И Юлька видела признание матери и ее смятение. Вначале ей это доставило удовольствие и приятно пощекотало самолюбие – вот, смотри, Татьяна Витальевна, какая я стала! А ты говорила, что пропаду в Москве! Потом удовольствие сменилось неловкостью. За ее старомодный, хотя и довольно приличный костюм, за новые, очень дешевые на вид туфли на покривившихся уже каблуках, за претенциозную блестящую сумочку-кошелек, которая так нелепо выглядела в больших, натруженных руках… А более всего – за этот робкий взгляд, за подобострастное отношение к будущему зятю… Но потом на смену стыду пришло другое чувство. Почему это она должна стыдиться? Нет, ей нужно гордиться! И она будет ею гордиться, как бы трудно это ни оказалось! Она купит матери самые красивые вещи – на свои законные деньги! Новые туфли из самой мягкой кожи, чтобы удобно было ее разбитым, больным ногам… И вообще все, что есть у этих столичных холеных дам!
А Татьяна Витальевна и возразить не смела – только зажмуривалась, когда дочь платила у кассы и не купюры доставала из кокетливого бумажника, а карточки. Карточки какие-то! Кто их знает. А ведь бывало, манку на воде варила, пальто свое Юльке на юбку перелицовывала! Столько лет заботилась, обувала-одевала, себе во всем отказывала… Теперь пусть дочь похлопочет! Тем более что денег у нее от этого не убавится.
Дмитрий закурил, включил радио и стал высматривать Юльку. Смешно – ведь знает, что они с матерью с минуты на минуту выйдут из магазина, и все равно нервничает, косится в окно, как будто девушка может исчезнуть из его жизни так же внезапно и необъяснимо, как и появилась. И в то же время именно в эти редкие мгновения, когда она исчезала из поля зрения, освобождая его от сладкого дурмана своей красоты, он обретал способность трезво оценить свое положение. В эти моменты он не мог не признаться себе, что его женитьба, пожалуй, несколько скоропалительна. Об этом говорили косые взгляды – сослуживцев, друзей. Причем Лавров не мог даже сердиться на приятелей, прекрасно понимая их недоумение. Но как им всем было объяснить, что он ждал эту женщину всю жизнь, даже тогда, когда не знал ее вовсе, и теперь не может позволить ей проскользнуть мимо? Тем более что Юлечка стоически переносила и завистливо-недобрые взгляды и колючие шепотки за спиной. Именно она тогда начала этот разговор, убедив Лаврова, что ее не задевают пересуды посторонних, что для нее, разумеется, важно мнение его друзей, но она считает, что это мнение изменится, когда они узнают ее получше…
И оставалось еще одно – Жанна. Она так и не объявилась с того памятного вечера. Телефона не брала, сама не звонила. Юлька так смешно боялась встречи с ней! Бывшие подруги не могли не столкнуться на студии. Но все, кажется, прошло неплохо. Вещи она от Жанны забрала на следующий же день после помолвки и переехала к Лаврову – вот уже целый месяц, как он жил в неиссякаемом дурмане страсти.
Цепочку его размышлений прервала трель телефона. Он отозвался нехотя – ничего хорошего как-то не ожидалось. Звонила Жанна.
– Здравствуй, Дим.
– Здравствуй, – ответил Лавров машинально и удивился, насколько бесцветно прозвучал его голос.
– Я хочу извиниться за свое отвратительное поведение, – спокойным и даже веселым голосом, как будто и не почувствовала холодности Диминого тона, объявила Жанна. – Думаю, ты меня поймешь. И Юля тоже…
– Жанна, не извиняйся. Я повел себя как свинья. Ты была права.
– Нет, не думаю. Меня можно извинить одним – я слишком много работала в последнее время, переутомилась. Это был просто срыв. Но теперь все наладится. Я взяла отпуск, собираюсь схватить горящую путевку и съездить куда-нибудь, поваляться на песочке, помокнуть в океане… Так что извини, дружище, мне не придется быть у вас на свадьбе…
– Да? Жаль, – автоматически ответил Дима, вытягивая шею и глядя в окно: ему показалось, что в дверях магазина промелькнуло знакомое платьице… Нет, ошибка. – Что? – спохватился Дима. – Слушай, как же так? Но мы хотя бы увидимся до твоего отъезда? Куда ты едешь, кстати?
– Да сама пока не знаю. Я хотела пригласить тебя и твою избранницу в гости на небольшую вечеринку. Поздравлю вас, подарю подарок и уеду с чистой совестью. Приедете?
– Конечно, дружище, какие могут быть вопросы? Когда?
– Часам к семи. Подожди, не вешай трубку. Я продала свою комнату, так что там меня искать бесполезно…
– Как так? – опешил Дима.
– Вот так. Видишь ли, решила прикупить себе что-нибудь посолидней. Не тебе одному жить в апартаментах. Риелтор подыщет, пока буду отдыхать. Так что я сняла пока номер в гостинице «Ренессанс». Приходите туда, ладно? Прямо в ресторан.
– Хорошо, – растерянно ответил Дима.
Выключив телефон, он погасил догоревшую сигарету и присвистнул удивленно.
– Не свисти, денег не будет, – ласково сказала Юля, открывая заднюю дверь.
– О! А как же я тебя проглядел?
– Да уж не знаю, с кем ты так увлеченно ворковал по телефону…
– Юля! – ласково одернула Татьяна Витальевна расшалившуюся дочь.
– Я шучу, мамуль.
– Звонила Жанна.
Юля слегка поджала губы:
– Да? И что? Как она?
– Более-менее. Она не сможет быть на нашей свадьбе, уезжает за границу. Извинялась и приглашала провести вместе вечерок. Чтобы, так сказать, компенсировать свое отсутствие…
– Замечательно! – обрадовалась Юлька. – Идем в гости! Только как же мама?
– Вы не волнуйтесь, деточки, идите, повеселитесь, – вступила в идиллию Татьяна Витальевна. – Я же не на день приехала, успеем наговориться… Да и устала я с непривычки от этого шума московского. Привезете меня домой и положите спать, а сами ступайте, куда вам надо. Конечно, если Жанночка уезжает и хочет поздравить…
– А ты уверена, что тебе не будет скучно? – заботливо осведомилась Юля.
– Спать-то скучно? – засмеялась мать.
«Как она изменилась, – усмехнулась про себя Юля. – Тише воды, ниже травы, ни тебе упреков, ни тебе нотаций! Заискивает, шутит, смеется… В сущности, паршивый же это мир, в котором даже отношение к тебе матери зависит напрямую от твоего материального и социального положения… Интересно, вела бы она себя точно так же, если, приехав, застала меня в коммуналке, в старых тряпках, варящей на общей кухне китайскую лапшу? Да фиг с два – пилила бы, что жить не умею, что себя погубила… И была бы права. Молодец мамуля!»
Лавров уловил перемену в настроении невесты и сказал негромко:
– Если ты не хочешь ехать, я могу отказаться… Или поеду один.
– Нет-нет, мы вместе! – торопливо заверила Юля.
Ей очень любопытно было посмотреть на Жанну в ее нынешнем состоянии.
И она не прогадала. За прошедшее время Жанна изменилась. Она посвежела и похорошела, ее глаза словно зажглись какой-то новой мечтой.
