— Ну? — спросила я. — Ваза моя?
— Надеюсь. Только вот кеды при таком наряде неуместны.
Он снова что-то сказал продавщице, и та взяла меня за руку и подвела к полке, где рядами стояли удивительные шлепанцы, расшитые золотыми нитками, бисером и еще черт те чем.
— Выбирай! — крикнул Ол.
Я тяжело вздохнула, но упрашивать меня не пришлось. Это были не реальные туфли, а сказочные башмачки, в которых обычно расхаживают по мягким коврам восточные принцессы. Собирая свои вещи в сумку, я заметила, что Ол о чем-то просит продавщицу. Неужели мне на этой беспроигрышной лотерее выдадут еще одно платье? И точно. Продавщица принесла сногсшибательное платье белого цвета. А потом поставила на прилавок удивительные башмачки. И тут я с удивлением заметила, что это вовсе не мой размер.
«Неужели у него есть девушка?» — подумала я, и мне стало невыносимо горько — хоть плачь. «Ну конечно, — ругала я сама себя уже в машине, — раскатала губки! Чтобы у такого парня, да не было девушки?! Они наверняка здесь всем селением за ним бегают. А ты что, дурочка Ал, думала, он здесь сидел столько лет и тебя, невообразимую красавицу, ждал?» Настроение испортилось. Я уговаривала себя, что он, в конце концов, вовсе ничего мне не должен, что я должна быть ему еще и благодарна за помощь, что… Но сердце мое было наполовину разбито и не желало прислушиваться к голосу разума. «Черт побери! Да чего же ты такой красивый-то?» — думала я с тоской, поглядывая на Ола. А он едва сдерживал смех, наблюдая перемены моего настроения.
Я так расстроилась и увлеклась своими мыслями, что незаметно задремала. И…
«Стойте!» — конечно, это был он. Он шел ко мне через толпу, которая почтительно расступалась перед ним. Он подошел ко мне и взял меня за руку.
— Отдай ей! — сказал он деду, и толпа в изумлении ахнула.
— Да ты спятил! — грозно закричал старик. — Обезумел совсем! Она чужая! Отойди от нее, иначе я прокляну тебя! Чужая не может быть нашей царицей!
Стражники попытались оттеснить его от меня, но он крепко держал меня за руку.
— В темницу ее! — кричал старик. — Немедленно!
— Но ведь она выполнила все условия. Она прошла сквозь время и пространство, ее привела сюда сама судьба. Ведь в книге будущего написано, что когда-нибудь сюда придет дочь чужого народа и станет королевой…
— Я помню, — сказал старик, — я очень хорошо помню, что написано там дальше: после того как ей отдадут символ власти, она исчезнет, а страна наша на долгие годы останется без правителя и погибнет.
— Я прослежу, чтобы она не сбежала, — рассмеялся он. — Ты ведь не сбежишь? — спросил он, поворачиваясь ко мне и притягивая меня к себе.
— Нет, — сказала я, испуганно озираясь на толпу, еще не сделавшую окончательно своего выбора. — Нет.
Я изо всех сил прижалась к его плечу. Он был моей единственной надеждой. Только он. Только он.
Очнувшись, я с ужасом обнаружила, что моя голова лежит у него на плече, рука крепко держит его руку, замершую на переключателе скоростей, а машина стоит посреди дороги. Подскочив как ужаленная, я рванула на место и от чувства неловкости вжалась в сиденье, мечтая стать невидимой ну хотя бы на какое-то время.
— Ты не выспалась? — спросил он совершенно серьезно.
— Ага! — извиняясь, сказала я. — Даже не заметила, как заснула. Где мы?
— Мы ехали назад, — сказал он повернувшись, — и ты уснула, а как только подъехали к Согдиане, схватила меня за руку с такой силой, будто за тобой кто-то гнался во сне. Тебе снилось что-то страшное?
— Что? Не помню. Наверно, страшное.
— Жаль, что ты не выспалась, — сказал он.
— Почему?
— Потому что мы сегодня вечером приглашены на праздник.
— Почему — мы? Разве кто-то знает о моем приезде?
— О твоем приезде знают уже все.
— Откуда? — спросила я.
— О твоем приезде написано в книге Перемен, — смеясь, ответил Ол, и мы снова двинулись в путь.
На этот раз мы проехали дом старика и остановились у нарядного домика, самого беленького и чистенького во всем ауле. Ол вышел из машины и постучал в дверь, а я осталась сидеть, стараясь мыслить трезво и разумно. Что, спрашивается, я здесь делаю? Чего тяну кота за хвост? Нужно выполнять поручение Пиратовны и двигать домой. Меня там мама с напой ждут.
Ворота распахнулись, и из дома выбежала девушка. Увидев Ола, она обрадовалась и стала щебетать что-то, а он радостно улыбался, слушая ее. Девушка оказалась настоящей красавицей, и я сразу все поняла. Ну вот и приплыли, как говаривала моя подруга, которую вызывали к доске всякий раз, когда она не делала домашнего задания. Девушка была под стать Олу, кто спорит. Коту понятно. У такого красивого парня должна быть такая же красивая девушка. Такие парни не увлекаются первыми встречными-поперечными, будь они хоть трижды Ал. Они просто очень гостеприимны и добры. Все, Ал, все. Пора домой.
Ол открыл дверцу и стал вытаскивать меня из машины. Я слегка упиралась, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы достать меня оттуда.
— Познакомься, это Зумрад, — сказал он.
Зума теперь улыбалась мне и, стараясь объясняться по-русски, но вставляя узбекские слова, все повторяла и повторяла, как она рада и какой это праздник для нее — видеть меня здесь. Двойной праздник. (Значит, когда она видит Ола одного, это для нее праздник одиночный.) Оттого, что Зумрад так искренне обрадовалась, а не швырнула в меня сразу же чем-нибудь тяжелым, я расстроилась еще больше. Значит, в моем лице она не видит соперницы, значит, абсолютно уверена в его чувствах. В это время Ол сунул мне в руки сверток — тот самый, из магазина, и толкнул в бок.
— Зума, — сказал он, — это тебе.
И посмотрел на меня. Я протянула сверток, и девушка тут же стала разглядывать подарки, ахать и радостно смеяться. А потом принялась щебетать что-то Олу. Понятно, благодарит своего щедрого воздыхателя.
— Пойдем, Зума нас покормит, — позвал Ол.
Я попробовала возразить, но меня уже буквально волокли в дом. Прибежали еще какие-то девушки и женщины. Мне называли их имена, мы раскланивались, но я так ни одного имени и не запомнила. А потом нас завели в комнату. Вот это да! Все стены были увешаны шикарными платьями. На полу лежали ковры, поверх них, груда разноцветных атласных одеял и подушек.
— Только для самых дорогих гостей, — перевел мне слова одной из женщин Ол.
Все это время он посматривал на меня, поджимая губы, чтобы не рассмеяться, а я пыталась делать вид, что мне все это абсолютно безразлично. Но платья, развешанные по стенам, поразили мое воображение, я не выдержала и спросила Зуму:
— Это твои?
— Да, — сказала она, — они все новые. Это приданое.
— Они так месяц будут висеть, — объяснил Ол.
— Ты замуж выходишь? Сердце мое совсем окаменело и готово было рассыпаться каменной пылью.
— Да, — сказала Зума и, изумленно оглянувшись на Ола, что-то спросила у него.
Он ответил ей, она, похоже, возразила, замахала руками на него, мол, хватит, хватит, и снова повернулась ко мне:
— Я скоро выхожу замуж. А сегодня у меня… — Она вставила непонятное слово.
— Девичник, — перевел Ол.
— Да, дэвишник. И я тебя приглашаю. Это будет такая честь.
— Да что вы, я здесь ненадолго. Мне…
— Она обязательно придет, — ответил за меня Ол.
Мне очень хотелось его стукнуть, но в это время дверь приоткрылась и показалась голова молодого человека с широкой улыбкой. Зума замахала на него руками. Но он не уходил, а, кивнув нам, поманил ее пальцем. Зума покраснела и, извинившись, упорхнула к нему. Через пять минут в доме раздались женские крики. Я выглянула в окно. Три женщины, смеясь, выталкивали молодого человека из дома.
— Кто это? — удивилась я.
— Это жених, — сказал Ол. — Сегодня ему сюда нельзя.
У меня внутри открылся горячий источник, накрыв сердце кипящей волной. Ол очень внимательно наблюдал за моей реакцией. Черт побери! Это он все специально проделал. Ему интересно было, как я отреагирую. То-то он все наблюдал за мной.
— Зумрад — моя двоюродная сестра. А он — мой друг. Я сегодня иду на мальчишник. А ты уж не обижай ее, приходи к ней. Это праздник на всю ночь. Я тебя на рассвете встречу за воротами.
Нам принесли плов, и я с удовольствием ела его руками. Дома я обожала это занятие, но мама все время била меня по рукам и кричала, чтобы я взяла вилку. Потом Ол ушел, а Зума решила довершить начинание брата по моему перевоплощению и заплела мои волосы в сотню тонких косичек. Потом мы с ней красили брови сурьмой и она долго рассказывала мне, как познакомилась со своим женихом.
Улучив момент, когда Зума занималась приготовлением какого-то особо сложного блюда, я решила, что час мой пробил — пора действовать. Сказав, что мне нужно на минуточку отлучиться, я бросилась к воротам и быстро пошла по направлению к дому деда. Разумеется, я не забыла прихватить из кармана брюк рекомендательное письмо Пиратовны. Поравнявшись с окнами, я наткнулась на свое отражение. Теперь никто не узнал бы во мне русскую девчонку. Я постучала. Дверь открылась, но на пороге никого не оказалось. Я вошла внутрь, и дверь сама собой с шумом захлопнулась.
