Возмущению сидящих за столом не было предела. Кто-то, стремительно подскочив к ней, с силой въехал кулаком в лицо. Удар был страшным и Катя отключилась. А когда пришла в себя, с трудом подняв откинутую назад голову и немного помаявшись, смогла, наконец, сфокусировать взгляд, услышала, монотонно звучащие над нею отрывистые слова. Похоже, что кто-то, что-то считал. Она подняла голову, и это событие было встречено азартными воплями.
Парень в черной бандане с белыми оскаленными черепами, словно горошины украшавшими ее, загибая пальцы и встряхивая рукой, считал над нею, как арбитр на ринге считает секунды над распростертым боксером, отправленным своим соперником в нокаут. Витой серебряный браслет, болтающийся на запястье, летящая в прыжке пума изображенная на футболке, широкие брюки с накладными карманами, как и крепкий боксерский удар в голову - все отдавало жуткой крутизной.
- Боксер? - прошептала Катя разбитыми губами, некстати печалясь, что лицо ее теперь похоже на один сплошной синяк.
- Нет, студент, - вдруг ответил Бандана на хорошем английском.
- Понятно, чему ты тут учишься, студент...
- Когда я выучусь, то не буду этим заниматься. Буду уважаемым, большим человеком.
- Как был дерьмом, так дерьмом и останешься...
- Зато я буду жить, а ты подохнешь. И знаешь, для фаранго ты плохо говоришь по-английски.
- Обиделся, что я сказала тебе правду?
- Ты ударила нашего брата. Ты должна быть покорной и доставить ему удовольствие перед смертью.
Катя посмотрела на Красавчика, сидящего на тюфяке, зажавшего между ног ладони, и обижено всхлипывавшего.
- А разве я уже не доставила ему удовольствия?
Бандана засмеялся. Из-за стола послышались нетерпеливые возгласы, его торопили с переводом и только таец с самокруткой, продолжал невозмутимо курить. Когда Бандана перевел слова пленницы, за столом разгорелись эмоции: крича и размахивая руками, тайцы, что-то доказывали друг другу. Бандана, не вмешиваясь, терпеливо ждал чем закончатся бурное обсуждение и когда страсти поутихли, повернулся к Кате:
- Мы хотели позабавиться с тобой, а потом продать в бордель, но сейчас решили оставить у себя. Ребята считают, что ты долго продержишься.
- Не стоит делать этого, - возразила Катя, едва шевеля разбитыми губами, - может получиться международный скандал.
- Да? А ты откуда?
- Из России.
- Не думаю, что из-за тебя может получиться международный скандал. Из твоей страны, таких как ты полно на улицах Бангкока и Чиангмая.
- Вы похитили меня, а день назад убили на складе русского. Такое не скроешь. Вас будут искать.
Бандана встревожился и быстро перевел своим подельникам, проявлявшим нетерпение, ее слова. Выслушав его, кто-то из них переглянулся, кто-то пожал плечами, а кто-то попросту отмахнулся от этих слов.
- Братья не понимают, о чем ты говоришь, - сказал он Кате. - На складе мы взяли за доставленный товар только то, что принадлежит нам. И мы никого там не убивали ни сегодня, ни вчера и нам не нравится, что ты задаешь вопросы. Поэтому Сурин тебя немного поучит покорности. Пообещай, что будешь визжать, как визжала до того. Это меня здорово заводит.
- Растерзанная на кусочки, я вряд ли смогу доставит вам удовольствие.
- Не переживай мы хорошо развлечемся, - он отошел к столу, приглашающе махнув Рембо.
Не спеша поднявшись с табурета, тот вытер перепачканный белым порошком нос. Глаза его горели волчьим огнем. Не доходя до Кати несколько шагов, он расстегнул ремень, вытянул его и, взявшись за пряжку, сделал им витиеватый замах над головой. Катя напряглась и крепко зажмурилась. Со свистом рассекая воздух, ремень, располосовав футболку, врезался ей в живот, оставив на нем, длинный, вспухший рубец.
Она задохнулась от пронзительной боли, чувствуя себя так, будто ей сделали харакири. Брызнули слезы, к влажному от выступившего холодного пота, лбу прилипли пряди волос. Она долго и осторожно выдыхала, чтобы не потревожить рану. Отдышавшись и сморгнув слезы, она с силой вцепилась побелевшими пальцами, в подлокотники кресла. Рембо раскуривал толстую самокрутку, доводя зажженный кончик до белого накала, при этом со значением смотря на Катю.
За столом, в конец обкурившаяся компания, пришла в неистовство, хохоча и хлопая ладонями по столу. "Господи, помоги!" - взмолилась Катя, когда Рембо с сатанинским выражением лица, присел перед нею на корточки. Медленно он подносил кончик горящей сигары к воспаленному рубцу, а чтобы у пленницы не возникло соблазна, пнуть его он приставил острие своего тесака к ее бедру, легонько надавив на него, давая понять - одно движение с ее стороны и он наляжет на него всем весом, так что она окажется пригвожденной к креслу. Катя сидела не шелохнувшись. Сейчас с ней происходило то, чего она так боялась и чего стремилась избежать: она ожидала мига мучительной боли. Сколько ей предстоит их пережить. Рембо приблизив сигару к рубцу, намеренно остановился, похотливо облизывая губы. Свора за столом свистом и улюлюканьем поторапливала его продолжать. Красавчик, сидя на тюфяке, жадно следил за происходящим, и Катя дрогнула.
-Пожалуйста, не надо... Прошу вас... - шепотом умоляла она.
Рембо ответил ей широкой садисткой улыбкой. Он прямо таки смаковал ее страх, как дегустатор смакует терпкое вино. Сладострастно облизнув губы, он принялся внимательно изучать рубец, придирчиво выбирая, куда ткнуть горящую сигару. Катя сжала зубы. И все-таки он поспешил, потому что сигара вдруг выкатилась из его неловких пальцев, упав на пол. Тесак соскользнул с бедра и Рембо уткнулся лицом в Катины колени. Тогда она увидела, что из его спины, торчит вошедший по рукоять нож, а бойцовка вокруг него, пропиталась кровью. Энергично работая коленями, Катя спихивала его с себя до тех пор, пока Рембо не повалился на пол, подминая под себя тлеющую сигару.
Звякнула разбившаяся лампа, погрузив хижину в темноту и в ней заметались какие-то тени, послышался стук опрокинутого табурета, скрежет сдвигаемых ящиков, гортанные вскрики, тихий хлопок выстрела, истеричный визг, который оборвал тот же тихий хлопок. Катя вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте и понять, что, в конце концов, происходит. Какая-то тень двинулась к ней, и она в страхе вжала голову в плечи. Вспыхнул неровный огонек зажигалки, осветив черный, призрачный силуэт и Катя чуть не завопила от ужаса, но ее рот сжала жесткая ладонь и призрак, поднеся палец к губам, призвал ее к молчанию. Оттянув нижний край шапочки-маски, он открыл свое лицо. Вонг? У Кати уже не было сил удивляться.
Перерезав скотч на ее руках, он махнул в сторону двери, и бесшумно исчез в темноте. Растирая запястья и морщась от боли - а где только не болело - Катя двинулась к светлеющему проему двери, споткнувшись по пути о чье-то тело. Перешагнув через него, отлично помня, в каком углу стоит прислоненный автомат, она нашла его там, где и ожидала.
