гаджетов и книг ещё никто не умирал.
Двенадцатая палата была последней, так что я направилась в сторону ординаторской. Тем более, что там собралась толпа.
— Анастасия Алексеевна, — расплылся в улыбке наш заведующий отделением, — я бы хотел обсудить с вами некоторые моменты, касающиеся Ворожбина… Тет-а-тет.
— Хорошо, — я гордо прошла в ординаторскую мимо злобно сверкавшей глазами матери Романа.
Они друг друга стоят.
— Настя, что там, — сменив тон, как только мы остались одни, спросил Николай Захарович.
— Я бы из-за прихоти мамочки транспортировать не стала. Перелом, хоть и зафиксирован, но ему необходимо время. Там было несколько осколков. Сотрясение опять же. Если пациент будет сам настаивать, то через две недели я подпишу бумаги, но не раньше. Я всё же диплом защищала…
— Да знаю я всё, Настенька, не кипятись, — перебил меня Захарыч. — Пациента родным не отдадим, — подмигнул он мне. — Будет тебе отдушина, посреди “серости”.
Я уже было набрала воздуха в лёгкие, чтобы возмутиться, но тут открылась дверь, и без стука вошла эта самая…
— Екатерина Георгиевна, к сожалению, состояние пациента не позволяет его перевозить в другую больницу на данный момент. Если вы сомневаетесь в компетенции нашего врача, то можете заказать и оплатить видеоконференцию с вашим специалистом, — выдал ей Николай Захарович с ходу, не дав и слова произнести. — Что же касается посещения больного, то тут правила едины для всех. Пропуск Анастасия Алексеевна вам выпишет. А теперь прошу меня извинить, мне пора. До свидания. Здоровья!
И заведующий отделением, самый уважаемый врач местной больницы, просто ушёл.
— Да вы… Да я… — заело пластинку у возмущённой женщины.
— Ты всё слышала. Нет, значит, нет! Катя, пойдём. Когда ты уже начнёшь ставить здоровье своих родных превыше своих амбиций?! — отец Романа просто взял за локоть и увёл женщину.
— А я ей говорил, — услышала я шёпот ещё одного члена семейства Ворожбиных. — Доктор, а можно, вы в пропуске укажете ещё и вот этого господина. Ему крайне необходимо поговорить с Романом…
— Вы?! — проходя мимо, я не обратила внимания, а возможно, просто не узнала в высоком мужчине в деловом костюме своего спасителя.
Сейчас же, глядя в задумчивые глаза, окунулась с головой в воспоминания.
— Настенька! Так вот кто та боевая докторша, что довела до белого каления Екатерину Георгиевну. Рад вас видеть в добром здравии, — улыбнулся мне мужчина, выдёргивая назад в реальность. — Надеюсь, вам больше никто не докучает?
— Вашими стараниями, нет, — ответила я на улыбку.
— Я так понимаю, — влез в разговор Денис, — вы знакомы? Это облегчает дело. Ну так что, позволите Андрею пообщаться с Ромашкой?
— С кем? — не поняла я.
— С Романом Витальевичем, — ответил мне мой бывший спаситель.
— А он вам кем приходится? — сорвался с языка неуместный вопрос.
— Шефом. Я — начальник его службы безопасности. А тут авария. Понимаете?!
Я лишь кивнула.
— Хорошо, очерёдность сами установите. Но не беспокоить, не нервировать мне пациента. И постарайтесь ограничиваться максимум получасовым посещением, — отвечая сразу на все вопросы, предупредила я.
— Ну, мать Ромик полчаса не выдержит, я с ним тоже столько возиться не собираюсь… Так что, Андрюха, он весь твой. До свидания, Анастасия Алексеевна. Рад был познакомиться. Терпения вам с таким пациентом, как мой братец. Андрюха, счастливо! Я на пять секунд к Ромашке и поехал, — Денис вышел из ординаторской, оставив нас двоих.
— Если что-нибудь будет необходимо или, не дай бог, покажется вам странным, сразу же звоните мне, — оставшийся глава службы безопасности протянул прямоугольник картона.
Визитка. Номер телефона, имя и отчество. Всё лаконично до безобразия.
— Думаете, авария не случайная? — удивилась я.
— Как знать, как знать… — пробормотал мужчина. — Настя, вы приглядитесь к Роману. Он же как… носорог. Снаружи непробиваемая броня, а внутри….
— Белый и пушистый, ага, — едко заметила я, вспомнив, как вспылил это непрошибаемый.
— Вы не поверите, но, да, именно так. До свидания!
Мужчина вышел, а я осталась с противоречивыми чувствами внутри.
Роман Витальевич Ворожбин
Без книг — ладно, но как я буду работать без телефона и ноутбука?! Это же форменное неизвестно что! Как она не понимает, я же так просто не могу. Выпасть из жизни на три недели — недопустимая роскошь.
— Чего пыхтишь, как обороняющийся ёж? — спросил брат, войдя в палату. — Кстати, а доктор зачётная у тебя. Даром, что совсем молоденькая, но так даже интереснее, — подмигнул он мне.
— Совсем с ума сошёл? При чём тут её возраст. Ты знаешь, что она мне запретила?!
— Приставать и оказывать знаки внимания? — не унимался младший.
— Нет! Работать! Ден, это же… Я не могу выпасть настолько…
— Остынь! — тон брата резко сменился и стал властным, что ли. — Считай, что у тебя санаторно-курортное лечение и отпуск. Ты когда последний раз отдыхал? Правильно… “в прошлой жизни”. Ром, ты же трудоголик до мозга костей. Рассматривай аварию как намёк вселенной, что тебе пора остановить этот бег в колесе и просто спокойно вздохнуть. Нельзя напрягать зрение — превосходно, поиграй с соседями по палате в города. Спорим, они тебя сделают. Хотя с твоей географией командировок, может быть, и нет, — снова эта усмешка.
Добрая, лукавая и какая-то раздражающая. Будто мелкий знает что-то, а я — нет.
— Настенька эта опять же. Да и других красивых женщин тут на квадратный метр площади…
— Денис! — резко прервал его я.
Совсем обнаглел.
— Не переживай. Для меня нет больше никого, кроме Влады. Но я же не слепец. Однажды и в твоей жизни появится женщина, после знакомства с которой остальные потускнеют. И знаешь, ЧТО САМОЕ ПРОТИВНОЕ?!
— Что? — любопытно же.
— А то, что ты, как дурак, ещё будешь какое-то время корчить из себя невесть что, прежде чем поймёшь это. А потом, оглянувшись назад, по прошествии времени скажешь: “Вот в этот момент моя жизнь изменилась!” Но это потом… А сначала пройдёшь: отрицание, гнев, компромисс, ощутишь сильнейшую депрессию — и только потом примешь это чувство.
— Ты что-то перепутал. Это совсем о другом, — недоумённо поднял бровь я.
— Посмотрим-посмотрим, — хмыкнул он. — Там, кстати, Андрюха приехал. Они, оказывается, с твоей Настенькой старые знакомые.
— Она не моя! — рыкнул я.
В душе поднялась какая-то иррациональная злоба как на брата, так и на лучшего друга.
— Ладно, ладно, молчу. Я тебе напишу, как пройдёт встреча… Ай, чёрт, позвоню… Ладно, заеду и лично расскажу. Раз уж у тебя такой зверь в юбке завёлся. Дикий, но чрезвычайно симпатичный! — брат развернулся и вышел из палаты, напевая: “Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…”
Вот же гад мелкий! Хотя уже с меня
