– Да… После таких вопросов я еще подумаю, будет ли у моего ребенка вообще отец… Ты что, с дебильного облака по ниточке спустился, Джонни??? – она раздраженно отвернулась от все еще оторванного от реальности парня, с невероятным восхищением и бешеной радостью таращившегося на нее своими ясными зелеными глазами, глуповато улыбаясь. Посмотрев на Эдди и наклонившись к нему, Лив насмешливо спросила:
– Эй, помидор! Не хочешь стать отцом моего ребенка? Ты серьезный, деловой, неплохо зарабатываешь… А то, судя по всему, в этой машине претендентов больше нет… Как тебе идейка?
Эдди закашлялся, но вдруг глухо и неожиданно заявил в сторону чуть не упавшей, если бы было куда падать, Оливии:
– Если вам это нужно, мисс Оливия, я почту за честь…
– Эй! Эй! – очнулся, наконец, Джонни, дернув Лив к себе и прижав в свои горячие-горячие, крепкие объятия, зарывшись рукой в ее волосы и вспыльчиво, но невероятно восторженно проговорил:
– А ну не смей предлагать моего ребенка никому, Оливка, слышишь??? Ты и он – вы оба мои, навсегда, навеки, пожизненно, понятно тебе, глупышка? Оли-и-ивка… – нежно протянул он и с невероятным счастливым порывом нашел ее губы и поцеловал… Лив почувствовала комок в горле, но сдержала слезы: от счастья не нужно плакать. Бог подарил ей самый лучший подарок, и она сделает все, чтобы ее семья была счастлива…
– Так, стоп. – вдруг неожиданно снова проговорил Джонни, прекратив свой нежный и такой чувственный поцелуй, требовательно уставившись на разомлевшую от его губ и теплых рук девушку. – Это и был твой секрет? Оливка!
Лив со вздохом кивнула.
– Да. Я уже год пытаюсь заполучить от тебя ребенка, но…
– Что-о-о??? – шокировано воскликнул Джонни, обхватив ее лицо ладонями и развернув к себе. – Год?!? Поверить не могу!!! Глупышка, почему ты не сказала мне??? Вроде бы как, я не последний человек в этом процессе!
Лив успокаивающе взяла его руки в свои и виновато улыбнулась:
– Прости. Я просто… боялась, что ты попробуешь меня остановить, станешь отговаривать… А я не хочу ждать, Джонни, ты даже не представляешь, как сильно я хотела этого ребенка, тем более… – она слегка покраснела и замялась, – от тебя.
Джонни посмотрел на нее одновременно и укоряющим, и невозможно любящим взглядом и снова прижал к себе, вздохнув:
– Какая же ты дурында, моя маленькая самостоятельная девочка! Отговаривать тебя?!? Ты что, думаешь, я захотел бы подождать до того момента, когда из меня начнет песок сыпаться или до следующей экспедиции НАСА в сторону Марса??? Мне почти тридцать, Лив!!! И я люблю тебя, черт возьми. Очень. Сильно. – тихо шепнул он ей на ушко, заставив ее снова порозоветь, теперь уже от удовольствия.
– Э-э, мисс Оливия, так же нечестно!! – завопил вдруг пребывавший до этого в угрюмом раздумье Марти. – А почему вы мне не предложили стать отцом вашего спиногрыза?? Я был бы классным папочкой, покупал бы ему жвачку и всякое такое…
Лив расхохоталась и проговорила:
– Не переживай, огурец, если бы Джонни не выплыл из летаргического сна, ты бы стал следующим в очереди, кто получил бы это специальное предложение!
Джонни нежно погладил Лив по голове, не спуская с нее восхищенных, счастливых глаз, а Марти расслабился, снова по-детски улыбнувшись:
– Да? А, ну тогда ладно… Куда едем-то?
– В Бургер-Кинг. – махнула рукой Лив, и в этот момент почувствовала, как завибрировал в кармане ее телефон, спасая от лекции заботливого муженька о вреде фаст-фуда, которую она успела прочитать на его лице прежде, чем он открыл рот.
Увидев на экране незнакомый номер, Лив недовольно поморщилась и не очень-то вежливо ответила, нажав кнопку приема вызова:
– Что за черт??
– Я хочу знать. – вдруг произнес голос, заставивший Лив подпрыгнуть чуть ли не до потолка и уставиться в пространство с ощущением абсолютной нереальности происходящего… Эти вкрадчивые интонации, тихий, гипнотический тембр она бы узнала из тысячи, потому что несколько недель отчаянно надеялась, что он, все-таки, позвонит, пыталась даже пару раз поискать его по тому самому «жучку», который был вшит в подклад его кардигана, но сигнал терялся на подступах к Детройту…
Она посмотрела на Джонни ошеломленным, но полным невероятной радости, взглядом, не веря, что все это происходит на самом деле и в один день, тогда, когда она меньше всего этого ожидала… Что за чудесный миг! Ей безумно захотелось рассмеяться, но она сдержалась и, посмотрев на озадаченное лицо Джонни, одними губами проговорила: «Эрнесто».
Джонни шокировано и весело поднял брови и ухмыльнулся, а Лив, желая выпрыгнуть из окна и станцевать на обочине все танцы, какие только знала, летая на крыльях новой любви, любви к жизни, взяла себя в руки и совершенно невозмутимо ответила:
– Думаю, это была пицца с креветками.
Пауза, затем тихое:
– Что?..
– Пицца с креветками. – погромче и поувереннее заявила Лив в трубку, на полном серьезе разыгрывая своего долгожданного собеседника. – Ну, это то блюдо, которым я отравилась в двенадцать лет и из-за которого мне сделали промывание желудка… Ты же об этом хотел узнать, кузнечик?
Джонни еле сдержал душащий его хохот, а Марти и Эдди настороженно прислушались, услышав хорошо знакомое «кузнечик» и прекрасно припоминая, сколько бед принес этот человек их любимому боссу.
В трубке раздался обреченный вздох, и Эрнесто тихо, но раздраженно проговорил:
– Оливия… Знаешь, твои шутки… Они, как бы помягче выразиться… Несколько…
– Тупые? – весело пришла ему на помощь Лив, а Эрнесто сказал:
– Плоские… Но, в общем-то, это то же самое… Ты говорила, что твое предложение останется в силе… Пожалуй… Я бы хотел… – он вздохнул, и его голос неуверенно дрогнул, что было совсем не похоже на того молодого, влиятельного босса Чикагской мафии, который придумал и почти реализовал хитроумный план мести боссу Нью-Йоркской семьи. – Я хочу знать… Ты обещала… – он замолчал.
Лив понимала, как ему было сложно признаваться в этом, как сложно пойти против собственных принципов, отступить от идеалов и того смысла, которым он наполнял свою жизнь весь период своего существования… Лив не верила своим ушам. Она много дней думала, почему же ей не удалось убедить его? Что она сказала не так? Что еще должна была сделать ради того, чтобы вытащить его из глухой, темной ямы, в которую он упал еще в детстве и где таяли в темноте все лучики любой, пробивающейся к его душе, надежды?.. Она вспоминала то, сколько препятствий преграждали ей путь к нему в тот день, когда она самоотверженно сбежала из-под крыла Калеба, пытаясь предотвратить его убийство, и пришла к выводу, что ей просто не нужно было ехать, раз она ничего не смогла сделать для него. Судьба мигала ей красным сигналом светофора, но она не разгадала ее тайный намек…
