Вспомнив вчерашний вечер и раннее утро, Кристина чуть не вскрикнула. Этого не может быть! Как такое возможно?
Тут ее испуганный взгляд упал на вторую подушку.
– Господи, что же это?
Она в полном замешательстве смотрела на спящего рядом с ней мужчину, безумно красивого, близкого и… чужого.
Это был он.
Тот самый человек, которого она мучительно, безоглядно полюбила в выпускном классе.
Тот самый человек, который знал и понимал ее больше, чем кто-либо другой на земле.
Тот самый человек, над чувствами которого она зло надругалась десять лет назад.
Тот, кто снился ей по ночам, о ком она думала днями, к кому стремилась столько лет. Назад, к нему. И к себе самой тоже.
Тот, кто не должен был простить ее никогда.
Ник Вуд.
Это был он и не он.
Рядом с ней спал сильный молодой мужчина, с теми же светлыми густыми волосами и длинными ресницами, которые она запомнила на всю жизнь. С той самой легкой тенью улыбки, которая украшала его совершенное печальное лицо. Он спал, подложив одну руку под голову, а в другой крепко сжимал ее запястье, словно боялся, что ночью она может исчезнуть, и поэтому удерживал ее рядом с собой. Кристина чувствовала его спокойное глубокое дыхание на своей раскрытой ладони.
Как могло так случиться, что он оказался рядом и не просто рядом, а настолько рядом?
Цепочка событий начала выстраиваться в голове Кристины звено за звеном, событие за событием. Она увидела мшистые камни и маленький пляж, залитый лунным светом. Она увидела беседку, увитую молодым плющом. Она увидела веревочные качели, раскачивающиеся на ветру.
А потом все эти картинки разом исчезли, растворились в сером небе, бескрайнем свинцовом небе боли и непонимания. Это небо, суровое и в то же время хрупкое и уязвимое, нависло над ней, готовое пролиться чудовищной скорбью, заглянуло прямо ей в душу, в самые тайные уголки, закрытые от чужих глаз обманчиво-надежными замками, и Кристина осознала, что никакое это не небо вовсе…
И в этот момент ее охватил непередаваемый, почти животный ужас. Ей стало страшно, так страшно, что даже намокла ладонь, комкающая сейчас простыню, а во рту пересохло, и она отчетливо услышала, как воздух со свистом вырывается из груди при каждом ее судорожном вдохе и выдохе.
То, что произошло в ее жизни несколько лет назад, несколько дней назад, несколько минут назад, а, главное, то, что происходило с ней сейчас, в эту самую секунду, не укладывалось ни в какие рамки ее восприятия и напрочь лишало способности хоть сколько-нибудь здраво мыслить.
Нет. Этого не может быть. Только не с ней. Не в ее размеренной, налаженной, предусмотренной и четко распланированной по ежедневнику жизни, в которой нет места любого рода сюрпризам и неожиданностям, в которой все события давно уже тщательно выстроены в причинно-следственную цепочку, намертво привязывающую ее к реальности.
Этого просто не может быть.
Кристина оцепенела от неимоверной тяжести и переизбытка ощущений. Она до смерти испугалась вопиющей очевидности и неизбежной связи всех событий и воспоминаний, затопивших пустоту ее памяти, и больше всего – того человека, который находился рядом с ней.
Он один был средоточием всех ее бессвязных мыслей и неконтролируемых эмоций, эпицентром всех ее чувств от сдавливающей грудь чудовищной вины до бьющейся в ритме сердца потребности быть с ним, от раздирающей душу враждебности до необоримого притяжения.
Эпицентр всей ее жизни.
Смысл ее жизни.
Сама ее суть.
Ник Вуд.
– Что это такое? – ее голос с беззвучного шепота стремительно перерос в крик, из-за чего конец фразы прозвучал так громко, что Ник проснулся.
Кристина, обезумев от охватившего ее ужаса, барахталась в простынях, пытаясь выбраться из постели. Как назло, просторная ткань обмоталась вокруг ноги и не давала ей освободиться.
– Кристи!
Ник приподнялся, пытаясь удержать Кристину возле себя, но она так яростно билась под простынями, что ему пришлось встать на колени и прижать ее плечи к подушке.
– Кристи! – прогремел он. – Что случилось? Что с тобой?
Ее лицо пылало, волосы разметались по постели, глаза горели.
– Ты! – выдохнула она, безуспешно дергаясь в его железной хватке, не в силах встретиться с ним взглядом. – Как? Что я здесь делаю? Здесь, с тобой? Почему? А ты… Как ты мог? Все это… Господи, я сошла с ума. Ты сошел с ума! Отпусти меня. Ник, отпусти сейчас же!
После продолжительного молчания он проговорил безжизненным голосом:
– Ну, вот и все. Я так этого хотел и так боялся… Все.
Он закрыл глаза и с глухим стоном уронил голову.
– Что? О чем ты?
Плечи Кристины нестерпимо болели от силы, с которой Ник сжимал их. Похоже, и он перестал себя контролировать.
– Ник, отпусти же меня, наконец! Мне больно. Больно!
Он чуть ослабил хватку, и, воспользовавшись этим, Кристина рванулась, выскользнула из его рук и вскочила на ноги, едва не свалившись на пол. Она пыталась запахнуться в необъятную простыню, но дрожащие пальцы слушались плохо, и тонкая ткань предательски соскальзывала вниз.
Рядом с ней, в ее жизни, в одном доме, в одной постели находился Ник Вуд. Он был возле нее снова, как много лет назад.
Как же все-таки она попала сюда? Как получилось, что они вместе? Что с ней произошло?
В этот раз память не пружинила, а самым услужливым образом подсовывала Кристине ответы на все вопросы. Однако не все ответы совпадали с действительностью. Сейчас в ней словно струились две памяти, как две дорожки одной жизни, прожигая в душе дыры смятения и страха. Какая из этих пылающих дорожек воспоминаний была настоящая, ей было неизвестно, и это было едва ли не хуже, чем не помнить ничего вообще.
Потрясение оказалось настолько глубоким, что Кристина просто не осознавала, что делает: ее состояние было близко к истерике. Она видела перед собой лишь мертвенно-бледное ошеломленное лицо Ника, замершего в оцепенении на постели, и отчаянно не желала его видеть.
Кристина опрометью бросилась вон из комнаты, не обращая внимания на крик за спиной. Наоборот, он словно подстегнул ее, заставляя двигаться еще быстрее, несмотря на невесть откуда взявшуюся боль во всем теле, сковывающую ее и без того неловкие движения. Слезы застилали ей глаза, мгновенно ослепив, и она чуть было не споткнулась на ступеньках, но в последний момент схватилась за перила и остановилась на мгновение, но тут же устремилась вниз, подальше от того, кто остался там, за ее спиной.
Сбежав вниз по лестнице, не помня себя от охватившего ее шока, Кристина распахнула дверь на веранду и оказалась снаружи в одной тонкой простыне. Зимнее утро обдало ее волной жгучего холода, и она, задохнувшись колючим воздухом, на миг замерла, не зная, что предпринять дальше.
