Лорд бродил теперь где-то во дворе, самостоятельно и независимо выгуливаясь. Марина все не приезжала. «И где ее носит, — подумала Анна. — Впрочем, что я вообще о ней знаю? Ровным счетом ничего».
Сумерки сгущались все плотнее вокруг веселого оранжевого огня. Анна была совершенно одна в пустом чужом доме. Только эти призраки с красными огоньками в глазах на странной фотографии… Неожиданно ей почудилось, именно почудилось, потому что она ничего не услышала: ни шороха, ни дыхания, ни шагов… В общем, показалось, что она в комнате не одна… Аня оглянулась и… «Пожалуй, этот дом просто создан для глюков…» — призналась она сама себе. Женский силуэт, померещившийся ей в дверном проеме, — поблазнилось, как говаривали в старину, — быстро растворился и исчез.
А ранние сумерки окончательно превратились в глухую зимнюю темноту. Аня протянула руку к торшеру и включила свет. «Собственно, почему я решила, что я здесь одна… Кто я ей, чтобы предупреждать, ставить в известность… «В этом доме, — так, кажется, сказала Марина, — люди могут жить одновременно и неделями не встречаться… если не хочется».
«И чего я здесь сижу… — тоскливо подумала она. — Вот появись сейчас кто-нибудь, кроме самой Марины, хоть ее бывший муж, например… И я даже ничего не смогу объяснить… Еще примут за грабительницу и пристрелят сгоряча. Этак, по-американски: мой дом — моя крепость… «Возвращаюсь домой, а кто-то сидит на моем диване…»
Неприятный холодок трезвости остудил увлекшуюся высокими заработками и мечтами поправить свое финансовое положение Анну. И она как-то ясно и отчетливо вдруг поняла, что влипла. Она, правда, еще не совсем понимала, во что именно. «Вот ведь какая я дурочка», — самокритично и грустно вздохнула Светлова.
Ей давно уже пора было быть в Москве. Конечно, за сидение здесь ей платят, и платят хорошо… Но тем не менее… Она ведь не давала клятвы поселиться тут навсегда. Она даже стала было подумывать: а не уйти ли ей самовольно — авось Лорд не заскучает! Ничего с ним не случится — не маленький… Вон какая махина! Если встанет на задние лапы — ростом чуть ли не с человека…
Марина Вячеславовна появилась, когда Анна уже совсем отчаялась.
— Познакомься, Аня, это Надежда Хоккер.
Марина стояла на лестнице, ведущей снизу, из гаража, с какой-то рыжеволосой немолодой женщиной…
— Надя — хозяйка самого лучшего в Москве «Фитнесс-клуба», где, собственно, и поправляет здоровье твоя ученица…
«Если бы я решила выйти через парадный вход, мы бы разминулись… Вот уж действительно дом, в котором можно не встретиться… если не хочется», — подумала Анна.
— Представляешь, что Надежда удумала… — щебетала Волкова. — Сейчас очень популярна аэробика в воде… Ну, по-нашему, синхронное плавание. Помнишь, раньше по телевизору показывали: такие смешные девушки с прищепками на носу… Мне всегда хотелось этим заниматься, а из-за прищепок не стала… Боялась, что у меня будет дурацкий вид… А теперь, оказывается, такие приспособления изобретены, что можно без прищепок… Так теперь, представляешь, в мире настоящий бум среди женщин на этот вид спорта! А Надежда эту самую аэробику в воде у себя в клубе и организовала… Вот я и задержалась… Ты, Анюта, не желаешь как-нибудь попробовать?
— Нет. — Аня растерянно покачала головой. Господи, прищепки еще какие-то на ее бедную голову… Она и так изнервничалась, ожидая этих…
— Ну не хочешь, как хочешь… Тогда вот мы сейчас в честь знакомства устроим девичьи посиделки… Вечеринку «Я сама». Мы с Надеждой по дороге в «Седьмом континенте» такие отличные бутылочки купили… Ты, Анюта, любишь старое доброе ирландское виски «Джеймсон» десятилетней выдержки?
— Увы, мне пора, пора… — Аня поспешила прервать хозяйку, уже зная, как долго та может расписывать достоинства выпивки.
Кажется, это вообще любимая тема Марины Вячеславовны: и толк знает, и в объемах себе не отказывает…
— До свидания, милые дамы. — Аня помахала рукой и невежливо, торопливо удалилась.
Эта Надежда Хоккер показалась ей похожей на большую рыжую паучиху. Может быть, из-за заметно выступающего, обтянутого джинсами брюшка, из-за шевелящихся от малейшего движения, как паучьи лапки, мелким бесом вьющихся волос… Или из-за некоторой явной плотоядности в хитро блеснувших глазах? Паучихи, как известно, хлебом не корми, обожают пожирать после акта любви своих самцов. «Ой, блудлива баба, ох, зело блудлива Надежда…» — подумала Аня. Как поняла? Да никак. На физиономии написано.
И физиономию эту она уже видела. На фотографии из той же пачки. Пока коротала по-барски время у жарко горящего камина.
Она вдруг задумалась… И вернулась в мыслях к этому снимку… Запечатлена на нем была некая ресторанная развеселая компания…
— Надо торопиться, — сказала Женщина сама себе.
Не стоит опаздывать на свидание… Ее любезный швейцарец неожиданно приехал в Москву. Соскучился… И он ее ждет.
Ну что ж… в последний раз. Старые долги…
Она надела кружевное черное белье, которое журналы для домохозяек советуют надевать своим добродетельным читательницам, чтобы мужья перестали убегать к любовницам… Журналы, во всяком случае, обещают, что это поможет, а уж как на самом деле, бог весть…
Конечно, это было вовсе не белье, а искусно сконструированное полное его отсутствие. Чуть-чуть прозрачных кружев на сосках, чуть внизу. Она внимательно оглядела себя в зеркале… Провела томно и любовно руками по стройным бедрам, репетируя порноманеры… Замечательно — хоть сейчас на панель… Швейцарец будет доволен.
В общем, ее просто тошнило от этого белья… Но ради дела можно и постараться.
Она оделась, снова открыла ящик с бельем… Достала запутавшийся в маленьких трусиках-бикини пистолет «беретта». Трусики бросила обратно, пистолет небрежно — в сумку…
Когда она впервые взяла оружие в руки (оно обошлось ей в две тысячи баксов), то удивилась: как тяжела такая не очень большая по размерам вещь… И еще она испытала тогда такое радостное детское чувство, что-то сродни восторгу… Эта тяжесть в руке, эта уверенность в душе… Спокойно, надежно… В том-то и дело — она почувствовала себя тогда сильной… Вот магическое свойство оружия: оно дает возможность слабому, дрожащему, вечно чего-то опасающемуся человеку — человеку, которого от рождения до смерти мучат постоянно всевозможные страхи, — почувствовать себя сильным.
Но сейчас она не задержала «беретту» в руках, а просто небрежно сунула пистолет в сумку. Ей было некогда.
Стоило больших трудов не торопиться и в номере у швейцарца, сделать все в постели так, как ему нравится, как ему хочется… Но когда он наконец, откинувшись на подушку, провалился в сон, она не стала медлить больше ни минуты… Этот мгновенный сон — самый крепкий… Бедный, бедный швейцарец — ведь авиаперелет так изматывает… Это только кажется, что три часа — пустяк. А на самом-то деле — это большое расстояние… Изменение климата, магнитного поля, временного пояса, да плюс еще такие бурные ласки… Нет, ждать нельзя ни минуты. Она приставила «беретту» с глушителем к его виску, накрыла его голову сверху другой подушкой и спустила курок.
