Риган задумчиво кивнула:
— Читала пару статей.
— Все читали. И народ к нему толпами валит. Молодежь ищет гуру, который мог бы им объяснить, что делать с той долгой дорогой, которая ждет впереди, а люди в возрасте зачастую жаждут свернуть с избранного пути и как-то изменить свою жизнь, только многие понятия не имеют, как это сделать. И те и другие идут за помощью к доктору Шилдсу на его семинары, посвященные тому, как помочь самому себе и сделать жизнь прекрасной и удивительной, — это и есть самое ужасное!
— В газетах не было ничего, кроме хвалебных слов. Говорят, он хороший специалист.
— Ничего подобного! Эти статьи заказаны и оплачены. Доктор Шилдс прекрасно знает законы рынка и не скупится на рекламу. Он проводит в Чикаго два семинара в год и каждый раз успевает унавозить почву, прежде чем собрать урожай.
Софи говорила все громче. Негодование мешало самоконтролю.
— Должно быть, он неплохо зарабатывает, — протянула Риган. Она пыталась прикинуть, сколько может человек заплатить за сеанс групповой терапии, даже если специалист разрекламирован в газетах и все такое.
Подруга протянула Риган пачку бумаги:
— Прочти. Это дневник Мэри Кулидж. Она одна из жертв доктора Шилдса. Он обобрал ее.
— Давай ты мне кратенько объяснишь суть, а прочту я позже.
— Ладно. Так вот, эта самая Мэри Кулидж впала в депрессию после смерти мужа. Это печальное событие произошло два года назад, и с тех пор она практически не жила полной жизнью. Ее дочь Кристина всячески пыталась помочь матери, но та отказывалась принимать лекарства и не желала идти к психотерапевту.
— Скорбь после потери любимого человека — не такая уж неестественная вещь, — заметила Риган. — Моя мать умерла почти год назад, но я все еще не могу смириться с мыслью об этом. Мэри имела право скорбеть о муже.
— Два года — большой срок. Все это время она даже из дома не выходила. Согласись, это чересчур.
— И что случилось потом? — Риган с изумлением наблюдала, как подруга пробует чай, а потом высыпает в него еще пакетик сахара. Интересно, как она вообще может это пить?
— Мэри услышала о семинарах, которые проводит доктор Шилдс, и записалась на один из них. Ничего не сказала ни дочери, ни друзьям. Просто пошла и заплатила тысячу долларов.
— Сколько? Тысячу долларов? И много народу посещают эти семинары?
— От трехсот до четырехсот человек проходят курс одновременно. А что?
— С ума сойти! Ты хоть представляешь себе, сколько денег зарабатывает твой мистер Лоуренс Шилдс? Ой, прости, я не хотела перебивать. Продолжай, я вся внимание.
— В какой-то мере этот шарлатан выполнил свои обещания: он и вправду изменил жизнь Мэри. Пользуясь тоской и одиночеством несчастной женщины, мошенник подчинил ее своей воле и обобрал до последнего цента. Муж оставил ей два миллиона долларов, а через два года она стала нищей… с помощью доктора Шилдса. Но официально придраться не к чему: все в рамках закона, никакого насилия. Мэри добровольно передала ему все свое имущество. Это страшный человек — и очень умный.
— Все это записано в ее дневнике? — Риган с тревогой поглядывала на бумаги, лежащие на столе.
— В общем, да, — кивнула Софи. — Дневник нашла дочь Мэри, иначе мы бы не узнали подробностей ее головокружительного романа. Через три месяца после знакомства Шилдс предложил ей пожениться, и женщина согласилась. Он особенно настаивал на том, чтобы их связь и планы на будущее оставались в тайне. Ну, ты понимаешь, как это делается: «Пусть это будет нашим маленьким секретом, дорогая». Он оправдывал такую таинственность желанием немного подождать и заработать денег, чтобы купить ей достойное кольцо.
— Ему не хватало на кольцо? Минуточку, но с такими сборами за двухдневный семинар…
— Ой, Риган, ясно же, что он просто обманывал бедняжку. Сказал, что у него временные финансовые трудности. А она, желая доказать свою любовь и выказать доверие, перевела на него все свои сбережения.
— Как можно было так неосторожно поступить?
— Все дело в одиночестве, — пробормотала Софи. Она помолчала, потом печально спросила: — Ты ведь уже догадалась, что было дальше?
— Он передумал жениться.
— Именно. Сказал, что чувства его недостаточно глубоки. А потом отказался вернуть деньги и прямиком заявил, что она ничего с этим поделать не может.
— Бедняжка!
Тут разговор пришлось прервать, потому что к их столику подошел официант, чтобы принять заказы.
— Я не могу ждать Корди, — заявила Софи. — У меня сегодня очень плотное расписание.
— Ты закажи, а я подожду, — отозвалась Риган, убедившись, что нет еще и часа дня.
Софи попросила салат и еще один чай со льдом.
— Что же случилось с Мэри? — спросила Риган, как только официант отошел.
— Она покончила с собой. По крайней мере все в этом уверены.
— Все, кроме тебя?
Софи кивнула, пообещала все объяснить через несколько минут и направилась в дамскую комнату. Риган заметила, что все мужчины — независимо от того, обедали они одни или с дамами, — провожали взглядами ее подругу. Софи прекрасно сознавала, что на нее смотрят, а потому шла, покачивая бедрами. «Все дело в бедрах, девочки, — не уставала повторять она подругам. — Если хотите, чтобы мужчина обратил на вас внимание, крутите попой». И уж она крутила! Риган с улыбкой покачала головой и придвинула к себе бумаги. Бросив случайный взгляд в сторону двери, она заметила Корди.
Софи скрылась в дамской комнате, и теперь большая часть мужчин пялилась на Корделию. Их восхищение было вполне оправданно — девушка обладала шикарной фигурой: пышная грудь переходила в тончайшую талию, а та, в свою очередь, — в совершенные по форме и очень женственные бедра. Добавить сюда грацию русалки и длинные темные волосы — и портрет красавицы готов. Однако Корди было совершенно все равно, кто и как на нее смотрит. В отличие от Софи она не делала ничего, чтобы привлечь внимание противоположного пола. Она не уставала повторять, что лучше всего чувствует себя, лежа под машиной — там есть чем заняться и не надо думать, как ты выглядишь. Корди, как и Софи, была единственным ребенком в семье. Ее мать рано умерла, и девочка жила с отцом. Тот начинал простым автослесарем, но потом разбогател и теперь владел целой сетью автомастерских на Среднем Западе. Но, даже превратившись в очень богатого человека, отец Корди в душе продолжал оставаться прежде всего механиком. Ему хотелось общаться с дочерью, но он не очень понимал, чему нужно обучать девочек, а потому просто научил ее тому, что умел лучше всего, — разбираться в автомобилях. Пару лет назад он отдал ей свой старый «форд», и к сегодняшнему дню Корди практически разобрала и собрала машину заново, заменив все, что можно, — от самой мелкой муфты в движке до ветрового стекла. Раз в неделю она проводила мастер-класс по специальности «Автослесарь». Кроме того, Корди преподавала химию в местной школе. Остальное время она писала докторскую диссертацию. По ее расчетам, через год работа будет закончена и готова к защите.
