прежде. Джо Энн чувствовала, как краска приливает к ее щекам, в то время как внутри у нее с внезапностью взрыва вспыхнула беззаботная самоуверенность. Сказалась ли свадьба? Или шампанское? Или гормоны, выделяющиеся при беременности? Ответить на этот вопрос было невозможно. Все это было навеяно эмоциями, вовсе не разумом, и едва ли было мудро, но в этом был символ ее вновь обретенной власти. Впервые за спиной у нее было достаточно войск и хватало боеприпасов. Все ведущие игроки, которые в предстоящем сражении составят воюющую армию, смогут рассчитывать на соответствующее вознаграждение и покровительство своего генерала. Деньги Дьюков и патронаж Стэнсфилдов обеспечат им и то, и другое. И пусть звезда ее мужа всходит на небосклоне Америки, а она сама одержит победу в действительно настоящей битве, той, в которую вложила все свое сердце. И начнется эта битва здесь. Сейчас. Она оскорбит королеву.
Стайка придворных расступилась, чтобы позволить Джо Энн приблизиться.
- Джо Энн, дорогая! Какой чудесный день! Какая блестящая свадьба! Замечательный день для всех нас и для Палм-Бич!
Губы Джо Энн снисходительно скривились, и она выпустила стрелу. Это был Пирл-Харбор. Внезапность имела решающее значение. Все, кто оказались свидетелями этой открывавшей войну схватки, соглашались позже, что Джо Энн выглядела победительницей.
- Моя дорогая Марджори, где же, Боже мой, вы взяли это совершенно ужасающее платье? В "Церковной мыши" или благотворительном магазине для больных раком крови в Уэст-Палм-Бич?
Мнения об ответной реакции Марджори Донахью на попадание словесной ракеты в цель позже разошлись. Кое-кто говорил, что она разинула рот и вытаращила глаза. Но были, однако, и другие, у которых имелась совершенно иная версия. Некоторые из очевидцев увидели в глазах Марджори скорее злобу, чем удивление. Несколько человек заметили в ее глазах недоверчивую усмешку, и, по крайней мере, один - даже намек на слезы. Как бывает всегда, когда быстротечные события случаются неожиданно, детали происшедшего оказались в пересказах очевидцев размыты. Однако, как ни странно, большинство присутствовавших сходились относительно того, что именно было в тот момент произнесено.
- Что вы сказали? - было первой репликой Марджори, которая пыталась выиграть время, необходимое, чтобы восстановить самообладание.
Джо Энн лишь улыбнулась ей, наслаждаясь замешательством соперницы.
Марджори, однако, не зря звалась королевой. В какие-то доли секунды она все поняла. Это был дворцовый переворот. Одна из придворных дам стала слишком могущественной, чересчур удачливой, и теперь замахивалась на ее корону. Такое случалось и раньше, и всегда это оказывалось неожиданностью. Джо Энн была ее фавориткой. "И ты, Брут?" Проклятье. Она позволила себе излишнее самодовольство, дала убаюкать себя лестью, поверила в незыблемость установленных ею порядков. Именно так рушились империи, когда древние правители теряли хватку и приобретали вредные привычки, позволяя режущим краям своих мечей притупиться и угаснуть силе рук, в которые эти мечи были вложены.
Она тут же поняла, что получила мощный удар. Все это происходило при большом скоплении народа, а каждый из присутствовавших в глубине души желал, чтобы она шмякнулась физиономией в грязь. Она слишком уж раскрылась, так как не предчувствовала опасности. Ее дружелюбие и восторженность вызывали неприкрытую враждебность. Из-за этого она стала выглядеть слабой и доверчивой. Любой ее ответный удар сейчас непременно должен быть одновременно и мудрым, и бесхитростным. Ответить все же придется.
Старые нервные клетки работали с молниеносной скоростью. Она перебирала свое самое мощное оружие - копилку всевозможных сведений.
- Моя дорогая Джо Энн, меня удивляет то, что вы вообразили, будто я делаю покупки в Уэст-Палм-Бич. Я как-то даже и не думала об этом месте уже много лет, хотя не так давно друзья говорили, что мне следовало бы поехать туда и зайти там в какой-то спортивный зал, в котором ведет занятия одна довольно близкая подруга вашего мужа. Кажется, ее зовут Лайза Старр.
На словах "довольно близкая подруга" она сделала особое ударение.
Это был не лучший ход из тех, что ей случалось делать, но в данных обстоятельствах он казался вполне достойным.
Однако Джо Энн была невосприимчива к оскорблениям и обидам. Она уже видела удивление и восхищение на лицах молодых свидетельниц стычки.
- Боже, Марджори, вам ни в коем случае нельзя и приближаться к спортивному залу Лайзы Старр. В вашем нежном возрасте вы от этого почти наверняка свалитесь замертво, и всем нам придется напяливать эти ужасные черные платья, чтобы отправляться на похороны.
Когда Джо Энн отворачивалась и уходила прочь, ее очень интересовало, уйдет ли кто-нибудь вместе с ней. Мэри д'Эрлангер была все еще рядом. Рядом были и Полин Бисмарк, и одна девушка из семейства Бордменов. Никто из них не будет прощен королевой. Теперь они у Джо Энн за поясом. Битва за Палм-Бич началась.
***
Лайза направила свой "форд мустанг" модели 1966 года через мост Саутерн-бульвар. Этот подарок она сделала себе сама. Пусть небольшая, но компенсация за разрушенное будущее. Чарли Старк из магазина "Мустанг парадайз" выбрал машину из выставленных на продажу автомобилей, которые использовались прежними владельцами для получения денег под залог, не были выкуплены в срок и теперь распродавались по распоряжению банка. Это была очень удачная покупка за шесть тысяч долларов, а старый приятель устроил так, что Лайзе ничего не пришлось платить дополнительно. Обтянутый красной кожей салон, яркий, безупречно белый корпус, тонкие черные полоски в тех местах, где машину обтекают встречные потоки воздуха. Дорогой приемник фирмы "Сони" был, как всегда, настроен на радиостанцию "Кантри Кей", и Эмми-Лу Харрис рассказывала всему свету, что все будет в порядке в ее мечтах. Ну что ж, наверняка ее можно назвать счастливой. В мечтах Лайзы все было, как после ядерной войны.
То есть так было до того телефонного звонка вчера вечером.
Выговор у звонившей был четким, как у учениц подготовительного класса. Это была женщина. Должно быть, за тридцать.
- Я звоню по поручению миссис Марджори Донахью, я ее секретарь. Миссис Донахью просила сообщить вам, что она много слышала о вас от общих друзей и очень хотела бы с вами познакомиться. Сможете ли вы приехать завтра где-то около одиннадцати часов?
От предложения такого рода просто нельзя было отказаться, оно словно прозвучало из уст крестного отца. Да Лайза совсем и не хотела отказываться. Ведь это - королевское повеление предстать перед троном. Оно не может не быть важным. Но что же оно означает? Чего хочет от нее могущественная миссис Дюпон Донахью? Вряд ли это курс занятий по аэробике! Как бы там ни было, Лайза сразу же согласилась. Конечно, кто-нибудь проведет занятия с ее классом. Да, вне всяких сомнений, она будет в Купально-теннисном клубе ровно в одиннадцать.
Лайза направила свой открытый автомобиль по круговой дорожке в ворота Купально-теннисного клуба. Она впервые проникла за ограду этой Мекки местного общества, но в последние дни так много всего происходило "впервые". Слава Богу, ужасные приступы тошноты, кажется, прошли. Если ее вырвет на пол одного из самых величественных клубов Палм-Бич, это совсем не прибавит ей баллов.
Служителю, поставившему машину на стоянку, автомобиль понравился не меньше, чем его водительница. Но откуда же, черт побери, всем известно, что она не входит в число полноправных членов элиты Палм-Бич. Лайза поспорила бы на сто долларов, что служитель не осмелился бы подмигивать, если бы ее фамилия была Вандербильт. Вперед через двери, вверх по ступенькам, и вот первый барьер. Дама с суровыми глазами за стеклами очков, сидевшая за столиком портье, посмотрела на нее с радушием голодного доберман-пинчера. Складывалось впечатление, что ее, как и служителя на стоянке, заранее предупредили, что Лайза не входит в "круг избранных".
