— Спасибо за то, что разбудила меня одновременно с Хоуп, — саркастически сказал Клейтон. Собака только зевнула и посмотрела в сторону.
Слейтер посмотрел на смятую постель.
— Еще рано. Где же она?
Будь его воля, он не выпускал бы ее из постели до конца их жизни. Воспоминание о проведенной вместе ночи заставило его удовлетворенно улыбнуться.
Ее любовные клятвы были нежными, но весь остаток ночи они занимались отнюдь не нежностями. Страсть — вот единственное подходящее для этого слово.
Он сумеет уговорить Хоуп провести еще одну такую ночь. А то и не одну.
Дождь закончился, в окна смотрел рассвет. На кухонном буфете стояли блюдо со свежими булочками и кофеварка, полная горячего ароматного напитка. На крыльце весело щебетали Фрик и Фрак; у ног Слейтера сидела Молли и смотрела на него преданными глазами.
Дом… Он чувствовал себя здесь как дома Куда лучше, чем в маленькой, вечно неубранной, холодной квартирке, куда ему не хотелось возвращаться.
Поддавшись порыву, он наклонился и обнял Молли. Собака положила ему голову на плечо и завиляла хвостом. Все ее тело заходило ходуном. Клейтон засмеялся и покачал головой.
— Столько лет без собаки… Ай-яй-яй, Молли, как же так? Нехорошо.
— И почему же ты столько лет жил без собаки?
Клейтон вздрогнул, наклонил голову и посмотрел на стоявшую в дверях Хоуп. Она была в спортивной юбке и его рубашке. Это зрелище заставило Клейтона испытать такой порыв любви, что у него закружилась голова.
Хоуп держала в руке букет полевых цветов. Кухню заполнил их свежий запах. Значит, она ходила за цветами.
— Клей…
Он медленно, с неохотой поднялся и встретил ее напряженный взгляд. Хоуп крепко обхватила себя руками, словно ей было холодно.
— Если ты смог вспомнить, что у тебя много лет не было собаки, значит, к тебе вернулась память.
— Хоуп, — хрипло сказал Слейтер и потянулся к ней. Но Хоуп попятилась и покачала головой. — Подожди.
— Нет! — Она бросила цветы на буфет, судорожно всхлипнула, и у Клейтона чуть не разорвалось сердце. — Нет! Ты вспомнил!
— Хоуп…
— Ты вспомнил и не сказал мне. Почему?
— Потому что это было очень непросто.
Темно-карие глаза заполнились слезами, и Хоуп часто заморгала, пытаясь сдержать их.
— Я проснулась утром и подумала, какая я счастливая. И как сильно люблю тебя, — дрожащим голосом пролепетала Хоуп.
Ему показалось, что сердце сейчас вырвется из груди.
Я разбил свою мечту, громко прогремело в голове Слейтера.
— Хоуп, подожди.
— Я не могла спать, — с горестной улыбкой сказала она. — Помнишь поговорку: не могу есть, не могу спать, могу только думать о тебе. Я пошла собрать для тебя цветы.
Можно было представить себе ее чувства…
— Ты должна выслушать меня, Хоуп. Дай мне минуту.
Она не то засмеялась, не то всхлипнула.
— Это правда, да? Ты все вспомнил? — Хоуп отвернулась и закрыла лицо руками. — Я чувствовала, что ты что-то скрываешь. Только не верила… — Она опустила руки и посмотрела на него глазами, полными боли. — Почему, черт побери? Почему?
— Я был вынужден.
— Нет. Я никогда не поверю этому, — упавшим голосом прошептала она, повернулась и бросилась бежать. Но добраться до двери Хоуп не успела. Клейтон поймал ее за руку и заставил обернуться. Она стала лихорадочно вырываться. Ему понадобились все силы, чтобы удержать ее.
— Хоуп, пожалуйста… ты не понимаешь…
— Все я понимаю! — выпалила она. — Ты молчал нарочно! Делал из меня дуру!
— Хоуп… — Он задохнулся от бати в потревоженных ребрах, но не выпустил ее. — Перестань, прошу тебя.
— Проклятие, да или нет? Ты вспомнил?
— Да, — прошипел он, когда локоть Хоуп угодил ему в бок. — Черт, как больно…
— Я не собираюсь жалеть тебя!
Клейтон продолжал удерживать ее, но делал это скорее для собственной безопасности. Однако красавица, бившаяся в его объятиях, внезапно остановилась и посмотрела Клейтону в лицо. В глазах ее горели боль и недоверие.
Она снова начала вырываться, и не ожидавший удара под ложечку Слейтер охнул, отпустил Хоуп и схватился за живот.
— Не уходи, — еле выговорил он, внезапно представив себе, как она садится в машину, бежит от него и попадает прямиком в объятия Трента Блокуэлла. — Пожалуйста, Хоуп, не убегай.
У привалившейся к буфету Хоуп расширились глаза.
— Я ударила тебя, — в ужасе прошептала она. — Сделала тебе больно…
— Я заслужил это, — мрачно сказал он и с трудом выпрямился.
— Нет. Я не хотела этого. — Она закрыла лицо руками.
Клейтон бережно взял ее запястье и слегка сжал, утешая себя тем, что Хоуп не уйдет, пока они не поговорят.
— Пожалуйста, не прикасайся ко мне, — сказала она, пытаясь отстраниться. Но разве мог Слейтер отпустить ту единственную женщину, которая похитила его сердце и навсегда лишила покоя? — И не смотри на меня так, — дрогнувшим голосом добавила Хоуп и закрыла глаза.
Свободной рукой Клейтон притронулся к ее щеке и впился взглядом в любимое лицо, пытаясь запомнить его навсегда.
— Не могу, — срывающимся голосом ответил он. — Я люблю тебя, Хоуп. И всегда буду любить… Да, ко мне вернулась память.
Хоуп всхлипнула и попыталась вырваться, но рука Клейтона крепко держала ее затылок, не давая отвернуться.
— Ты сказала, что любишь меня, — тихо проговорил он. — Ты и представить себе не можешь, как я хочу верить в это. — Он выждал секунду. — Но еще сильнее я хочу знать, что ты доверяешь мне, Хоуп. — Он нежно прижал ее к себе и посмотрел в огромные глаза. — Ты доверяешь мне? Да, Хоуп?
Ему показалось, что Хоуп смотрела на него целую вечность.
— До сих пор я никому не доверяла.
Он и не подозревал, что слова могут причинять такую боль.
— Знаю, милая, знаю… — Клейтон вздохнул и робко спросил: — Может быть, все-таки попробуешь?
Глаза Хоуп, почерневшие от охватившего ее отчаяния, на мгновение закрылись. Когда Хоуп открыла их, Клейтон увидел, что они наполнились слезами.
— Попробую.
— Попробуй, — мрачно сказал Клейтон. — У тебя получится.
В глазах Хоуп все еще стояли слезы.
— Посмотрим. Скажи, почему ты скрывал, что к тебе вернулась память? И какие именно воспоминания ты скрывал?
Кончиком пальца Клейтон вытер скатившуюся по щеке Хоуп слезу. Если бы он мог все рассказать ей…
— Не могу.
Хоуп недоверчиво фыркнула, и Клейтон почувствовал, что ее тело напряглось от гнева.
— Почему ты заставил меня думать, что ты раненый, брошенный и одинокий? Господи, как я из-за тебя переживала! День и ночь думала, как помочь тебе, — горько добавила она.
Слейтеру отчаянно хотелось приласкать и успокоить ее. Он смог бы утешить Хоуп, но смертельно боялся, что она сбежит, не поняв его порыва.
— Что это за тайна, Клей?
Как он мог все рассказать ей, не упомянув о беде, в которую попал ее отец? А когда она узнает правду, сумеет ли простить? Поймет ли, что он делал это для нее?
Хоуп разжала кулаки и осторожно притронулась к груди Клейтона, но тут же отдернула руки, едва они коснулись его обнаженной кожи. Это едва заметное движение испугало его.
— Тебе уже противно прикасаться ко мне?
Хоуп вздохнула и печально покачала головой.
— Наоборот, — сказала она тихим, неуверенным голосом, и Клейтон понял, как ей тяжело. — Совсем наоборот. — Она облизала губы и отвернулась. — Я не доверяю себе, Клей, когда нахожусь рядом с тобой.
— Хоуп…
Она не ответила, и Клейтон снова повернул ее лицом к себе.
— Хоуп…
— Кто ты, Клей? Почему ты оказался здесь? Почему не сказал мне правду раньше?
— Слишком много вопросов сразу.
— Значит, ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Я Клейтон Слейтер. Холост. Имею собственное дело и живу в Сиэтле. Один.
Хоуп прижалась лбом к его груди. Некоторое время они стояли так, словно набирались сил для дальнейшего разговора. Потом она подняла голову. В глазах его были растерянность и отчаяние.
— А что еще ты можешь рассказать?
Клейтон молчал, и ей хотелось кричать от досады. Нет ничего хуже непонимания и недосказанности.
А затем выражение его глаз изменилось, и Хоуп поняла то, что ей не следовало знать. Он волновался — точнее, смертельно боялся — за нее.
Все, что он скрывает, имеет непосредственное отношение к ней. Теперь она знала это так же, как собственное имя.
— Как давно, — внезапно сказала она и выпрямилась так быстро, что Клейтон вздрогнул от неожиданности. — Как давно ты вспомнил, кто ты такой, и что же все-таки с тобой произошло?
Он закрыл глаза.
— Клей! — крикнула она, схватила его за обнаженные плечи и стала трясти. — Скажи же что-нибудь. Пожалуйста, ты должен что-нибудь сказать!
— Это случилось в нашу первую ночь, — хрипло прошептал он.
