Александр вернулся мрачнее тучи. Он абсолютно не был настроен на разговор, однако Мередит настояла на своем. Она рассказал ему, каким образом узнала про трастовый фонд помощи Элизабет Райан, который Константин Киракис основал тридцать три года назад, как она продолжала поиски ответов на свои вопросы, и наконец — про недостающее звено, которое связало воедино семьи Райанов и Киракисов. Мередит объяснила, что не на все вопросы ещё нашла ответ, однако надежду не теряет.
— Итак… число тайн прибавилось, — ледяным тоном промолвил
Александр. — Что ж, это доказывает лишь одно — можно прожить с людьми всю жизнь, но так и не узнать их как следует.
— Александр, но ведь они и правда любили тебя, — всплеснула руками Мередит. — Наверное, у них имелись достаточно веские причины, чтобы так поступить.
— Ну разумеется, — презрительно фыркнул Александр. — Константину Киракису требовался подходящий наследник для своей империи. О, ради неё этот человек готов был пойти на все — даже на похищение чужого ребенка! Поскольку своего не мог завести!
— О, Александр! — уязвленно вскричала Мередит. — Ведь они так тебя любили!
Однако Александр, похоже, даже не слышал ее; словно завороженный, он уставился на портрет Элизабет Уэлдон с ребенком.
— Почему все-таки они не сказали мне правду? — спросил
Александр, меряя шагами спальню. В голосе его звучала нескрываемая горечь.
— Возможно, им так посоветовали, — предположила Мередит.
— Но почему? С какой стати? Зачем?
— Ты же сам сказал, что последствия того несчастного случая были настолько травматичны для психики, что твой мозг попросту заблокировал все воспоминания о нем. Возможно, Константин и Мелина не хотели лишний раз напоминать тебе об этом, чтобы не травмировать тебя ещё больше.
— Или боялись другого — что я вспомню, кто я такой и что со мной сделали! — выпалил Александр. Он перевел взгляд на фотографию Элизабет, которую держал в руке. — Господи, каково же было ей — и моему отцу — все эти годы считать, что я не выдержал заточения в колодце и умер? Какое потрясение она испытала, когда ей сообщили о моей смерти?
— Она ничего больше не испытывает, — спокойно сказала Мередит. — С той минуты, как ей сказали, что ты умер, она впала в состояние кататонии.
Александр ошалело воззрился на нее.
— Так она ещё жива!
Мередит кивнула.
— Ее содержат в Швейцарии, — сказала она. — В Лозаннской клинике. Она находится там с 1953 года. Причем, как оказалось, Фонд Киракиса оплачивает не только все расходы по её содержанию в клинике, но заодно и расходы по содержанию недвижимости Райанов.
— Фонд Киракиса, — медленно повторил за ней Александр, кривясь после каждого слова, точно надкусывал незрелый фрукт. — Караманлис!
— Что? — Мередит метнула на своего мужа озадаченный взгляд. — Что ты имеешь в виду?
— После смерти моего отца управление Фондом перешло в руки его замечательного друга и семейного врача, Перикла Караманлиса, — ответил Александр. — Он там всем и заправляет.
— Вот значит почему ты ничего не знал про содержание Элизабет… — Мередит прикусила губу; последние фрагменты головоломки вставали на свои места.
Александр покачал головой.
— Да, я не знал, но готов держать любое пари, что разлюбезному доктору все было известно изначально. — И он вспомнил разговор, который состоялся у них с Караманлисом сразу после смерти Константина Киракиса. — Чутье подсказывает мне, что ему известно все. Если я найду его, то узнаю правду.
— А где он сейчас?
— Не знаю. Но скоро выясню.
Мередит уже всерьез беспокоилась из-за Александра. Ей казалось, что он сделался просто одержим желанием узнать правду, а заодно и попытаться хоть как-то восстановить собственную память. Он отправил одного из своих людей в Лос-Анджелес, чтобы извлечь из архива студии» Центурион» все фильмы с участием Элизабет Уэлдон-Райан. Нанятые им частные сыщики рыскали по всему миру в поисках людей, которые ранее состояли на службе у Константина Киракиса и могли быть свидетелями трагедии в Иоаннине. Сам Александр, сделав десятки телефонных звонков, сумел-таки отыскать Перикла Караманлиса.
— Он проживает в Рафине, — сказал Александр Мередит. — Там у него вилла, вне всякого сомнения оплаченная моим отцом. Константином Киракисом.
— Так ты собираешься ему позвонить? — спросила Мередит, с трудом сдерживая волнение.
— Нет, — процедил Александр. — Я завтра же отправляюсь в Рафину. Я хочу смотреть ему в глаза, чтобы знать, когда он говорит мне правду.
— Я поеду с тобой, — отчеканила Мередит.
На следующее утро они вылетели в Грецию.
Из Афин в Рафину Александр и Мередит полетели на вертолете, который приземлился на лужайке перед великолепной виллой Караманлиса на берегу Эгейского моря. Вылезая из вертолета,
Александр поднял голову и разглядел Караманлиса, который смотрел на них, стоя на террасе третьего этажа.
— Он знает, — сказал Александр Мередит, когда они, пригнувшись, побежали по лужайке, подгоняемые ревом винта вертолета. — Не пойму — откуда, но знает. Он ожидал, что мы приедем.
Дверь им открыл слуга — узкоглазый подросток-азиат. Он провел Александра и Мередит в роскошную гостиную с совершенно круглыми застекленными стенами, утопавшую в восточных коврах и бархате.
— Доктор Караманлис сейчас спустится, — сказал мальчик и, вежливо поклонившись, вышел.
— Красотища какая! — восхитилась Мередит, любуясь панорамным видом на Эгейское море.
— Не удивительно, — процедил Александр. — Ему наверняка хорошо платили за молчание.
Дверь открылась, и в ротонду вошел доктор Перикл Караманлис. Он показался Александру ниже ростом, чем при их последней встрече. Доктор весь точно съежился. Он заметно похудел, лицо с орлиным носом, голос и манеры утратили привычную властность — даже в поступи появилась какая-то неуверенность. «Он стал похож на высохший гороховый стручок», — подумал Александр.
— Рад тебя видеть, Александр, — сказал Караманлис по-английски. Голос его звучал глухо и устало.
— Это моя жена Мередит, — холодно сказал Александр. — Мередит, позволь представить тебе Перикла Караманлиса, друга моего отца. — Он произнес эту фразу с нескрываемым сарказмом.
Караманлис, любезно улыбаясь, пожал Мередит руку, затем снова обратился к Александру:
— Ты меня разочаровал, — промолвил он. — Я был уверен, что ты приедешь раньше.
— Неужели? — холодно спросил Александр.
Караманлис сделал вид, что не заметил презрения, которого
Александр даже не пытался скрывать.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил он. — Выпьете что-нибудь?
