А потом она встретила Джона Рафферти. Сейчас Мишель не могла поверить, что даже после десяти лет разлуки она все еще влюблена в него, но оказалось все именно так. Она ненавидела его и боялась, и полюбила его так внезапно, с дикой страстной навязчивой идеей подростка, но, даже будучи подростком, она прекрасно осознавала: с таким как он ей не справиться. Она никогда не считала себя женщиной, способной приручить такого как он, она была слишком уязвима для него, а он был слишком силен. Он мог бы взять ее и использовать, но она никогда не смогла бы удержать его. Она была испорченным, избалованным ребенком, и даже не нравилась ему. Поэтому, в целях самосохранения Мишель постаралась сделать так, чтобы Рафферти и в голову не пришло приударить за ней.
Затем Мишель отправилась в женский колледж на восток, а после окончания провела несколько недель с другом, который жил в Филадельфии. Там она встретила Роджера Бекмана, отпрыска одной из самых влиятельных и богатых семей в городе. Он был высоким, темноволосым. Он совсем немного был похож на Рафферти, и Мишель не могла сказать, что именно это заставило ее принять его предложение, но подсознательно, она боялась, что дело было именно в этом. Роджер был очень веселым. У него были приятные манеры, симпатичные морщинки в уголках глаз, когда он улыбался, и он очень любил веселые вечеринки с сумасшедшими забавами. В его компании Мишель могла забыть о Джоне и просто весело провести время. Ей искренне нравился Роджер, и она готова была любить его настолько, насколько была способна любить любого мужчину, который не был Джоном Рафферти. Лучшая вещь, которую она могла сделать, это забыть о Джоне и продолжать жить своей жизнью. В конце концов, между ними никогда ничего не было, кроме ее собственных фантазий, а Роджер обожал ее. Таким образом, она вышла замуж за него, на радость отцу и родителям Роджера.
Это была ошибка, которая чуть не стоила ей жизни.
Сначала все было прекрасно. Но постепенно, Роджер начал показывать признаки ревности всякий раз, когда Мишель дружелюбно общалась с каким-нибудь мужчиной. Интересно, неужели он чувствовал, что она не любила его так, как любил он? То, что ему принадлежала только самая поверхностная часть ее сердца? Чувство вины мучило Мишель даже теперь, потому что ревность Роджера не была необоснованной. Он не мог найти истинную причину, поэтому набрасывался на нее всякий раз, когда она улыбалась или заговаривала с любым мужчиной. Сцены ревности становились все более дикими, когда однажды ночью во время ссоры он ударил Мишель по лицу. Она сделала ошибку, заговорив дважды с одним и тем же мужчиной на одной из вечеринок. Потрясенная Мишель в том момент поняла, что ревность ее мужа переросла в одержимость. Впервые, она боялась его.
Этот поступок потряс и самого Роджера, он уткнулся лицом в колени Мишель, цепляясь за нее, плакал и просил прощения. Он поклялся что это никогда больше не повторится, что скорее сломает себе руки, чем причинит жене боль. И Мишель совершила ошибку, которую до нее совершали множество женщин, она простила.
Но этот раз не был последним. Все стало еще хуже.
Мишель была слишком потрясена и слишком стыдилась того, что произошло, чтобы рассказывать о случившемся кому-либо, но со временем побои уже невозможно было терпеть. Но к ее ужасу, родители Роджера легко откупились от ее обвинений в полиции. Что бы не натворил их драгоценный сыночек, они были на его стороне. Тогда она попыталась сбежать от него, но успела добраться лишь до Балтимора, когда он догнал ее. Лицо Роджера было мертвенно бледным, он был в бешенстве. Именно тогда Мишель поняла, что Роджер по-настоящему болен, ревность лишала его рассудка. Крепко схватив ее за руку, которая все еще была в синяках, он сказал ей слова, которые заставили Мишель вернуться к нему. Если она уйдет, Роджер угрожал убить ее отца. Мишель не сомневалась что он и на это способен, как не сомневалась, что Роджер легко сможет избежать наказания, он слишком хорошо был защищен деньгами и влиянием семьи. Поэтому, она осталась, хотя и боялась, что он может убить ее во время одного из припадков гнева. Но Мишель не смела рисковать. Не смотря ни на что, она должна была защитить отца.
И вот, наконец, она нашла способ убежать. Однажды ночью Роджер избил ее ремнем до полусмерти. Но его родители были в Европе на каникулах, и к тому времени, когда они узнали об инциденте, было слишком поздно использовать их влияние. Мишель с трудом добралась до больницы, где синяки и раны были зарегистрированы, и она получила копии отчетов. Те отчеты купили ее развод.
А принцесса теперь была покрыта шрамами.
Телефон зазвонил, когда Мишель готовила себе вторую чашку кофе и наблюдала за восходом солнца, настраиваясь на новый день и новые хозяйственные заботы. Она уже совсем без сил. Ее глаза воспалены, под ними залегли темные круги, как напоминание о тех бессонных часах, когда она беспокойно крутилась в кровати, вспоминая каждое слово Джона и свою реакцию на малейшее прикосновение его губ или рук. «Его репутация не была преувеличенной» - подумала Мишель с горечью. Сердцеед… Его прикосновения обещали восхитительное блаженство, и он с легкостью мог соблазнить любую женщину.
Мишель не хотела сейчас разговаривать с ним, но зная Джона достаточно хорошо, понимала: он ни за что не отступится, если уже принял решение. Он непременно вернется назад. Если Мишель не ответит на звонок, он сегодня же примчится, чтобы выяснить, почему она не подошла к телефону. Она не представляла, как снова встретится с ним лицом к лицу, поэтому подняла трубку и пробормотала слова приветствия.
- Мишель, любимая.
Она побледнела, пальцы напряженно сжали трубку. Могла ли она вызвать его силой своего воображения вчера ночью, когда думала о нем и вспоминала прошлую жизнь? Мишель пыталась забыть его, держать его образ спрятанным в памяти, но иногда воспоминания о пережитом кошмаре возвращались вновь. Тогда ей снова становилось страшно оттого, что она одинока и беспомощна, а рядом нет никого, кому она могла бы довериться, или попросить помощи. Теперь с ней не было даже отца.
- Роджер, - произнесла она слабым голосом.
Без сомнения, это был он. Никто, кроме ее бывшего мужа не произносил ее имя так ласково, нежно, с таким обожанием.
Его голос был низким, глухим.
- Ты нужна мне, любимая. Вернись ко мне, пожалуйста. Умоляю. Обещаю, я больше никогда не причиню тебе боли. Я буду обращаться с тобой, как с принцессой.
- Нет, - задыхаясь, Мишель пододвинула стул, чтобы сесть и унять дрожь в ногах. Холодный ужас сковал ее. Как мог он даже предположить, что она вернется?
