нужно! – Начинает дрожать. – У вас совсем нет совести. За стенкой ребёнок, вы в квартире моего мужа…
– Видимо, совести у меня и правда нет, – чувствуя, как далеко меня сносит от адекватности, я вжимаю Таю в себя.
Но не целую. Укладываю ее голову к себе на плечо и дышу запахом ее волос.
Судорожно всхлипывает, но не вырывается. Тело, как натянутая струна.
– Уходите, пожалуйста… – шепчет.
– Ничего с собой поделать не могу. – Опускаю губы к ее ушку. – Просто брежу тобой вторые сутки. Все понимаю, что ты замужем, что у вас ребёнок… И что с мужем у тебя хрень какая-то… – выдыхаю, чувствуя, как по телу Таи разбегаются мурашки. – Скажи мне, что любишь мужа. Тогда я уйду. Извинюсь и больше никогда не подойду.
Она отстраняется, упираясь ладонями в мои плечи.
– Я… – облизывает губы. – Люблю мужа. – Отводит глаза вниз и вбок. – Уходите…
Да щас! От ее невербалики меня аж встряхивает. Ну и начнём уж с того, что влюблённая женщина даже прикоснуться бы к себе не дала.
– Ты мне врешь, – говорю уверенно.
Вспыхивает, распахивая глаза.
– Вы… – задыхается от праведного гнева.
А я, не желая больше ничего знать, впиваюсь в ее губы поцелуем.
Я совершенно охреневший тип. Но всю важную информацию, я только что получил. И больше совершенно не чувствую, что беру чужое. Это мое.
Тихий вскрик. Глажу языком ее мягкие дрожащие губы и оживаю, кайфую от них, как от долгожданной дозы. По телу точно также бежит волна адреналина, в затылке покалывает холодом…
Вжимаю ее бёдрами в край столешницы. Аааа… Осталось только подсадить, раздвинуть ножки и взять!
Тая, пытаясь отстраниться, елозит руками за своей спиной и рушит какую-то посуду.
Но, всего на мгновение, обмякая в моих руках, вдруг срывается. Отвечает. Постанывая мне в рот. Нас обоих сносит во что-то невменяемое, в потом ее снова будто выключает.
– Тая… – хриплю, ласкаясь губами по ее скуле.
– Нет! – Истерично. Начинает сопротивляться, но это бесполезно… Меня закручивает возбуждением, и я ныряю руками под ее футболку на спине. Господи… Что она делает со своей кожей? Это просто горячий шёлк, от которого невозможно оторваться. Просто заменить руки на губы…
Громкая мелодия телефонного звонка возвращает меня в реальность.
Тая, пользуясь моим замешательством, выкручивается и отлетает от меня, вжимаясь спиной в холодильник и закрывая руками лицо.
– Пожалуйста, – задыхаясь, мотает головой. – Если я тебе действительно по какой-то причине так понравилась, то просто оставь меня в покое. Ты не понимаешь, какими проблемами мне грозят вот эти твои взрывы чувств. Это! Это просто… – не находит слов и зажимает закровившую губу пальцами. Черт!
Тая хватает с подоконника разрывающийся телефон и смотрит на экран, облегченно выдыхая.
– Муж? – Веду плечами, как от озноба.
– Мама… – отклоняет вызов. – Сейчас перезвоню ей.
Я снова подхожу ближе. Вот такие у нас сегодня веселые догонялки.
– Почему ты ещё не в разводе? – Стираю пальцем набегающую на нежную губку кровь и держу Таю за подбородок, чтобы не могла отвести глаза. – Говори…
– Потому что я сама виновата. И… я люблю мужа.
Просто прикрывает глаза, разрывая наш контакт.
Мои руки падают. Что тут скажешь?
– Я обещал твоему сыну, что подойду к нему. Пять минут, и я уйду.
– Да, – кивает. – Он действительно теперь ждёт.
Ухожу, так и оставляя ее возле холодильника.
Ощущение, что я налажал, вкручивается в мозг, как бормашина в больной зуб.
И я совершенно не понимаю, что мне нужно сделать, чтобы Тая открылась. Вот они – отголоски того, что женщины падают в постель сами. Не знаешь, с какой стороны подойти к «той самой».
Тая
«Да откуда же ты взялся на мою голову?» – накрываю пальцами все ещё пульсирующие от его поцелуя губы и слышу, как показательно грохает об косяк дверь комнаты.
«Чем вообще ты думаешь, Таисия! Точно не мозгами. Потому что они у тебя, как у оголодавшей кошки, стекают по позвоночнику прямо в трусики. Раньше у тебя был просто ребёнок не от мужа, а теперь ты ещё и изменяешь ему прямо дома! При чем делаешь это с таким удовольствием, которого никогда и ни с кем не испытывала!»
Подхожу к раковине, наливаю себе из фильтра стакан холодной воды и пью мелкими глотками.
Зубы стучат о стеклянный край. Тело ноет. Внизу живота болезненно-сладко пульсирует… Неужели, регулярный женский оргазм с мужчиной – это действительно не выдумка женских романов. С такими ощущениями, которые сейчас мучают мое тело, я готова в это поверить!
«Прекрати, Тая! О чем ты думаешь? Ведёшь себя, как падшая женщина, так ещё и фантазируешь об этом!»
Сердце колотит рёбра, мешая восстановить ровное дыхание.
Телефон снова начинает играть мелодию. Смотрю на экран, а заодно сразу на время, и меня окатывает холодной волной паники. Черт! Торт!
– Здравствуйте, Надежда, – отвечаю на звонок и прикусываю разбитую губу. Ах, черт!
– Здравствуйте, Тая! Вы про нас не забыли? – Оживает трубка голосом клиентки. – А то мы уже волнуемся.
– Нет, нет. – Киваю. – Вот сейчас уже устанавливаю украшения и еду к вам.
– Ждем вас. Спасибо. – Звонок отключается, а я, как ошпаренная, начинаю носиться по кухне.
Леска, где же она? Нахожу ее в ящике стола. Так, крем! Достаю из холодильника сливки и сыр. Ставлю бисквит на стол, разрезаю на коржи.
Телефон вибрирует на столешнице.
– Алло! – Я зажимаю трубку между щекой и плечом, не глядя отвечая на вызов.
– Таисия, – строгий голос матери окончательно подрывает мое эмоциональное состояние, и я подхожу к окну, обессилено врубаясь в него лбом, пока на меня обрушивается шквал материнских претензий. – Нет, ну это просто не возможно! Хотя бы брать трубку ты можешь, раз сама лишний раз не позвонишь.
– Мамулечка, – выдавливаю из себя с максимальным раскаянием. – Ну не начинай, пожалуйста. Ты же всегда можешь мне позвонить, если что.
– А просто поговорить с матерью тебе не интересно? – Отбивает она все ещё обижено.
– Ну, конечно, интересно. – Уверяю ее. – Просто ты же знаешь, что я с Лешкой одна. То покормить, то что-то натворил, то дела домашние, то секции, а за рулем говорить тоже опасно… – перевожу дыхание. – Как твои дела?
– Дела… – уже потеряв запал, фыркает мать. – Кусты мне под окнами обрезали, представляешь!
– Хммм… а зачем? Сирень. Красиво же…
– Да Катерина, что тети Светы с этажа второго дочка, аж с двумя на шею к матери прикатила. И ей видете ли машины из-за поворота не видно, когда кусты растут. Целый день под окнами орут ее дети теперь. Хотя, я
