На губах Хоуп расцвела улыбка.
— Последняя черта приносит мне немало трудностей.
— Да уж. — Он снова сжал ее руку. — Хоуп, я виноват. Я хочу, чтобы ты знала, каким виноватым я чувствовал себя все эти годы. Из-за этой няньки…
— Что было, то сплыло, — сказала она, опустив голову. — Было и быльем поросло.
— Но ты так страдала…
— Теперь я счастлива, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты поверил в это.
— Правда?
— Да. Отец, у тебя все в порядке?
— Будет в порядке, не сомневайся. — Он закрыл глаза. — Пожалуйста, действуй как считаешь нужным. Не думай обо мне. Я выживу. Никто не сможет причинить мне большего зла, чем причинил себе я сам.
— Что ты имеешь в виду?
Он замялся, открыл глаза и виновато опустил их.
— Я потерял почти все свои деньги, Хоуп. Трент давал мне в долг. И теперь он может отнять у меня все. Все!
— Ты потерял… все? Но… как?
— Я виноват, Хоуп, — прошептал Бродерик. — Так виноват… Уезжай, обоснуйся на новом месте и забудь обо мне. Все к лучшему, доченька. Не сдавайся Тренту, чтобы помочь мне… Я не заслуживаю этого. Клейтон сказал мне то же самое.
Вошла ослепительно улыбающаяся секретарша.
— Звонят из банка по третьей линии.
Ошеломленная Хоуп смотрела на отца невидящим взглядом. Сердце ее безудержно колотилось. Что случилось? И какое отношение имеет к этому Клейтон?
— Отец, пожалуйста, — быстро попросила она, когда тот потянулся к трубке. — Трент может причинить тебе зло?
— Это важный звонок, — сказал Бродерик вполголоса, так чтобы слышала только она.
— Кто такой на самом деле Клейтон Слейтер? — взмолилась Хоуп, удерживая его руку.
— Я нанял его для помощи…
— Мистер Бродерик, — любезно сказала секретарша, — они не станут долго ждать.
— Отец, может Трент навредить тебе? — потребовала Хоуп. — Может?
— Не беспокойся обо мне. — Он попытался вырвать руку.
— Скажи!
— Ты не должна выходить за него замуж, чтобы спасти меня, — с внезапной горячностью сказал отец. — Я не хочу этого! Я говорил, что хочу, только для того, чтобы ты собрала все свое упрямство и поступила наоборот. — Его лицо озарила улыбка. — Я рассчитывал на это, Хоуп.
Так вот каково ее участие в этом деле. Если она будет принадлежать Тренту, тот оставит отца в покое. Да… Клей тоже хорош! Все это время он работал на отца. Черт бы побрал эту лживую тварь!
Она решительно положила руку на трубку.
— Отец, что может сделать Трент? Пожалуйста, ответь мне.
— Мистер Бродерик! — окликнула секретарша.
— Трент возьмет все, — быстро прошептал он. — Переступит через меня и уйдет, благоухающий и довольный собой.
И получит новый пост, а потом следующий… Победит и тут и там, с отчаянием думала Хоуп, пока отец разговаривал по телефону. Он будет пробираться наверх, и никто не остановит его.
Отец тихо беседовал с кем-то и не поднял глаз, когда Хоуп пошла к двери.
— Я остановлю его, — негромко, скорее себе, чем ему, пообещала она. — Не волнуйся, отец. Я сумею его остановить.
Всю обратную дорогу Хоуп гнала машину как сумасшедшая. Ну, сейчас она получит ответы на все свои вопросы! Раз и навсегда! Клей скажет ей все, нравится ему это или нет.
Клейтон Слейтер — служащий ее отца. Невероятно!
Никогда еще дорога не казалась Хоуп такой длинной. Казалось, ей не было конца. Она нетерпеливо обгоняла машину за машиной, не обращая внимания на светофоры, а пару раз буквально заставила себя снизить скорость на горной дороге.
Только штрафа ей и не хватало для полноты картины.
Нет, в чем, в чем, а в самообладании Клею не откажешь, злобно думала она. Говорил своим хриплым голосом, как он любит ее, как не хочет, чтобы их брак был фиктивным…
И все это время лгал, чтобы помочь ее отцу.
Прежняя обида по сравнению с этой казалась Хоуп пустяком. Неужели все, что он говорил ей, все чувства, которые демонстрировал, были ложью?
И хуже всего, что он делал это, чтобы выслужиться перед ее отцом. С ума сойти можно! Как ее угораздило влюбиться в такое чудовище!
Проехав половину пути, она в нетерпении ударила кулаком по баранке и пожалела, что машины не умеют летать.
День уже клонился к вечеру, когда она наконец добралась до дома. Окна были темными, но этого и следовало ожидать. Даже если Келли и была здесь, то давно ушла.
Будь Клей умнее, он бы сбежал отсюда и залег на дно. Нет, это все-таки несправедливо, вдруг подумала Хоуп. Он ведь хотел поговорить с ней, хотел что-то объяснить. Но она не дала ему такой возможности.
Может быть, он тоже уехал. Хоуп отбросила закравшуюся было в ее душу тревогу и сказала себе, что все к лучшему. Войдя в дом, она заперла за собой дверь и остановилась в темном коридоре.
Включая свет, она ожидала увидеть нетерпеливо мечущегося Клейтона, но перед ней стоял улыбающийся Трент. В руке его сверкал нож.
Клейтон бежал по коридору офиса, испуганный как никогда в жизни. Лишь бы не опоздать! Если бы чертово такси попалось ему раньше, если бы проклятый ублюдок таксист не тащился как черепаха, ссылаясь на ограничение скорости… Если бы Хоуп не сбежала. Ох, сколько ”если”!
Если бы знать, что она в безопасности. Это главное! Но Клейтон не мог избавиться от ужасного предчувствия. Он чувствовал, что это не так.
Клейтон влетел в кабинет Бродерика, молясь всем богам сразу… и сразу понял, что удача изменила ему. Хоуп здесь не было.
— Где она? — требовательно спросил Слейтер, когда Бродерик поднял глаза. — Где Хоуп?
— Уже ушла. — Старик нахмурил брови. — Что ты орешь? Хочешь, чтобы сбежались все мои служащие?
— Мне плевать на ваших служащих! — угрожающе проскрипел Клейтон, чувствуя, как в жилах холодеет кровь. Как он мог упустить Хоуп? Что делать? — Куда она поехала?
— Не знаю, — признался старик. — Но она была расстроена. Какого дьявола вы не приехали вместе? Я надеялся, что ты позаботишься о ней. А ты отпускаешь ее одну в таком состоянии…
— Расстроена? — Черт побери, это его вина… Но тут Клейтон уловил во взгляде Бродерика то, что заставило его подойти ближе и склониться над столом. — Почему она была расстроена?
Бродерик плотно сжал губы и отвернулся. Слейтера душил страх.
— Что вы ей сказали?
— То, что давным-давно должен был сказать.
Нет! Нет, черт побери!
— Вы сказали ей, что Трент шантажирует вас. — Угрюмое молчание старика было красноречивее слов. — Отличная работа, нечего сказать. Поздравляю! — Его сарказм заставил Бродерика сжаться, но Клейтон был беспощаден. — И, конечно, вы сказали ей, что на самом деле вовсе не хотите выдавать ее за Трента.
Бродерик не проронил ни слова.
Гнев Клейтона удвоился. Нет, утроился. Он представил себе негодование Хоуп, понявшей, что она стала пешкой в этой опасной и жестокой игре, что для спасения любимого отца она должна выйти замуж за человека, которого ненавидит и смертельно боится. От такого ”прозрения” любая женщина ударится в панику. Но Хоуп не чета другим женщинам: она сильная и невероятно выносливая, она не станет паниковать. Слейтер пытался успокоить себя, но не мог избавиться от страшной мысли, что Хоуп сейчас одна, и ей как никогда нужна его помощь.
— Мне пришлось это сделать, — еле выговорил раздавленный горем Бродерик. — Она должна была понять все.
— Вы сказали, что ваше состояние принадлежит теперь Тренту? И что вы скрывали это ради ее спокойствия? Верно?
Бродерик закрыл глаза.
Клейтон негромко чертыхнулся и провел рукой по волосам.
— Нет, — прошипел он сквозь зубы. — Нет. — Следующая мысль заставила его вскинуть голову. — Вы не сказали ей, что я работал на вас? Ведь не сказали же?
— Я был вынужден.
Так, значит, перечень чувств, которые испытывает сейчас Хоуп, можно пополнить: она уверена, что он предал ее. Теперь она могла думать о нем что угодно. Бедная Хоуп…
— Как вы могли? — гневно спросил он. — Не понимаю, зачем вы это сделали?
— Она примчалась ко мне, зная, что стряслась какая-то беда, что я что-то от нее скрываю. Мне показалось, что ей известно куда больше. Понимаешь, она чувствует такие вещи… Она посмотрела на меня и тут же обо всем догадалась. Оставалось только кивать и соглашаться.
Клейтон со злости дважды пнул кресло, несмотря на пронзившую ногу боль. Затем он в ярости обернулся к Бродерику.
— Вы понимаете, что толкнули ее прямо в объятия Трента? Случится то, чего вы так боялись. Проклятие!
— Я должен был, — тихо сказал Бродерик. — Должен был попросить у нее прощения, помириться с ней. Перед уходом.
Гнев Слейтера тут же угас.
— Вы слишком упрямы, чтобы умереть. — По крайней мере он на это надеялся.
Бродерик виновато улыбнулся и закрыл глаза.
— Ты прав, я не собираюсь умирать. Для этого я слишком упрям… и слишком жаден. Я собираюсь исчезнуть, Слейтер. Взять из гнезда яичко, которое прятал все эти годы, и исчезнуть.
