- Лорд Фолкстоун рассказал мне о сегодняшних событиях, - проговорила она. - Как я поняла, решение не вынесено, но для нас все складывается удачно.
- Да. Палата настроена хорошо по отношению к нам. В этом заключается одна из причин, почему мы приехали к вам. Думаю, будет лучше, если вы воспользуетесь своей болезнью и попросите разрешения не присутствовать больше ни на каких заседаниях.
- Ничто на свете не принесло бы мне такого облегчения.
Лорд Фолкстоун с недоверием уставился на Уордла.
- Вы, должно быть, сошли с ума! Ведь госпожа Кларк - наш главный козырь. Одного ее присутствия достаточно, чтобы выиграть.
- Я не согласен.
- Вы хотите сказать, что ее свидетельские показания не представляют никакой ценности, что они нанесли вред нашему общему делу? Это чудовищно. Без нее у нас не было никакого шанса.
- Вы меня неправильно поняли, Фолкстоун. Конечно, госпожа Кларк оказала нам огромную услугу. Я имею в виду, что она уже сказала все, что должна была сказать. Если она еще раз появится в палате, то будет подвергнута перекрестному допросу, и тогда может всплыть информация, которая только навредит нам.
Итак, до Уордла тоже дошли слухи о том, что Кент замешан в этом деле. Поэтому-то они с Доддом и заехали. Она пожала плечами. Пусть они в одиночестве доведут борьбу до конца, ее это не волнует.
- Послушайте, - сказал Фолкстоун, - что за всем этим стоит? Вы что-то недоговариваете, объясните. Неужели в слухах, связанных с Кентом, действительно есть доля правды?
- Нет, уверяю вас.
- Тогда в чем же дело?
- Мне бы очень не хотелось, чтобы беспокоили госпожу Кларк.
- Они не могут навредить ей больше, чем уже сделали, вы сами это прекрасно понимаете. К тому же она с легкостью с ними справилась. Что это за информация, которая может навредить?
Полковник Уордл обратил на Свидетеля Номер Один полный мольбы взгляд в надежде на помощь. Но она не обратила на него внимания, закрыла глаза и зевнула. Он в отчаянии повернулся к лорду Фолкстоуну.
- Хорошо, буду откровенен. Это личное дело, связанное со мной и госпожой Кларк. Я буду премного благодарен, если вы оставите нас вдвоем на пять минут.
Лорд Фолкстоун поднялся.
- Конечно, если вы так ставите вопрос, у меня нет выбора.
Он вышел из комнаты, оставив их вдвоем. Взволнованный полковник Уордл тут же перешел к делу:
- Вы ничего не рассказывали Фолкстоуну о герцоге Кенте?
- Естественно, нет.
- Он очень подозрителен. Ведь поэтому он и заехал к вам.
- Глупости, он привез мне цветы.
- Это просто предлог. Предупреждаю вас, будьте осторожны. Ходит много слухов. Если правительственная партия что-то пронюхает, все наши обвинения рухнут.
- Фолкстоун не принадлежит к правительственной партии.
- Это не имеет значения. Если он узнает, тут же сдастся.
- Итак, вы устыдились и вашего заговора, и выдвинутых вами обвинений?
- Дело не в стыде и не в заговоре. Дело в политике, все очень запутано.
- "Запутано" - всего лишь слово. И вы втянули меня в эту неразбериху. Мне надо остерегаться не только представителей правительственной партии, но и Фолкстоуна, человека, который изо всех сил старался помочь мне.
- Мне очень жаль. Все сложилось очень неудачно. Но в политике нашими друзьями часто становятся те, кто раньше нас предавал, хотя и без всякого злого умысла.
- Так что вам требуется от меня?
- Заверить Фолкстоуна, что Кент за нами не стоял. Скажите, если вам нравится, что вы и я были в интимных отношениях и что я боюсь скандала, который может привести к разводу.
- Большое спасибо!
- Это может испугать его и удержать от дальнейших расспросов.
- А зачем я должна пугать его? Я нахожу его довольно приятным.
- Тогда придумайте что-нибудь другое, только не говорите правды.
Она села в постели, взбила подушки, бросила взгляд в зеркало и поправила шаль.
- Для патриота, полковник Уордл, вы очень впечатлительны. Как жаль, что министр юстиции не слышит вас.
- Моя дорогая, в политике все средства...
- Это политическое словоблудие. Не говорите мне о политике, от нее дурно пахнет. Хорошо, я заморочу голову его светлости, вам нечего беспокоиться. Но я явлюсь в палату. Если меня вызовут. Я не намерена заниматься доносительством, так что сохраняйте спокойствие. А теперь будьте добры, пойдите найдите его светлость и скажите ему, что наш тет-а-тет закончился.
Уордл с облегчением вхдохнул и выпрямился. Измученный взгляд, складка между бровями - все исчезло. Он вышел, и она услышала, что они разговаривают в кабинете. Она представила себе картину: Фолкстоун настойчиво расспрашивает, Уордл и Додд всячески уклоняются от прямых ответов. Только Бог знает, какие слухи ходят о ней самой. Послышался стук захлопнувшейся двери и звук шагов по улице. Они ушли, и она может расслабиться и поспать. Она собралась было скинуть шаль и погасить лампу, когда опять раздался стук в дверь.
- Войдите!
Ну что еще нужно этой Марте? Но это была не Марта - это был его светлость собственной персоной. Он был страшно возбужден, у него был вид заговорщика.
- Они ушли. Я отделался от них обоих, - сказал он, прошел на цыпочках к ее кровати и взял ее за руку.
О Господи... Ее сердце упало. Неужели ей предстоит и это? Настроение, в котором она пребывала всего полчаса назад, улетучилось. Момент был упущен, сейчас ей хотелось только спать. Она подавила зевок и попыталась улыбнуться.
- Я думала, вы тоже ушли.
- Я вернулся, чтобы пожелать вам спокойной ночи.
Она знала, что это значит, - она много раз проходила через это. Не с его светлостью радикалом, а со многими другими. В течением пяти минут все вели себя открыто, потом начиналось поглаживание рук, потом шепот и бормотание - и торопливая просьба. Лучше смириться с неизбежным, а потом отправить его домой. Притвориться, что он привел тебя в полный экстаз, - это обычно помогало. Он сползает с постели в полной уверенности, что покорил мир.
- Погасить свет? - прошептал он.
- Как хочешь.
Она взглянула на часы. Без четверти одиннадцать. Если он уйдет в четверть двенадцатого, хотя глупо на это надеяться, у нее останется еще восемь часов до чая, который подадут в семь... Но если, как подсказывал ей внутренний голос и что было наиболее вероятно, его светлость франкофил проявит свою полную несостоятельность - одни обещания и никакого результата, - у нее совсем не останется времени. Как раз тот случай: "делайте ваши ставки" и "вперед".
Глава 6
Среда двадцать второго февраля была последним днем для дачи свидетельских показаний, и полковник Уордл, заявив, что он больше не собирается вызывать свидетелей в пользу обвинения - письма, обнаруженные у капитана Сандона, полностью доказывали участие герцога Йоркского в махинациях с назначениями на должность, - уступил место лидеру палаты.
Господин Персиваль начал с того, что заявил о своем желании успокоить всех присутствующих в связи с задержкой обсуждения свидетельских показаний капитана Сандона и письма о майоре Тоунине. У многих членов палаты возникли подозрения, будто сторонники герцога Йоркского приказали капитану Сандону уничтожить письмо. Это все ложь.
Оппозиция выслушала это заявление в гробовом молчании. Многие обратили внимание, что господин Персиваль даже не заикнулся о том, что письмо было подделкой.
Лидер палаты сделал последнее отчаянное усилие скомпрометировать госпожу Кларк, вызвав для дачи свидетельских показаний госпожу Фавори, экономку, считая, что она будет свидетельствовать против своей хозяйки. И Марта, с округлившимися от удивления глазами, предстала перед министром юстиции.
- Вы служили экономкой у госпожи Кларк в доме на Глочестер Плейс?
- Да.
- Содержание дома стоило дорого?
- Конечно. Иногда обед готовили три повара, а если Его Королевскому Высочеству что-то не нравилось, госпожа Кларк нанимала еще одного повара.
- Часто ли госпожа Кларк принимала других джентльменов?
- Да, джентльмены ходили к ней толпами.
- До того, как Самюэль Картер стал работать у госпожи Кларк лакеем, он появился у вас в доме в обществе капитана Саттона?
- Его привел капитан Саттон, но дальше передней он его не пустил.
- Скажите, жила ли госпожа Кларк с джентльменом по имени Огилви?
- Я видела господина Огилви, но она никогда не жила с ним. Этот здоровяк довольно часто захаживал на Тэвисток Плейс.
- Вам знаком человек по имени Уолмсли?
- Зачем вам это понадобилось?
Вспыхнув от негодования и возмущения, Марта с упреком взглянула на министра юстиции. Сэр Вайкари Джиббс наклонился вперед. Ага... значит, к списку побед госпожи Кларк добавился еще один любовник?
Имя Уолмсли эхом пронеслось по залу. Уолмсли от Шропшира покачал головой и покраснел. Министр юстиции поднял руку, требуя тишины.
- Если, - обратился он к Марте, - вы можете что-то рассказать о некоем господине Уолмсли, я с радостью вас выслушаю.
