Щеки Эззи покраснели — не потому, что он смутился сам, а потому, что ему было неудобно за Анну. К ее чести, она держалась молодцом. Но Эззи знал, что к ее глазам подступают слезы.
Джек немного помолчал.
— Они были… поглощены тем, что делают. Она была увлечена не меньше моего отца. Он схватил ее за волосы, наверно, чтобы повернуть ее голову к себе, и тут ее шея хрустнула. — Он щелкнул пальцами. — Вот так. Я никогда не забуду этот звук. Наверно, папа его не слышал, потому что не останавливался до тех пор, пока… Ну, вы понимаете. — Джек посмотрел на Эззи. — Я вам клянусь — он не собирался ее убивать.
— Тогда почему же ты не рассказал мне об этом? — раздраженно спросил Эззи. — Черт побери, Джонни, ты не представляешь, сколько часов я…
— Я заплатил более дорогую цену! — повысив голос, проговорил Джек.
Взяв себя в руки, Эззи сделал несколько глубоких вдохов.
— Когда я пришел к тебе домой, чтобы тебя допросить, какого черта ты мне соврал? Насколько я помню, ты покрыл своего отца. Ты сказал мне, что он на работе за пределами города. Да простит меня Господь, я тогда поверил тебе и не стал это проверять. Я не имел оснований тебе не верить. Джон Сойер был скандалистом, пьяницей, бабником, но он не был убийцей. Его бы обвинили в убийстве по неосторожности и, вероятно, отпустили бы на поруки. Ни один состав присяжных в Блюэре, штат Техас, не стал бы жалеть о законченной шлюхе, занимавшейся анальным сексом с мужчиной гораздо старше ее, причем на глазах у его несовершеннолетнего сына. Почему же он не объяснил, что случилось?
— Он не мог.
— Чепуха! Ты сказал, что это было непредумышленное убийство.
— Да. Но зато когда я убил его, убийство было умышленным.
Анна громко ахнула. Но она оставалась неподвижной и смотрела на Джека с тем же страхом и удивлением, что и Эззи.
У Джека Сойера задергалась жилка на щеке.
— Я сказал ему все то, что вы сейчас говорили мне, Эззи. Пэтси была совершеннолетней. Это было не изнасилование. Она участвовала во всем добровольно. Произошел несчастный случай. Я умолял его сделать так, как положено. Он отказался даже разговаривать об этом. Заявил, что не собирается таскаться по судам из-за такой ерунды. И все в том же духе. Наш спор перешел в драку. После того как мы обменялись несколькими ударами, я толкнул его в реку, надеясь, что он протрезвится и придет в себя. Но он затащил меня в воду и начал топить. Я сопротивлялся. Он не отпускал. Он держал меня под водой — собственного сына! Мой папа убивает меня, подумал я. Он собирается меня утопить, чтобы я его не выдал. Мои легкие жгло, а он держал меня под водой, — дрогнувшим голосом сказал Джек. — Я хватался за все подряд. Моя рука случайно нащупала ножны и вытащила оттуда нож. Тогда я кольнул папу в руку, и он меня отпустил. Но он разозлился еще больше. Он обзывал меня и мать самыми гнусными прозвищами. Говорил, что мы ему были совершенно не нужны. Кричал, что мы разрушили его жизнь и что ему надоело таскать меня за собой. Потом он снова бросился на меня, схватил за горло и стал топить. И тогда я убил его.
Установилось долгое молчание. Словно незнакомые люди в лифте, они избегали смотреть друг на друга. Все сказанное сейчас звучало бы банально, но тишина, возможно, была еще более тягостной.
Наконец Джек откашлялся и заговорил снова.
— Я боялся бросить нож в реку, опасаясь, что он станет вещественным доказательством. Поэтому и оставил его у себя. Сначала я хранил его из страха быть пойманным, потом как талисман. Он постоянно напоминал о том, на что я способен, и это меня пугало. Много раз я хотел его выбросить, но в последний момент оставлял, считая, что он каким-то непонятным образом сдерживает мои дурные наклонности. Вчера я не использовал его даже против Херболдов до тех пор, пока у меня не осталось выбора.
— В ту ночь у тебя тоже не было выбора, Джонни, — тихо сказал Эззи. — Ты действовал в целях самообороны.
— Неужели? — с горьким смехом спросил Джек. — Мне хотелось бы так думать, но я в этом не уверен. Я был моложе и сильнее его. Наверно, я мог бы в конце концов его скрутить. Или убежать от него. Мог ли я еще что-нибудь сделать? Если честно, не знаю. Но не проходит и дня, чтобы я не спрашивал себя, было ли так необходимо его убивать. Единственное, что я точно знаю, — когда я вонзил в него нож, я хотел его убить.
— Как и любой, кто борется за свою жизнь.
Посмотрев на Эззи, Джек опустил глаза.
— Что же ты с ним сделал?
— Оттащил вниз по течению. Я волок его несколько часов. Уже почти рассвело, когда я вытащил его на берег и голыми руками вырыл в лесу яму, положил его туда и закидал камнями. Наверное, он и сейчас там. На то, чтобы вернуться домой, мне пришлось потратить целый день. Потом я уснул и спал целые сутки. Я собирал вещи, чтобы уехать, когда пришли вы с вопросами насчет Пэтси Маккоркл. Я был так испуган, что у меня вовсю дрожали колени, и я удивился, что вы этого не замечаете.
— Ты был еще совсем мальчиком, Джонни.
— Я был достаточно взрослым. Настолько взрослым, чтобы понимать, что мне надо убраться из Блюэра до тех пор, пока кто-нибудь не станет искать моего папу. Я уплатил по всем счетам, предупредил хозяина дома, что мы уезжаем куда Глаза глядят, и в ту же ночь уехал на товарном поезде. До недавнего времени я так все шел и шел, не останавливаясь, и всегда оглядывался назад. Я никогда не позволял себе подолгу задерживаться на одном месте. Никаких привязанностей — чтобы можно было сразу собраться и уйти. — Посмотрев на Анну, он быстро отвел взгляд, как будто испугался того эффекта, который произвела на нее его история. — Но когда я услышал, что Карл сбежал, то понял, что настало время отдавать долги. И тогда я рискнул своей свободой, хотя, конечно, по-настоящему я не был свободен.
Эззи долго сидел, рассматривая узор на линолеуме, затем с усилием поднялся на ноги.
— Ну, ты взял Карла Херболда, и это сделало тебя героем. Что же до остального, то я больше не слуга закона, так что все это было неофициально. Ты не представляешь себе, что ты для меня сделал, Джонни — извини, Джек. Я вполне удовлетворен тем, что знаю, что случилось. Это было давно. Я думаю, по большому счету уже не важно, как все произошло.
— Для меня важно, — удивив его, сказал Джек. — Та ночь изменила мою жизнь, но не навсегда. Я больше не хочу так жить. К тому же, если бы я тогда сказал правду, ни вы, ни Делрей не считали бы его пасынков виновными в смерти Пэтси. Для них все могло бы сложиться иначе.
— Это были плохие ребята, Джек. Для них ничто не могло измениться.
— Во всяком случае, Делрею не пришлось бы жить в постоянном страхе, — возразил Джек. — Жизнь Анны и Дэвида вчера не подверглась бы опасности. — Он упрямо помотал головой. — Нет, Эззи, мое малодушие дорого обошлось многим людям — включая вас. Что ни говори, а я убил своего отца. Я хочу, чтобы вина за это на мне больше не висела. Полупризнания перед вами не достаточно. Я должен пройти через все законные процедуры: арест, заключение, большое жюри, суд. Во что бы то ни стало я хочу, чтобы все это кончилось.
