– А может, мне не нужна твоя ответственность?
– Макана! – почти взмолился он.
– Если ты не заметил, я уже достаточно взрослая особа. – Она потянулась и, обхватив его за шею, притянула к себе. – И нам нет дела ни до моего брата, ни до твоей бывшей жены, ни даже до твоего отца. Главное – наши чувства друг к другу.
Он погладил ее по плечам.
– Если мы ступим на эту дорожку…
– Поцелуй меня! – Они могли обсуждать это до смерти и ни к чему не прийти. Ей надоели пустые слова…
Он судорожно вздохнул.
– Имей в виду, я уже не остановлюсь!
– И не надо.
Больше он уже не мог сдерживаться. Он приник к ее губам в поцелуе, и все вокруг исчезло, словно они оказались в безвоздушном пространстве. Она целиком отдавалась этому жаркому поцелую, чувствуя, как и сама загорается желанием.
Наконец он прервал поцелуй и поднял ее на руки.
– В спальню!
Закрыв глаза, она только кивнула, и он понес ее к спальне, толкнул дверь плечом и вошел внутрь.
Комната перед глазами качнулась, она почувствовала, как опустилась на кровать, и открыла глаза. Он лежал рядом, опершись на локоть. Кончиком пальца она провела по его бровям, по щеке, по губам, по отросшей щетине.
– Мне это нравится.
Он хрипло засмеялся:
– Тогда не стану ее сбривать.
Легкая хрипотца его голоса прозвучала для нее музыкой. Господи, как же она его любит!
– Хорошо.
– Заметано!
Она чувствовала его возбуждение, которое он с трудом сдерживал. Но зачем? Она так жаждала близости с ним, так хотела испытать то мгновение высшего наслаждения, что уносит тебя в вечность.
– Шейн, – шепнула она.
Он кивнул и начал вставать.
– Ты что?
Она схватила его за плечи, не желая отпускать.
Он с улыбкой нагнулся и так крепко поцеловал, что у нее зашлось дыхание.
– Извини… Я это… за презервативом.
Сгорая от желания, она обо всем забыла. Он прав, ее таблеток наверняка недостаточно. От смущения щеки ее запылали.
– Да-да, только скорее…
Он встал, порылся в своей сумке, потом, не расстегивая, стащил через голову рубашку, бросил ее на пол и оперся коленями на кровать. Под его весом матрас подался, и она скатилась к нему. В следующее мгновение он оказался сверху, коленом раздвинул ей ноги, а его руки проникли ей под рубашку, коснулись обнаженного живота и двинулись выше, к бюстгальтеру. Дыхание ее пресеклось.
Он накрыл ладонями ее груди, затем помог ей снять рубашку и бросил ее на пол рядом со своими джинсами.
Она вся горела нестерпимым желанием. Он расстегнул на ней бюстгальтер и, обжигая горячим дыханием, начал целовать и ласкать языком ее напрягшиеся соски. Она выгнулась, содрогаясь от наслаждения, и, запустив пальцы в его волосы, с силой притянула его к себе.
Помогая друг другу, они лихорадочно освободились от одежды и снова слились в жарком объятии. Он целовал ее горло, груди, живот, спускаясь все ниже, дразня своими пылкими ласками, вызывая в ней нестерпимое желание близости.
– Шейн… Шейн… – задыхаясь, шептала, почти умоляла она.
И он пришел, заполнил всю ее до конца, мощный, горячий, щедрый. Она чутко отзывалась на каждое его движение, на каждый толчок, выгибаясь навстречу, поднимая бедра, чувствуя приближение кульминационного момента.
Когда же он наступил, это было похоже на ослепительный взрыв невероятного, бесконечного наслаждения, заставляющего ее содрогаться все снова и снова…
Потом, обессиленные, они лежали рядом, ощущая бешеную пульсацию крови в жилах. Он повернул к ней голову:
– Вау!
– Очень красноречиво, – искренне засмеялась она и увидела в его изумленных глазах отражение своего восторга.
– Не жалеешь?
У нее едва хватило сил, чтобы в знак отрицания слегка повернуть голову на подушке.
Она замерла, ожидая его реакции, боялась, что он нарушит очарование момента.
– Молодец!
Она облегченно перевела дыхание.
Кончиками пальцев он провел по ее плечам, по нежному горлу, затем они скользнули ей на грудь, стали поглаживать возбужденные еще соски, и она задрожала.
Но сладкая истома уже обволакивала ее сознание, опускала веки. Она уткнулась лицом в его теплое плечо.
– С тобой так хорошо, – сонно пробормотала она.
– Ну, не лучше, чем мне с тобой! – Он поцеловал ее в лоб. – Спи, беби, засыпай, и я с тобой.
Она ответила ему только тихим стоном. Истома одолевала ее, и она начала погружаться в сон.
Она еще чувствовала, как он натягивает на них одеяло, ощущала запах его тела и вдруг услышала его шепот:
– Неужели у меня и сейчас ничего не получится?
Она распахнула глаза, но не шевельнулась, чтобы он не догадался, что она его слышала. Сонливость как рукой сняло, голову заполнили мысли о том, как избавить любимого от преследующих его страхов и неуверенности.
Фрэнк Джей строил свою жизнь исключительно на обманах и вранье, не испытывая при этом ни малейшего душевного дискомфорта. Но когда его поймали на лжи относительно военной службы, у него начались проблемы. История о том, как он выдавал себя за бойца спецназа, появилась в газетах, друзья отвернулись от него, и сразу в двух местах ему отказали от работы. Сенатор, который гордился тем, что в его родном штате живет настоящий герой, утратил к нему всякий интерес.
Люди стали презирать его, не желали с ним общаться. Любой, кто появлялся в его обществе, получал по электронной почте анонимное послание со ссылкой на «Стену позора». Этот обман стоил ему слишком дорого.
Проклятый сайт разрушил всю его жизнь, но он понимал, что сам виноват. Поэтому полностью раскаялся, публично извинился и согласился пройти процедуру исправления, после чего имя Фрэнка исчезло со «Стены позора». Целых семь месяцев он не брал в рот ни капли спиртного, а чего это ему стоило!
Но в том, что произошло после реабилитации, не было его вины. Это было роковой случайностью. Сидя в кафе перед остывшей чашкой кофе, он погрузился в эти горькие мысли, машинально теребя в руках папку. Он забрал ее десять минут назад в условленном месте. Согласно инструкции, он должен был выпить кофе и уйти, но он продолжал сидеть в кафе. Только не сегодня. Что еще они могут ему сделать?
Он открыл папку и заглянул внутрь. Как обычно, фотографии и какие-то бумаги. Перебирая их, он наткнулся на фото Маканы Кингстоун, быстро пробежал глазами полицейский отчет о проникновении в ее дом и поспешно сунул бумаги обратно в папку, пряча от посторонних глаз. Нечего ему просматривать остальное, достаточно и тех тайн и проблем, из-за которых он лишился сна.
Главным было то, что ему предстояло. Подпершись локтем, он уставился невидящим взглядом в окно. Не читая документ, он понимал, что означает содержимое папки. Его босс требовал, чтобы он убрал Макану.
