– Может это оборотень, – предложил Шилов, застыв с рюмкой у рта.
– Пей, не останавливайся, – сказал Шилову Марат и медленно выпил; после этого повернулся и отдернул занавеску.
За окном стоял человек, весь засыпанный снегом; в кромешной тьме, царящей за окном, лица его было не разглядеть.
– Откройте, – крикнул он, – за мной гонятся волки.
– Спроси, кто он такой, – посоветовал Шилов.
– Кто вы? – спросил Марат.
– Охотник я, заблудился, откройте, пожалуйста, здесь волки, прошу вас, откройте.
– Надо пустить его, – неуверенно сказала Галя.
– А если это оборотень, – повторил Шилов.
– Ты, что совсем сбрендил от своей водки, – спросила Галя и пошла к дверям.
Шилов, прихватив ружье, немедленно последовал за ней.
Когда они вышли, Марат подошел к своему «винчестеру», стоящему в ближайшем углу, вогнал в магазин три патрона, больше не успел и вернулся на свое место. Галя подошла к дверям и стала отодвигать засов. Шилов стоял сзади, светя фонариком. Когда нежданный гость шумно ввалился в дом, Марат, взяв в руки, свечу, тоже вышел в прихожую, прибавив света.
Вошедший оказался мужчиной среднего роста, круглолицым, с белесыми усами, на которых висели крошечные сосульки. Одет он был в пятнистую телогрейку военного образца, на плече его висело ружье, а за плечами тощий рюкзак, и, что больше всего поразило всех, на ногах у мужчины были резиновые болотные сапоги.
– Ну, ты блин даешь мужик, – сказал Шилов, – кто же в такой мороз, в резиновых сапогах ходит.
– Ничего не поделаешь, товарищ механик, – ответил человек.
Он скинул сапоги, сел на пол, морщась и растирая скрюченные ступни, в особенности пальцы, – бедность.
– Я не механик, – гордо сказал Шилов, – я бард.
– Ничего не поделаешь, товарищ бард, – сказал человек, – многодетный я, в теплых сапогах дети ходят мои, а я в резиновых, уже привык.
– Откуда вы взялись? – спросила Галя.
– Заблудился, – ответил человек, – метель началась, деревню проскочил.
– Какую деревню? – спросила Галя.
– N.
Шилов посмотрел на Галю, та подтверждая, кивнула головой, но сказала:
– В N давно уже никто не живет.
– У меня там, в одной избе уголок оборудован, дрова, сухой паек. Я бы и вас проскочил, хорошо стрелять начали, я на звук ломанул.
– А волки? – спросил Марат.
– Волки по пятам шли.
– А что же ты не стрелял?
– Патроны посеял, рюкзак прохудился, я ружье за ствол уже держал, как дубину, от волков отбиваться. Мне бы водки выпить, согреться, а то моя бутылка в ту же дырку провалилась.
После некоторого молчания Марат сказал:
– Водка у нас есть, у нас, приятель, еды нету.
– А еда у меня есть, – страдальчески ответил пришелец, и застонал, вытягивая ногу, – там, в рюкзаке лежит, подайте, пожалуйста.
Шилов бережно взял рюкзак за ремень и пододвинул его к незнакомцу. Охотник развязал мешок и вытащил из него освежеванную тушку.
– Ето хто? – глумливо спросил Шилов, – нутрия?
– Обижаете, заяц чистокровный.
– Опять рагу, – вздохнул Шилов.
– Ладно тебе, – махнула на него рукой Галя, – лучше, чем с голоду умереть.
– У вас, кажется тоже не все в порядке? – спросил незнакомец.
– Это вы, верно, подметили, – согласился Марат, – у нас машина не заводится, и еда кончилась.
– Вас здесь трое? – спросил мужчина.
Вопрос почему-то Марату не понравился, он сказал:
– Кажется вас отпустило, может водочки?
Незнакомец кивнул и на четвереньках двинулся в комнату. Удивленные мужчины двинулись за ним и возле стола помогли ему сесть на стул. Галя поставила перед ним рюмку, но человек жалобно улыбнулся, и попросил:
– Если можно, побольше.
Шилов, хмыкнув, сказал:
– Вот это по-нашему, – поставил перед ним граненый стакан и наполнил его до краев.
– Тебя, как звать-то, мужик? – спросил Шилов.
– Костин, – ответил человек, беря стакан обеими руками. Он осушил стакан, пожевал губами; лицо его приобрело какое-то вопросительное выражение, словно он прислушался к чему-то в самом себе, то есть стал похож в этот момент на дегустатора. После этого мелко откашлялся и сказал:
– Хорошо.
Шилов добавил:
– И сказал он, что это хорошо.
– Точно, – подтвердил Костин.
– Хорошо пьешь, дядя, – оценил Шилов.
– Спасибо, – сказал Костин.
– А звать-то тебя, как?
– Я к фамилии привычный, на работе все так зовут.
Он расстегнул и снял с себя телогрейку, оказавшись в замызганном свитере из растянутого горла, которого выглядывал ворот несвежей рубахи.
Шилов не стал настаивать. В комнату заглянула Галя.
– Зайца потушить, или рагу?
– Потушить, – хором сказали Марат и Шилов.
Шилов вызвался помочь и пошел за Галей на кухню. Марат и Костин остались вдвоем. Марат пододвинул гостю свою тарелку с остатками капусты и сказал:
– Может закусите, пока заяц будет готовиться?
– После первой не закусываю, – молодецки ответил Костин. Однако, язык его слегка стал заплетаться. Марат правильно понял его слова и налил ему водки, но теперь уже в стопку.
– Пошло тепло, пошло, – сказал Костин, – начинаю согреваться.
Марат вежливо улыбнулся в ответ. На кухне Галя пробовала разрезать окаменевшего от мороза зайца.
– А ну-ка отойди, женщина, – грозно сказал Шилов, подступая к ней с топором.
– Смотри аккуратней, – предупредила Галя и отошла в сторону.
– Наш-то заяц был, покрупней, – заметил Шилов и разрубил зайца на небольшие куски. Галя обмыла их холодной водой, отчего они тут же покрылись тонкой пленкой, уложила в чугунок и залила до половины водой; бросила шепотку соли, перца, несколько лавровых листов и стала шарить на полке, говоря:
– Где-то здесь луковица оставалась. Шилов извлек искомую луковицу из кармана, сказав:
– А я только ее сожрать собрался, дай, думаю, лучку обрадуюсь.
– Я-те сожру, тоже мне Чипполино нашелся.
Галя очистила луковицу, бросила ее в чугунок, накрыла крышкой и отодвинула печную заслонку, открыв взору остывающую груду угля, переливающуюся огнями в печном чреве.
– Может быть дров подбросить? – высказал предположение Шилов. – Не надо, углей достаточно.
– Желательно бы поскорей, – проникновенным голосом сказал Шилов, – бо, кушать хочется зело.
– Иди к столу, а то Марат один там. Не нравится мне этот мужик.
– Да ладно, не волнуйся, обыкновенный охотник, заблудился.
– Иду к столу, – согласился Шилов.
Он вернулся к столу и почувствовал царящую за ним неловкость, которая возникает при появлении чужака в компании хорошо знакомых людей. Чтобы снять ее, Шилов ударил в ладоши и сказал:
– Ну-с, господа, предлагаю тост за спасение товарища Костина, который в свою очередь спас от голодной смерти нас.
