— Лучше подай мне шляпу, ту, что с полями, из рисовой соломки… Нюся, я что сказала? — Нина Владимировна нахмурилась, предупреждая возражения своей преданной горничной, для которых та уже открыла было рот. — Под березками! Солнце оттуда скоро уйдет, а мне совсем не вредно погреть свои старые кости… И книжку не забудь — ту, что в кабинете на диване. Да не захлопни ее ненароком, я ее оставила раскрытой.
Вслед за генеральшей поднялись и остальные. Владимир задумчиво посмотрел на свою супругу, направившуюся к лестнице, и поинтересовался:
— Ты не вспомнила, что забыла из вещей? — и нарочно небрежно добавил: — Я думаю на пару часиков смотаться в город, могу прихватить.
— По такой жарище? — Эльвира удивленно посмотрела на мужа. — Ну и ну! Сегодня все словно спятили… Нет, я не вспомнила… А ты что забыл в городе?
Владимир воровато оглянулся и, убедившись, что Нина Владимировна скрылась в саду, подмигнул жене:
— Честно говоря, ничего, Элька, просто скучно… Поехали хоть прокатимся, а? Женька обещал свою красавицу дать, мы ее привели в норму, теперь хорошо бы обкатать слегка… Поехали?
— Я что — похожа на сумасшедшую? Благодарю, дорогой, но предпочитаю, как все нормальные люди, в такую жару сиесту…
— Сиесту? — вмешалась Маша, неторопливо допивавшая компот. — Ты что — не наелась, что ли?
Все засмеялись, отчего Маша покраснела до корней своих золотистых волос.
Обиженно посмотрев на родственников, а затем на мужа, она сердито дернула плечом:
— Спятили, что ли?
— Золотко мое, — Евгений умиленно обнял жену за плечи и звонко, словно маленького ребенка, чмокнул в щеку. — Сиеста — это всего лишь послеобеденный отдых, сон… К еде никакого отношения не имеет… Ты моя прелесть!
— Ну и черт с вами! — Маша неожиданно разозлилась и, вывернувшись из объятий мужа, вскочила из-за стола. — Кто здесь глупый, еще увидим. Говорить по-русски совсем разучились. Умные все стали…
Она взлетела по лестнице, едва не сбив с ног Эльвиру.
— Обиделась, — растерянно пробормотал Женя, направляясь следом за женой. — Совсем еще ребенок… Ну, до вечера. К тому моменту как раз и дуться перестанет… Володя, программа у тебя? Телевизор, что ли, посмотреть?..
— На, здесь есть, — Владимир протянул ему газету со статьей, так и не прочитанной до конца, и сочувственно посмотрел вслед брату.
Дождавшись, когда хлопнет дверь их с Машей комнаты, он покачал головой:
— И как ему удалось так вляпаться? Вот бедолага!..
— Зря жалеешь, по-моему, он вполне счастлив… Каждому свое, — возразила Эля и неожиданно вернулась к столу. — Володя, ты действительно собрался в город?
— Не знаю… Вообще-то собирался вначале звякнуть ребятам, пивка вместе предложить дерябнуть… Ну, не смотри так! Я же совсем немного, ничего со мной не случится, доберусь… Знаешь же, что я за рулем моментально трезвею!..
— Я не об этом, делай, что хочешь… Володя, мне просто надо тебе кое-что сказать.
Владимир с легким изумлением посмотрел на жену.
— Ты хочешь, чтобы мы поднялись к себе? Эль, говори здесь, пока все разбрелись… После обеда наверх подниматься неохота…
— Дело в том, — прерывисто вздохнула Эльвира, — что я вспомнила, где видела этого Любомира…
— И где же? — нетерпеливо переспросил Владимир, чьи мысли уже были далеко отсюда.
Однако, услышав Элин сбивчивый рассказ, пришлось снова вернуться в реальность. Настроение его мгновенно переменилось. Он тяжело опустился на стул напротив жены.
— Черт побери! — вырвалось у него. — Вот только этого нам еще не хватало!..
В это же самое время в саду Нина Владимировна Панина окончила свой пересказ ночного события пристроившейся у ее ног Нюсе. После смерти близкой и дорогой подруги Нюся оставалась единственным человеком в мире, которому Нина Владимировна доверяла, как самой себе. Конечно, покойницу та заменить не могла. Но простой крестьянский ум Нюси являл порой удивительно мудрые и такие нехитрые советы, которые самой генеральше вряд ли бы пришли в голову. Пожалуй, за несколько последних десятков лет ничего более отвратительного в жизни Нины Владимировны не случалось.
Хозяйку Нюся выслушала молча, сдвинув брови и лишь изредка покачивая головой. Слушать она умела.
Нина Владимировна вздохнула, поправила сползшую с колен книгу и в очередной раз посмотрела на соседский особняк, который отсюда, из-под берез, просматривался лучше всего. И дом, и сад словно вымерли, а жалюзи, заменившие человеческие шторы, не позволяли увидеть вообще ничего из происходящего в доме…
— Ну вот, дорогая, — вздохнула генеральша, — как ты понимаешь, после такого я просто обязана знать обо всем, что происходит под нашей крышей… Я имею в виду их обеих. Во всяком случае, обо всех их перемещениях — как дневных, так и ночных.
— Только этого нам не хватало, — сама того не подозревая, Нюся повторила фразу Владимира и в очередной раз покачала головой. — Конечно, Нина Владимировна, можете не сомневаться, я с них теперь глаз не спущу. Только потом-то, когда выясним… Что-то же надо делать?
— Ты знаешь мой принцип — проблемы следует решать последовательно, по мере их появления. Думать обо всем сразу бессмысленно.
— Конечно, но… но ведь проблема-то уже есть, правда?.. Ох, не к добру вы затеяли эти гости, я вас предупреждала!
— Что ты имеешь в виду? — удивилась генеральша.
— Да ни к чему вам завтра к этому идти, — твердо сказала Нюся. — Да еще детей с собой тащить. Ишь, заявился — на новоселье пригласить… Я вам сразу могу сказать, что свиданка с этим подлецом была у Мани, у кого же еще? Эльвира Сергеевна — дама серьезная, судейская, за что ее так к стенке-то припирать? Что вы, Нина Владимировна! Ясное дело — это Женькина учудила… Он ведь с ней как познакомился-то? На улице! Можно сказать, под забором…
— Разве? — Нина Владимировна с немалым удивлением посмотрела на Нюсю: она и не подозревала, что та знает, как именно Евгений познакомился со своей будущей женой. — Так-таки и под забором?
— Ну не совсем, конечно… Просто ехал со своей фирмы, а она, видишь ли, каблук сломала и на обочине по этой причине голосовала… Евгений Константинович, он ведь, сами знаете, сущее дитя на самом деле, хоть и подался в эти… Ну, новые русские… Он таких баб в глаза не видывал… Вот и увидел. И дернуло его остановиться, мол, пожалел, что такая красавица на одной ноге у обочины прыгает.
— Они, кажется, зимой познакомились? — спросила Нина Владимировна.
Нюся бросила на нее быстрый взгляд, в котором генеральше почудилось что-то вроде укоризны.
— Осенью, в ноябре… Зимой — это у них уже свадьба была… Скоренько она его окрутила!
