Прижимая обеими руками пакет к груди, Кащенко таращил глаза и переживал минуты высокого просветления. Он ясно осознал сейчас, что на свете не все так просто, как казалось до сих пор. Не зря на сцене танцуют лебеди, садится за елки солнце, синеет гладь озера. Помимо всего обрыдлого, тягостного, ненужного, есть наиглавнейшая Красота, в тайну которой Кащенко проник в эти мгновения, осознал к ней свою причастность и стал от этого иным человеком - со своим гордым умыслом.
... Свадебная ночь оказалась очень длинной. Был пир на деревянном столе в саду под яблонями, среди замершего сиреневого роскошества летних сумерек, были и танцы. Как оказалась, старый дом хранил много удивительных вещей. Котелки, чугунки, пудовые весы с одной чашей, коромысло и ломанные хомуты вытащил Максим из кладовой, прорываясь к нужному. И вот возник темно-зеленый коленкоровый чехол патефона и коробка пластинок в заплесневелых обложках.
- Неужели он будет работать? - не верила Маргарита, наблюдая за действиями Максима.
- Довоенная модель. Должен, - он открыл крышку, обнаружив атласное нутро с бархатным диском посередине. Покрутил осторожно ручку и диск начал медленно вращаться. В специальной коробочке, выскакивающей из корпуса, нашлись иголки.
- Ну?! - восторжествовал Максим. - Больше полувека прошло, а все-таки он вертится! И целый ящик пластинок. Мы будем танцевать каждый день!
- О... - присев у ящика, Маргарита горестно нахмурилась: - Его бросали. В конвертах сплошные осколки. Шульженко, Утесов... - она перебирала обломки погибших пластинок. - "Танго и фокстроты". Смотри отбит только краешек! Можно ведь пустить с середины?
Игла встала в бороздку, переливаясь волнами пошла вертеться черная толстая пластинка и явились откуда-то первые такты исподволь вступающего танго.
- "Компарсита!" - узнала Маргарита.
- Это жизненно необходимое нам танго. Позвольте? - Макси подхватил даму по всем правилам бальной выправки, но сделав два шага сбился, наступил на юбку и, лихо раскрутив партнершу, вместе с ней рухнул на диван. Последовали законные, супружеские, но от этого не менее страстные поцелуи.
- Похоже, к исполнению танго нам надо упорно готовиться. Репетиции начнем завтра, - Маргарита поправила оборванную юбку. - И диван, кажется сломали. Надо поискать что-нибудь менее бурное.
Максим склонился над коробкой с останками пластинок, извлек маленький диск и поднял над головой:
- Ага! Я так и знал! "Если уж везет, то везет во всем" - первый закон любимчиков Фортуны. Вот именно то, что непременно должно было оказаться здесь: "Музыка к кинофильмам. И.О.Дунаевский".
- Чудеса... - Маргарита взяла пластинку. - Маленькая, но совершенно целая. Ты ее искал?
- Именно ее! - Максим включил патефон. - Послушай, нет ты послушай этот голос и слова: "...Сердце в груди бьется как птица..." - Он сел рядом, обнял Маргариту так, что ее голова устроилась на его плече и с вкрадчивыми интонациями Арины Родионовны начал: - Представь - Москва, ночь, канун Первого мая 1937 года...
Глава 7
" - Ну куда, куда ты меня тащишь? Нет, ты серьезно? Обалдел совсем! Я ж в тапках, - упиралась Варя, но муж, приложив палец к губам с видом строжайшей секретности, достал из кармана связку ключей и потряс у ее носа. Затем снова потянул в коридор. В темноте светлели на вешалке летние плащи, топорщился спицами мамин клетчатый зонтик. На отрывном календаре последние часы доживал листок "30 апреля. 1937 год".
- Вот еще тайны! Ничего не понимаю, - Варя надула по-детски пухлые губы, обрисованные сердечком. Лев подумал, что в долгие часы разлуки не мог вообразить ничего желаннее этих губ, этих тонких, высоко выгнутых бровей, черных глаз - капризных и манящих одновременно. Не удержался, притиснул жену к черному дермантину входной двери и жадно набросился с поцелуями.
- Теперь что, остаемся? - переведя дух после затяжного поцелуя и упираясь ладонями в его грудь, спросила Варя. Она призывно и томно смотрела в красивое лицо Льва снизу вверх, соблазнительно шепча: - У мамы последние предпраздничные репетиции с вундеркиндами, придет поздно. Клавдия личные дела устраивает. У нее романы, романы!
- Мишка спит, тесть заседает, распределяя праздничные награды, продолжил Лев. - Мы одни во всей квартире. Но это вовсе не то, что в ДОМЕ! Я предлагаю вам волшебное свидание, графиня Горчакова-Люксембург!
- Фи! Какие теперь графини. Растолстела, как знатная свинарка, - Варя кокетничала, поймав взгляд мужа, нырнувший в вырез ее легкого халатика. Ладно, прогуляться согласна. Только переоденусь.
- Э, нет! - Лев поймал жену за руку. - Этот роскошный туалет как раз то, что требуется в моем представлении. - Он открыл дверь и вытащил упирающуюся Варю на лестничную клетку.
На цыпочках, воровской пробежкой они поднялись на один пролет к чердачному этажу, откуда вела к закрытой оцинкованной двери чердака металлическая пожарная лестница.
- Извольте следовать за мной, прелестнейшая.
- Но там заперто! Где ты взял ключи? Крыша - стратегически важный объект. Оттуда шпионы могут наблюдать за Кремлем. Нас ведь столько раз предупреждали, чтобы следили за посторонними, - придерживая полы длинного крепдешинового халата с луговыми букетами по сливочному полю, Варя поднималась вслед за мужем. Вверху лязгнул замок, проскрипела дверь. Вцепившись в руку Левы Варя нырнула в темноту. Лев достал фонарик и пошарил вокруг. Свет выхватил переплетение труб, электрических кабелей, мощные бетонные стропила, держащие перекрытия.
- Не ротозейничай, здесь пыльно и душно. За мной, за мной, товарищ Горчакова!
- Пахнет мышами. А стрелки зачем?
- Указывают выход к люку на крыше. Если бы, допустим, началась война и кто-нибудь стал кидать в наш дом бомбы, мирные жители вышли бы на крышу, что бы их ловить.
- Дурацкие шутки... Я и так боюсь. Не войны, мышей...
- Мы уже пришли. А ну, держись за мою шею... - Лев обнял жену. Крепче. Еще крепче. Поцелуи отставить. Закрыть глаза! Здесь секретные объекты, подглядывать строго воспрещается.
Варя зажмурилась и почувствовала, что ее поднимают вверх, затем ставят. Тут же лязгнул под каблучками домашних тапочек металл, омыло лицо ночным весенним воздухом.
- Ой... Красота... - Варя открыла глаза, но не выпустила шею Левы. Зрелище захватило дух. Они стояли на площадке гигантской плоской крыши, похожей на спящий фантастический город. Портики с колоннами, лесенки, тумбы, массивные прямоугольники труб, "суфлерские будки" чердачных окон все было залито голубым, призрачным лунным светом.
- Снизу тянет теплом, а свет как на сцене!
- Сегодня весь день палило солнце. Цемент разогрелся, железо тоже. Я не сомневался, что мы не простудимся.
- Так ты уже здесь побывал, хитрюга!
- Забываешь, милая, кто твой муж. Глянь-ка вон туда и туда. Мощные прожектора, направленные на мост. Праздничное освещение Кремля, центральных артерий столицы, Красной площади! Устанавливали мои ребята и иллюминацию в виде гирлянд тоже. Впечатляет, а?
Варя подбежала к высокому парапету, заглянула вниз, отпрянула. Посмотрела в счастливое лицо мужа и расхохоталась - звонко, рассыпчато, откинув голову с уложенными в парикмахерской кудряшками.
- Левушка, это же чудо - весь Кремль в огнях! И звезды на башнях горят рубинами. А гирлянды, а флаги! Ой! Там аэростат, вон в небе весь светится а под ним портрет товарища Сталина! Прямо как в сказке! Неужели это все придумал ты?
- Ну... - Лев смущенно замялся. - В спецотделе Моссовета по устройству праздничного оформления твоего мужа считают приличным специалистом. Схема размещения прожекторов в этом районе моя. Иллюминация в Кремле и на Красной площади - тоже.
- Я знаю, знаю теперь, кто мой муж! Мой супруг - Лев Всеволодович Горчаков - обыкновенный волшебник.
- Ах, Варенька, это потому, что тебе не известно, что изобрели американцы, - Лев покачал головой с явным огорчением.
- Что ж они изобрели, противные?
- Вообрази, стеклянные трубки наполняют газом и пропускают электричество. И они светятся очень ярко и при этом остаются холодными. Расход энергии минимальный, а эффект! Ну просто Северное сияние! Мы приступили к собственной разработке. - Смущенно улыбнулся Лев.
- Этим ты и занимался в своей загадочной командировке?
- Там нет, - он внезапно сник и отвернулся к барьеру, разглядывая мост. - Меня вызвали на один из заводов оборонной промышленности для консультации... Взрослая уже девочка, сама понимаешь - распространяться здесь не о чем.
- Замнем для ясности, - Варя лукаво подняла бровки, делая вид, что ревнует.. Хотя отлично смекнула, что вернулся муж не после двухмесячного отпуска или волнующего романа. Усталый, мрачный, истосковавшийся по ее объятиям.
- Оборонная промышленность для меня святое. Ш-ш-ш... Никому! Варенька Горчакова кокетливо приложила палец к губам. - И от кого же мы будем обороняться?
- От капиталистов завистливых, - Лев обнял ее за плечи, прижал.
