– У вас небольшая пупочная грыжа, – сообщил ему Долгов, просматривая историю болезни, поданную сестрой. – И урологи еще должны посмотреть, возможно, есть что-то по их части. И анализ крови нужно переделать. Операцию мы вам проведем плановую, в начале следующей недели. Вы не волнуйтесь так!..
– А как мне не волноваться, если в этой вашей больнице мной никто не занимается! Вообще никто! Приходит раз в день какая-то девка, а больше никто не чешется! Главврач один раз зашел!
Долгов смотрел живот больного Грицука и напоминал себе о христианском смирении и врачебном долге.
– У вас нет ничего экстренного, – он заглянул в карту, чтобы узнать, как его зовут, – Евгений Иванович! А плановые мероприятия все выполняются!
– Вы этими плановыми мероприятиями меня в могилу загоните!
– Ну, будем надеяться, что все обойдется, Евгений Иванович!
– Я к вам сюда ложился, занятых людей от дела отрывал, министру кланялся, и мне сказали, что уж Долгов-то врач стоящий!.. А что на практике оказалось?
Долгов посмотрел лимфатические узлы и белки глаз.
Смирение. Смирение христианское!..
– Евгений Иванович, я не настаиваю, чтоб вы лечились именно у нас, – сказал он тихо. – В вашей власти выбрать любую клинику и любого врача. Сейчас это не проблема.
– Да уж точно, с эскулапами у нас проблем нету, – брюзгливо сказал Грицук, косясь на Долгова. – Только больных платежеспособных маловато, а, доктор? Маловато же? А жить-то всем надо, в том числе и эскулапам! Хлебушка с маслом каждый небось желает! Пустой чаек хлебать неинтересно! А у вас, доктор, как я погляжу, и ботиночки недешевые, и запонки золотые!..
– Анализ крови переделайте, – велел Долгов сестре, поднимаясь.
– Хорошо на страждущих зарабатываете? – не унимался Грицук. – Не жалуетесь небось! А лечить как следует не хотите!
– Евгений Иванович, – ровным голосом сказал Долгов, – я считаю, что вам нужно найти другую клинику. Чтобы вас там спокойно пролечили люди, которым вы доверяете. Лечиться у врача, которому вы не доверяете, – бессмысленно.
– А вы меня не учите, молодой человек, что осмысленно, а что бессмысленно! Вас еще на свете не было, а я уже в Госплане не последний пост занимал! И потом тоже!.. И книжки мои народ читает! И знает меня! Вам ваш министр приказал меня лечить, так и лечите, а не выдумывайте ничего! Или на запонки заработали, а лечить не научились?
В кармане у Долгова зазвонил телефон, он вытащил трубку, и больной совершенно взъерепенился.
– Вот-вот, – раздувая ноздри, выговорил он, – на пациентов у вас времени нету, а как по телефону болтать, так всегда пожалуйста!..
– Дмитрий Евгеньевич, – сказала в трубке анестезиолог Мария Георгиевна, – больного подали, вас ждем.
– Иду.
– Идите-идите, – продолжал больной, – а я тут помру не сегодня-завтра, и наплевать вам на меня! А я, между прочим, не с улицы пришел, а по протекции! Что ж вы с людьми-то делаете, которые просто так приходят?! И ничего у вас в душе не шевельнется?! Говорили мне, что врачи не люди, а я все не верил, все не верил, а теперь вот…
– Да как вы можете, – не выдержала сестра, и Долгов посмотрел на нее, – да что вы такое говорите?! Дмитрий Евгеньевич возле своих больных днюет и ночует! Да вы хоть знаете, какой он врач?!
– Вижу я, какой он врач! Человек умирает, а он на него ноль внимания! В больнице умрет без всякой помощи, как собака подзаборная!.. Только с сестрами небось спать и умеет!.. А вы его защищайте, защищайте лучше!.. Я на него еще в суд подам за неоказание врачебной помощи! Вот вы все где у меня будете!..
– До свидания, – попрощался Долгов. – Пока вашей жизни ничего не угрожает. По крайней мере, об этом свидетельствуют результаты обследования. Уролог вас сегодня посмотрит. И про другую больницу вы все-таки подумайте. Может быть, так будет лучше.
Абельмана убью, мрачно подумал он. У меня операция большая через пять минут, а мне тут рассказывают про запонки, про медсестер и про то, что я ничего не смыслю в медицине! Теперь стану об этом думать, хоть и не надо бы, и весь день насмарку!
Хромов лицом изображал что-то вроде – ну, я же тебе говорил!.. Сестра стояла вся красная, руку в кармане зеленой робы сжимала в кулачок. Долгов ей улыбнулся.
И не денешься теперь от него никуда, от этого Грицука!.. За него ведь не только Абельман, но и еще какие-то большие люди просили! Министр не министр, но кто-то сверху звонил, и главврач по этому поводу нервничал.
Долгов пошел к выходу из палаты, сестра кинулась за ним, а Евгений Иванович все продолжал разоряться про свою неминуемую скорую кончину, которая должна наступить исключительно из-за невнимательности и некомпетентности Дмитрия Евгеньевича.
– Я в газету напишу про ваши порядки и про то, как вы деньги вымогаете! У меня большие связи! Вы еще попляшете у меня!..
– В газету он напишет, – пробормотал Долгов уже в коридоре. – Вера Ивановна, сегодня должна приехать Бэлла Львовна, посмотреть больную из двадцать четвертой палаты.
– Я знаю, вы говорили, Дмитрий Евгеньевич.
– Константин Дмитриевич, что вы на меня так смотрите? Ну, он неприятный человек, да еще из бывших начальников, да еще какой-то там писатель! Не обращайте внимания, и точка.
– А вы сами-то обращаете, Дмитрий Евгеньевич?..
Долгов пожал плечами. Его ждала операционная бригада, и человек – по-настоящему больной! – нуждался в его помощи. И это было самое главное.
– Может, завтра урологам его отдадим, – сказал Долгов, – если они найдут у него что-нибудь! Ну, чего вы такие кислые? Ничего же не происходит!..
– Да, не происходит, – пробормотала сестра, и Долгов с удивлением обнаружил, что она чуть не плачет, – а когда про вас всякие прохиндеи гадости говорят, это как?
– Да никак, – он пожал широченными плечами. – Наплевать. Все, я ушел на операцию!
День был тяжелый, домой он приехал поздно, даже есть не мог – так устал, – пристроился посмотреть телевизор и в ту же секунду, как пристроился, заснул мертвым сном.
Его разбудил телефонный звонок.
Звонили из больницы. Дежурный врач странным голосом сообщил, что в своей палате неожиданно умер больной Грицук.
Дней через пять явился деловой до невозможности человек в полосатом костюме и тонких очках, объявил, что он адвокат, представляющий интересы покойного Евгения Ивановича Грицука. То есть не то чтобы его самого, потому что он покойный, а его близких. Что это за близкие, Долгов хорошенько не разобрал, должно быть, в этот момент адвокат стал выражаться наиболее туманно, – то ли семья, то ли издательство, которое печатало произведения Евгения Ивановича. Эти самые близкие хотели бы получить бумаги покойного, которые, как известно, находились при нем в триста одиннадцатой клинической больнице. Все необходимые документы, подтверждающие законность изъятия бумаг, адвокат готов немедленно предоставить главврачу.
