В ее положении нервничать вредно. А она вообще ходит непонятно где. Да еще этот труп неизвестного француза. Как ни крути, а факт подозрительный. Наш город не побратим Парижа и не место для проведения фестиваля «Россия – Франция», и появление иностранцев здесь – довольно редкое явление.
– Я ненадолго отъеду, – сказал Денис. – Надо продукты закупить.
– У тебя есть деньги?
– Есть! А почему ты об этом спрашиваешь?
– Ты же безработный и я не могу сидеть на твоей шее.
– Тоже мне игра в благородство! – фыркнул Денис. – А сама-то ты кто?
– У меня есть еще денежный запас. Когда меня увольняли, точнее, я сама увольнялась, мои работодатели уважили Трудовой кодекс и выплатили мне все, что причитается по такому случаю.
– А у меня есть рядовые подработки.
– Ладно! Иди! – махнула я рукой. – Только недолго. А то мне одной плохо.
– Правда? – расплылся в улыбке Денис. – Девочка моя! Не скучай! – он наклонился и влепил мне звонкий поцелуй в лоб. Потом подоткнул одеяло со всех сторон и спросил:
– Так удобно?
– Ага! – я закрыла глаза. Мне хотелось поскорее остаться одной.
Денис ушел, а я встала и спустилась вниз, держась за стенку. Меня то и дело пошатывало, и я прислонялась к стене, борясь с искушением плюнуть на все, подняться обратно и лечь в постель.
Дойдя до конца лестницы, я перевела дух и тут едва не упала, успев вовремя уцепиться за перила.
Я поставила чайник на плиту и села на табуретку. Пока кипел чайник, я решила пойти к калитке и посмотреть на то место, где стояла женщина. Мне почему-то казалось, что я как в хороших детективных романах обязательно найду там «следы присутствия» чужого человека, вроде примятой травы или брошенного окурка. Или, на худой конец, клочка ткани на ветках кустов…
Выйдя на крыльцо, я ахнула. Крепкая береза была разломана пополам, и обезглавленное дерево валялось за калиткой.
Трава была не просто влажной, а мокрой, и я рисковала промочить ноги, поэтому вернулась в дом и надела старые резиновые сапоги с небольшой дыркой сбоку: в этом месте отклеилась подошва.
Несколько метров до калитки стали для меня настоящей голгофой. Когда же я вышла за ограду, то, естественно, ничего не обнаружила: ни окурков, ни следов, ни клочков ткани.
Хотя я была уверена, что женщина была.
И стояла здесь, смотря на мой дом.
Вернувшись в дом, я выключила чайник и заварила чай с мятой. Затем набрала телефон Милочки.
– Алло! – откликнулась она.
– Ты где?
– Взяла отгул и дома отлеживаюсь. Я не могу идти на работу после таких событий. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.
– Понятно. А я заболела.
– Температуришь?
– Тридцать семь и пять. А вечером был настоящий жар.
– Денис с тобой?
– Уехал за продуктами.
– Это хорошо, что ты не одна. А вот Васек куда-то смотался, ничего не объяснив. Как всегда, – с обидой сказала Милочка.
– Объявится. Слушай, тебе из милиции не звонили?
– Нет, – насторожилась Милочка. – А что?
– Я по поводу… француза. Интересно, кто он?
– Интересно? – не поняла мой интерес Милочка. – С какой стати?
– Ну… просто…
– Нет. Мне совсем неинтересно, – твердым голосом сказала Милочка. – И лучше бы его вообще не было.
– Я согласна с тобой. Но…
– Саш! Может, позвонишь в другой раз. Я вообще-то сплю.
– Ладно, приятных снов.
Я набрал телефон Эвы. «Абонент временно недоступен».
Выпив чай, я окинула взглядом кухню. Обычно я перед приходом Дениса прибиралась. Но сейчас все было в порядке, ведь накануне приезда Эвы я все тщательно надраила и вымыла, так как мне не хотелось выглядеть перед сестрой грязнулей и неряхой.
Если Денис придет и увидит, что я тут распиваю чаи, то мне не поздоровится. Он даст мне нагоняй и погонит обратно в постель.
Я решила ликвидировать следы своего пребывания на кухне и выкинуть заварку в ведро. Чем скорее, тем лучше. Денис может вернуться в любую минуту и тогда меня размажут по стенке за самовольное расхаживание по дому.
Заварка была свежей, и ее, как улику моего пребывания на кухне, следовало упечь подальше – на дно ведра. Я взяла в руки ведро, но моя рука дрогнула, и оно покатилось по полу, демонстрируя свое содержимое. Проклиная себя за неуклюжесть, я, сев на пол – коленки подкашивались как у нервической барышни из тургеневских романов – стала торопливо сгребать обеими руками мусор.
Мое внимание привлек кусочек картонки. Я поднесла его к глазам. Это был обрывок билета на самолет. Эвиного билета. На клочке была дата – двадцать пятое мая.
Двадцать пятое. Мне она сказала, что прилетела двадцать шестого. Значит, она пробыла где-то день. И ничего об этом не сказала. Специально? Или у нее были веские причины скрывать это. Француз убит примерно день назад. Стоп-стоп…
Я провела рукой по лбу. Похоже, ситуация складывается совсем скверно.
Эва исчезла и не откликается на мои звонки.
В нашем городе убит иностранец. Француз.
Если бы это был американец или англичанин, поводов для беспокойства у меня было бы меньше.
И наконец, скуластная женщина в черном, стоявшая у моего дома. Кого она высматривала? Сомнений здесь быть не могло. Конечно, Эву! Каким-то образом она узнала о том, что она здесь.
Я обхватила руками голову. Во что же вляпалась моя сестренка? И неужели Денис прав, утверждая, что она связана с неким криминалом, и приехала, чтобы замести следы?
А если нет? То как объяснить все эти факты?
Я быстренько запихнула мусор в ведро и только подошла к лестнице, как приехал Денис. Он, конечно, отругал меня как следует. Я оправдывалась, как могла и напирала на то, что мне ужасно захотелось пить – ну просто все во рту пересохло – и для большей убедительности открывала рот, как актриса театра мимики и жеста. Кажется, Денис мне поверил и даже немного смягчился. Под его чутким руководством я отправилась обратно в постель, и он пообещал больше никуда не уезжать, раз я такая прыткая и бестолковая – при температуре все норовлю выпрыгнуть из постели и расхаживать по дому.
Такой домашний арест меня категорически не устраивал. Я-то надеялась в ближайшие два-три дня поправиться и приступить к поискам Эвы. Мне почему-то казалось, что она до сих пор в нашем городе.
– Я купил курицу! – кричал Денис из кухни. – Больные всегда едят курицу и пьют куриный бульон. Он жутко полезный.
– Я не хочу есть.
– Тебя никто не спрашивает.
– Я что уже не имею права голоса?
– Не имеешь! – весело кричал Денис. Похоже, он был ужасно рад получить меня в свое полное и безоговорочное распоряжение. Пусть даже и больную – со спутанными волосами и покрасневшими как у кролика глазами.
Мне пришлось выпить чашку несоленого бульона и съесть куриную ножку. При этом Денис заботливо подложил под мою голову две подушки, чтобы мне было удобнее сидеть. На мои возражения, что я могу доковылять до веранды и пообедать там, он решительно махал рукой и носился вверх-вниз с тарелками. За бульоном последовали котлеты и жареная картошка.
