– Прошу прощения?
– Вы тревожились, что мистер Хэмлин увлечен вашей девушкой?
– Это не совсем так.
– В самом деле? Вы знали, что они спали друг с другом?
По залу прошел неодобрительный шепот.
– Да, но это был одноразовый секс. И ничего не значил.
Билли бросил на Чарлза убийственный взгляд. Как смеет этот самодовольный ублюдок утверждать, что их отношения ничего не значат? Сжав кулаки, он был готов взорваться, но сумел взять себя в руки.
– Так вы не волновались? – продолжал прокурор.
– Нет.
– Даже после того, как Уильям Хэмлин угрожал вас убить?
Присяжные мгновенно оживились, словно пробудившись от глубокого сна. Тони выпрямилась. Билли с беспокойством глянул на отца.
– Несколько вожатых Кэмп-Уильямса заявили, что в ночь перед гибелью Николаса Хэндемейера Уильям Хэмлин на вечеринке публично провозгласил свою любовь к мисс Гилетти и угрожал «уничтожить» всякого, кто осмелится встать между ними. Разве в число этих всяких не входили вы?
– Билли не имел в виду ничего такого. Он был под кайфом.
– Именно.
Прокурор многозначительно промолчал.
– Да, суд уже это слышал. Но довожу до вашего сведения, мистер Бремар Мерфи, что мистер Хэмлин подразумевал именно это. Довожу до вашего сведения, что Уильям Хэмлин безумно, яростно ревновал ко всякому, кого любила мисс Гилетти. И что наркотики просто позволили дать волю ярости и одержимости, которые он в более трезвые моменты ухитрялся скрывать.
Лесли Луз запоздало встал.
– Протестую! Это всего лишь догадки!
Но судья лишь отмахнулся. Как и все остальные в зале, он жаждал понять, куда все это приведет.
– Протест отклонен.
– Довожу до вашего сведения, – продолжал обвинитель, – что безумная ревность мистера Хэмлина доходила до ненависти к маленькому мальчику.
Лицо Чарлза исказилось болью. И тут, к полному изумлению Тони, он кивнул:
– Это может быть правдой.
«Что?! Конечно, это неправда!»
– Билли мог ненавидеть Николаса? Именно мог! В затуманенном наркотиками мозгу параноика Николас Хэндемейер выглядел не невинным семилетним ребенком, верно? Он был угрозой. Совсем как вы.
– Может быть.
Чарли покачал головой, словно желая, чтобы все оказалось неправдой.
– Угрозой, от которой нужно избавиться, нейтрализовать, уничтожить.
– Надеюсь, что нет.
Чарлз вздрогнул, словно эта мысль ему в голову не приходила.
– Господи, надеюсь, что нет.
«Подонок, – подумала Тони. – Билли никогда бы не обидел Николаса, и Чарлз это знает. Пытается отомстить Билли за то, что клеился ко мне».
– Билли – хороший парень, – повернул Чарлз нож в ране. – Но в Кэмп-Уильямсе он был не на месте.
– В каком отношении?
– Да во всех. Социально, экономически, с точки зрения образованности. Если честно, мне его жаль. Нам всем жаль. Он не мог вынести того факта, что Тони выбрала меня, а не его.
Терпение Билли лопнуло.
– Лжец! – завопил он, вскакивая. Лицо побагровело от гнева, и вены на лбу и шее набухли так, словно могли взорваться. – Тони любит меня, и я люблю ее!
На присяжных это впечатления не произвело. Билли был похож на безумца: волосы всклокочены, руки дико жестикулируют, огонь одержимости Тони горит в глазах. Тони едва не расплакалась. Чарлз спровоцировал Билли. А тот попал в ловушку. Хуже того, и его адвокат тоже.
– И это без наркотиков в крови, – вполголоса заметил прокурор, совершенно точно озвучив мысли присяжных. – Спасибо, мистер Бремар Мерфи. Больше вопросов не имею.
Следующие два дня были посвящены обсуждению личности Билли.
Лесли Луз собрал различных свидетелей прошлой жизни Билли, чтобы они дали показания о прекрасном и добром характере молодого человека. Здесь были учителя, тренеры, соседи. Все в один голос утверждали, что тот Билли Хэмлин, которого они знали, и мухи не обидит.
Джефф Хэмлин тоже порывался дать показания. Но Луз не позволил:
– Вы слишком эмоциональны. Это не поможет.
– Тогда пусть Билли сам выступит. Ему нужна возможность показать людям, каков он на самом деле.
Таким был первоначальный план. Потому что главное секретное оружие Билли – его природное обаяние и скромность были способны привлекать сердца и умы. Но после показаний Чарлза этот корабль утонул, даже не подняв паруса.
– Чем меньше Билли скажет, тем лучше, – постановил Лесли. – Отныне мы сосредоточимся на фактах.
Факты все еще говорили в пользу Билли.
Пренебрег ли он своими обязанностями, когда не уследил за семилетним мальчиком на пляже? Да.
Был ли он виновен в том, что употреблял наркотики и алкоголь во время работы лагерным вожатым, когда нес ответственность за маленьких детей?
Конечно, виновен.
Но убивал ли Уильям Хэмлин Николаса Хэндемейера? Погиб ли мальчик по его воле? Невзирая на его несчастный взрыв ревнивой ярости, у обвинения не было доказательств умысла на убийство. Не было даже сколько-нибудь веского свидетельства.
Лесли Луз закончил свою защитительную речь:
– Билли Хэмлин не убийца. И не чудовище. Обычный юноша. И любящий сын. Не позвольте одной семейной трагедии стать трагедией двух семей.
Садясь, он почувствовал взгляд сенатора Хэндемейера и зябко поежился, мысленно взмолившись, чтобы, кроме взгляда, никаких больше кар не последовало.
Судебное заседание на сегодня закончилось. У двери суда Уолтер Гилетти говорил со своим адвокатом:
– Ну что вы думаете?
– Оправдательный приговор. Без вопросов. Конечно, он не помог себе этим взрывом, но обвинение ничего не доказало.
Тони, стоявшая в нескольких футах, с облегчением вздохнула. Адвокат отца был лучшим, какого можно купить за деньги. Завтра Билли будет свободным человеком. Конечно, когда он выйдет, ей придется поговорить с ним обо всем этом брачном вздоре. Тони нравился Билли, она многим ему обязана, но замужество в ее списке точно не значилось. Однако это не самые страшные проблемы.
Отец все еще говорил с адвокатом.
– Хорошо! – властно воскликнул он. – Если все в порядке, я хотел бы сегодня уехать. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше.
– Я не могу уехать, па, – выпалила Тони. – Нужно выслушать приговор. Билли я необходима.
Уолтер Гилетти повернулся к дочери с видом готовой напасть кобры.
– Плевать мне на то, что необходимо Билли Хэмлину! Мы поедем, когда я прикажу! – прорычал он.
Но семья Гилетти все же провела ночь в Алфреде.
Поразмыслив, Уолтер Гилетти решил, что их отъезд навредит бизнесу.
Судья Девон Уильямс занял свое место, обозревая море лиц в зале. Крупный мужчина лет семидесяти с белой, аккуратно подстриженной бородкой и таким же седым кольцом волос вокруг тонзуроподобной лысины, судья вел немало сложных процессов. Воровство, грабежи, поджоги, убийства. Но немногие были столь душераздирающими, как этот. И такими бесполезными.
