Родарт достал девятимиллиметровый пистолет из наплечной кобуры, дослал патрон в патронник, вытащил из бардачка фонарик, а затем осторожно вышел из машины. Он обошел вокруг дома, направляя луч фонаря на покосившиеся столбы, поддерживающие все строение, и на крышу, которая не только просела, но и зияла дырами. Почти все окна были разбиты. Полная разруха. Дом был окружен невспаханными хлопковыми полями с ровной и черной, как сковорода, землей. Воздух был горячим и неподвижным, а тишина стояла такая, что он слышал писк комаров. Ни звук приближающейся машины, ни его обход вокруг дома не вспугнули никого, кто мог бы прятаться внутри. У него не возникло ощущения, что за ним наблюдают через одно из разбитых окон, а он обязательно бы это почувствовал.
Тщательно выбирая дорогу, чтобы не провалиться сквозь гнилые доски, он поднялся на крыльцо и дернул входную дверь. Она широко распахнулась, заскрипев проржавевшими петлями. Стоя на пороге и держа в руке пистолет, он осветил внутренности дома. Воняло мышами, живыми и дохлыми.
Внутри была одна большая комната с камином, заполненным мусором. Вдоль стен виднелись несколько дверей. Он осторожно пробрался к ним, открывая по очереди. Спальни. Ванная. Кухня. Все пустые. Здесь не жили по крайней мере лет десять.
— Пустая трата времени, черт бы его побрал, — пробормотал он.
Похоже, Буркетт перехитрил его, направив по ложному следу, а сам увез вдову в Мексику, чтобы непрерывно трахать ее там.
Он выключил фонарик, присел на подоконник и закурил, обдумывая дальнейшие действия. Он выпустил облачко дыма в оконную раму без стекол. Ветра не было, и дым повис в воздухе, как призрак. Родарт смотрел на твердую, иссушенную землю позади двора.
Там стоял хлев, вероятно служивший домом собаке или козе. Слишком маленький для лошади. Столбы, между которыми была натянута колючая проволока, покосились или упали. Ржавые кольца проволоки лежали на земле. Примерно в тридцати ярдах от поваленного забора стоял амбар, выглядевший еще хуже, чем дом.
Амбар.
Родарт сунул сигарету в рот, зажав ее между зубами, и прищурился, глядя сквозь поднимавшийся от нее дым. Он проверил фонарь, не села ли батарейка. Не так ярко, но светит. Он бросил сигарету на деревянный пол и потушил ее носком ботинка.
Снаружи было достаточно хорошо видно и без фонаря. Держа фонарь в одной руке, а пистолет в другой, он обошел дом. Двор был завален всяким хламом. Брошенная тачка лежала на боку. В деревянной колоде, которую, очевидно, использовали для колки дров, торчал топор. Большое темное пятно под навесом пристройки оказалось разобранным трактором.
Он перешагнул через забор, стараясь не наступить на колючую проволоку, и пошел к амбару. Двойные двери были закрыты и держались на деревянной щеколде, прибитой гвоздем. Он поднял щеколду и толкнул дверь, слегка приоткрыв ее, чтобы заглянуть внутрь. Абсолютная темнота. Спертый воздух был пропитан запахом навоза и сгнившего сена.
Не заметив никакого движения и не услышав ни звука, он открыл дверь шире и шагнул внутрь. Потом включил фонарик и посветил. Его знакомство с амбарами было ограничено тем, что он видел в кино, но насколько он мог судить, это был обычный амбар. Стойла для лошадей. Сельскохозяйственные орудия.
И Мануэло Руис.
Или еще кто-то.
Родарт инстинктивно почувствовал, что он не один. И на долю секунды его охватил приступ страха. Это мог быть Буркетт. Буркетт мог заманить его. Отправить прямо сюда, в ловушку. Неужели этот осторожный сукин сын перехитрил его?
Но мысли Родарта неожиданно были прерваны — он почувствовал движение у себя за спиной. Поворачиваясь, он получил сильный удар в плечо, от которого у него онемела рука. Он выронил фонарь, а его вторая рука описала широкую дугу, которая внезапно прервалась, когда пистолет соприкоснулся с головой нападавшего.
Это был не Буркетт. Слишком низкий, слишком темный, слишком широкий в талии. Родарт почувствовал облегчение и ненавидел себя за это.
Но схватка еще не закончилась. Этот человек был оглушен и пошатывался, но держался на ногах. Он наклонил голову и бросился на Родарта. Детектив успел выставить колено, которое ударило нападавшего в подбородок и проехало по его лицу до самых ноздрей. Родарт слышал, как клацнули зубы, и понял, что часть из них раскрошилась. Застонав от боли, человек рухнул на земляной пол.
Родарт, страх которого мгновенно сменился яростью, поднял фонарик и посветил прямо в лицо лежавшему. Оно было смуглым, широким и плоским. Глаза, щурившиеся от света фонаря, были черными, как уголь. Эти глаза расширились, увидев направленный прямо в них ствол пистолета Родарта.
— Ола, Ма-ну-э-ло.
В глазах лежащего человека мелькнуло удивление.
— Да, я знаю твое имя. У нас есть общий друг. Грифф Буркетт.
Услышав это имя, Руис быстро заговорил по-испански.
— Заткнись! — рявкнул Родарт. Руис умолк. — Меня не интересует ничего, что ты скажешь. В любом случае тебе нужно поберечь силы для работы, которая тебя ждет.
Нагнувшись, он схватил Мануэло за рубашку на груди и рывком поднял на ноги.
— Видишь ту лопату? — он указал лучом фонарика на груду инструментов, которую заметил раньше. — Возьми ее, — приказал он. — Руис стоял и безучастно смотрел на него. — И не разыгрывай мне тут по comprehendo. — Он поднял пистолет и отчетливо повторил: — Иди и принеси эту долбаную лопату.
Обсидиановые глаза Руиса сверкнули, но он выполнил приказание.
— Даже не думай, что сможешь ударить меня ею, — предупредил Родарт, когда Руис повернулся к нему, крепко сжимая рукоятку лопаты, — пристрелю на месте.
Он махнул Руису, чтобы тот первым выходил из амбара. Родарт следовал за ним на некотором расстоянии, направив ствол пистолета ему в спину.
Восточный горизонт начал сереть.
— Шевелись, Мануэло, — Родарт пнул его ногой в ягодицы, так что Мануэло споткнулся и упал.
Потом Руис перевернулся на спину, и, увидев его взгляд, детектив обрадовался, что держит его на мушке.
— Посмотрим, как ты будешь радоваться, когда используешь эту лопату по назначению.
Руис удивленно посмотрел на лопату, а потом на Родарта.
— Что? — усмехнулся Родарт. — Неужели ты думаешь, что я буду копать тебе могилу?
Лаура смотрела на двух людей, которые не отрывали от нее взгляда.
Она чувствовала аромат цветов из увядшей гирлянды Элли. Запах был тяжелым и сладким.
— Вы только что вернулись из отпуска? — спросила она.
— Прилетели в аэропорт Далласа полчаса назад, — ответила Элли. — Около половины пятого.
