Она упрашивала меня так, словно мое присутствие в ее доме, было ей необходимо по причинам, которых она не могла доверить ни Гуннару, ни Ирене. В настойчивости Лоры было даже что-то странное. Она как будто боялась чего-то.
— Приеду обязательно, — подтвердила я. — И меня не пугают трудности, коль скоро вы хотите видеть меня у себя и обещаете поговорить со мной.
Лора порывисто положила руки мне на плечи и дотронулась губами до моей щеки. Я отпрянула так резко, словно она дала мне пощечину, но, к счастью, Лора этого не заметила. Она уже отвернулась от меня и разговаривала с Иреной.
— Придется немедленно вернуться домой, — объявила она ей. — Мы должны подготовиться к приезду гостьи. Мисс Томас приедет завтра. Нет, лучше сегодня! Пусть приезжает сегодня же днём. Я не желаю никаких промедлений!
"Всякое промедление обернулось бы для нее поражением", — думала я, наблюдая за Лорой. Она находилась в состоянии нервного возбуждения. Вечером, должно быть, рухнет без сил. Я подозревала, что Ирена Варос тоже об этом подумала. Было ясно, что она не одобряет планов своей хозяйки, осознавая эфемерность ее сил.
— Я уверена, Гуннар привезет меня тогда, когда вам удобно, — сказала я, обратив на него вопрошающий взгляд.
— Конечно, — одобрительно отозвался он. — Я к твоим услугам, Лора. Восхищаюсь твоей решимостью и силой воли. Ты уже выглядишь гораздо лучше, чем прежде.
Она, очевидно, была обрадована его словами, и Гуннар был следующим, кого наградили быстрым поцелуем в щеку. Он на мгновение заключил ее в объятия, а затем Лора обратилась ко мне:
— Решено! Я жду вашего приезда. Мне тоже хочется побольше узнать о вас. Общение не должно быть односторонним.
Я улыбнулась и, обменявшись с ней рукопожатиями, поблагодарила ее. В конце концов, наше общение и не будет односторонним. У меня были для нее сюрпризы про запас, и сейчас, когда мне было дозволено пройти мимо свирепствующей стражи, я смогу предъявить их. Хотя на первых порах предстоит играть роль писательницы и не более того. С остальным можно подождать.
К тому времени, как обе дамы начали двигаться вниз, по тропе, энергия Лоры стала помаленьку угасать. Ирена взяла ее под руку, и обе женщины продолжали спускаться. Лора, однако, держала голову высоко. Безупречная линия ее подбородка, которую она столько раз демонстрировала на экране, не претерпела никаких изменений.
Мы молча наблюдали за ними. Когда я, наконец, обратила внимание на Гуннара, то обнаружила, что его взгляд устремлен на меня.
— Вы превосходно исполнили свою партию, — сказал он. — Держали себя в узде.
Он был прав: я действительно справилась со своими эмоциями, но, несмотря на письмо моего отца, Гуннар, по моим понятиям, плохо представлял себе, каковы они были.
— Если вы задержитесь ненадолго, — предложил между тем Гуннар, — я покажу вам кое-что любопытное.
Он все еще пристально смотрел на меня. Взгляд его был испытующим, изучающим и проникал глубже, чем мне бы хотелось. Для моей конечной цели, несомненно, было бы гораздо лучше, если бы я как можно реже встречалась с Гуннаром Торесеном.
— У меня нет никаких дел, — весело сказала я. — А как насчет вас? Разве я уже не отняла у вас значительную часть рабочего дня? Вы могли бы и не заезжать за мной сегодня. Я легко добралась бы на такси.
Он направился к воротам, и я пошла рядом с ним.
— Сейчас у меня нет неотложных дел, которые требовали бы моего присутствия. Кроме того, письмо вашего отца возлагает на меня ответственность за вас. Возможно, пока вы здесь, я возьму отпуск на несколько дней.
Голос его звучал так, словно его вовсе не обрадовала подобная ответственность; тем не менее, он выполнит то, что ему поручено, так как это его долг.
— Я не нуждаюсь В том, чтобы кто-то нес за меня ответственность, — резко возразила я.
Он улыбнулся своей обычной скупой улыбкой. Глаза оставались серьезными.
— Возможно, у вас нет выбора. Это касается только Виктора Холлинза и меня.
Мы пересекли тропу, по которой поднимались на плато, где стояла церковь. Двигаясь рядом с Гуннаром, я размышляла над его словами. Они задели меня, но подходящего ответа у меня не нашлось. Мы начали подниматься на небольшой холм напротив церковной ограды по хорошо протоптанной тропе, которая уводила от каменистой поверхности плоскогорья, кое-где поросшей зеленым мхом.
— Я хочу показать вам одно из моих любимых мест, — сказал Гуннар.
Тропа, обвиваясь вокруг холма серпантином, привела нас, в конце концов, на его вершину.
— Отсюда можно увидеть часть Бергена и горы, которые охраняют его с юга, — заметил Гуннар. — Вид просто великолепный.
Я послушно повернулась и пришла в восторг. Вид действительно был чарующий. Вблизи открывалось озеро и несколько домов, а подальше — вездесущие фиорды, изрезавшие берега Норвегии.
Но Гуннар быстро вернул меня к действительности:
— Что вы думаете о Лоре Уорт? Вы вели себя безукоризненно, но мне интересно, что вы почувствовали?
— Вовсе не испытала прилива дочерних чувств — если это то, что вас интересует, — холодно ответила я. — И у меня не возникло ощущения внутреннего родства. — Вчера, когда я впервые увидела Лору, это ощущение возникло, но я не собиралась посвящать Гуннара в свои переживания. — Никакой роли я не играла, — добавила я, — а была тем, кто я есть — писательницей. Мне выпал шанс получить редкое интервью, ради которого я готова на все.
— Это добрая примета, что Лора пригласила вас к себе. Теперь у вас появится возможность сказать ей всю правду. Признаться, что вы — дочь Виктора и ее. Но сначала вам придется завоевать ее доверие. Тогда вам будет не так трудно.
— Открыться ей? Вот так сразу? — Я не сумела скрыть тревожной интонации. — Но если она узнает правду, то, скорее всего, рассердится и выставит меня.
— Я в этом не уверен. Как бы там ни было, вы должны сказать ей как можно скорее. Вы не можете со спокойной душой оставаться в ее доме, скрывая от нее правду. Иначе я буду чувствовать себя так, словно обманул своего старого друга. Нельзя также ждать от Ирены, что она надолго сохранит тайну. И, кроме того, существует доктор Флетчер. Он знает, кто вы.
Я сама уже нервничала из-за этого. Доктор Флетчер и его вчерашний визит ко мне в отель не выходили у меня из головы. Только бы он не узнал о том, что меня пригласили пожить в ее доме до того, как я сама приеду туда. Если он опередит меня и первым назовет Лоре мое настоящее имя, все может рухнуть.
Поразмыслив, я согласилась с Торесеном:
— Да, придется сказать ей. Просто я подумала, не лучше ли сначала взять интервью. Не исключено, что она будет более откровенна с чужой женщиной, чем со своей дочерью.
