– Чупа, будь осторожна, обрати внимание на Бульдога. То, что произошло в Гатчинском дворце, может повториться еще раз. Не пропускай мои слова мимо ушей, а прими к сведению. Ты прекрасно знаешь, что я тебе плохого не желаю.
На следующий день к больнице подъехали мои ребята с огромным букетом цветов. Мы выпили шампанское прямо у больничных дверей и поехали ко мне на дачу. Я села в машину рядом с Бульдогом и подозрительно посмотрела на него. Я, конечно же, не хотела верить Юлькиным словам, но все же то, что она говорила, прочно засело у меня в голове. В самом деле, какого черта Бульдог повез меня в этот дворец? Откуда киллер знал, что именно в это время мы будем в Гатчине? Ведь убийство было спланировано самым тщательным образом. Человек, стрелявший в меня, прекрасно знал, что в этом туннеле выключают свет, знал он и то, что в противоположном конце есть запасный выход, который ведет к озеру и глухому лесу.
– Как провел выходной? – спросила я у Бульдога, стараясь выглядеть беззаботной.
– Нормально, – буркнул он.
– Со своей девушкой встречался?
– Чупа, зачем тебе это надо?
– Чисто женское любопытство.
– Да, я к ней ездил.
– Она еще танцует?
– Танцует, что ей еще делать? Кроме как танцевать, она ничего не умеет.
– А в каком баре она танцует?
– В «Трех шестерках» на Невском.
– А как ее зовут? – улыбнулась я.
Бульдог насторожился и внимательно посмотрел на меня.
– Чупа, ты что задумала?
– Ничего. Просто я бы хотела знать имя своей соперницы, – засмеялась я.
– Ну, ты тоже сказанула. Разве у такой женщины, как ты, бывают соперницы?!
– Выходит, что бывают. Так все-таки как ее зовут?
– Даша.
– Красивое имя.
Бульдог замолчал и уставился на дорогу. Выдержав паузу, я тихо спросила:
– Бульдог, скажи, а почему мы поехали в тот день именно в Гатчинский дворец?
– Не знаю. Наверное, потому, что я там был много раз и это мой самый любимый дворец. Я хотел показать его тебе, – растерялся он.
– Странно. Почему ты выбрал именно тот дворец, где есть этот чертов туннель? Ведь больше таких туннелей нет ни в одном дворце.
– В этом-то и весь кайф. Такого ты больше нигде не увидишь. В Петергофе есть грот, но это совсем не то. В Гатчину специально приезжают, чтобы на туннель посмотреть.
Внезапно Бульдог так резко затормозил, что мы чуть не врезались в придорожный столб. Повернувшись ко мне, он пристально посмотрел на меня.
– Чупа, а ты к чему это спросила? Ты меня подозреваешь?
Я не ответила. Бульдог тяжело задышал:
– Ты хочешь сказать, что я в сговоре с убийцей?
– А я разве разрешала тебе останавливать машину? – ледяным голосом отчеканила я. – Посмотри назад. Там едут несколько машин с моими ребятами, поэтому советую тебе не делать глупостей и не привлекать внимания, твое дело везти меня на дачу. Я задала тебе вопрос и хотела получить ответ, только и всего.
Бульдог надавил на газ, и машина медленно тронулась с места. У него был такой несчастный вид, что казалось, через пару минут он расплачется. Мне даже стало как-то неловко, что я усомнилась в его преданности и послушала Юльку. Если бы я не была в той шкуре, в которую влезла, то обязательно положила бы его голову к себе на колени и пожалела. Бульдог был вне всякого подозрения.
Если бы он хотел, чтобы меня убили, то меня бы уже давно убили. Я погладила его по плечу и тихо сказала:
– Прости. Я не имею права в тебе сомневаться…
Бульдог ничего не ответил, и до дачи мы доехали молча.
Немного отдохнув, я встретилась со своими мальчиками, и мы обсудили текущие «производственные» вопросы.
– Будем считать, что Фома мертв, – объявила я своим ребятам, ослепительно улыбнувшись. – Теперь всем вам понятно, что вами будет руководить женщина. Я думаю, что недовольных среди вас нет, а если таковые найдутся, то быстренько исчезнут из наших плотных рядов.
Вам всем и так уже давно известно, что делами в последнее время управляла я. Фома безоговорочно выполнял все мои приказания. Он уже давно смирился со своей участью и являлся моей правой рукой. Почти два года я была мозговым центром банды. Я и впредь буду разрабатывать планы вооруженных налетов, если в них возникнет необходимость, хотя мы постоянно стараемся избегать открытого применения грубой силы. «Кадровые вопросы» я также буду решать самостоятельно.
– Чупа, мы единогласно признаем тебя, и нас совершенно не смущает, что ты женщина, – сказал Гарик. – Менты уверены в том, что банду возглавляет профессионал, а в других группировках думают, что нами руководит бывший или действующий опер. Никто не может предположить, что главарь – женщина, никогда не переступавшая порога тюремной камеры.
– Спасибо за доверие, – улыбнулась я. – Для посторонних глаз я просто удачливая предпринимательница, которой досталось неплохое наследство от покойного супруга. Не нужно иметь уголовный опыт, чтобы вами управлять, достаточно иметь хорошие мозги. С сегодняшнего дня я устанавливаю железную дисциплину. Вы ничем не должны отличаться от добропорядочных горожан, и уж тем более вам нельзя привлекать к себе внимание милиции. Запрещается хранить и употреблять наркотики, использовать оружие без надобности и сорить деньгами напоказ. За нарушение моих требований я буду увольнять из группировки, безжалостно штрафовать, а неисправимые героинщики могут получить пулю.
Когда ребята разъехались, я осталась наедине с Гариком. Гарик посмотрел на меня взглядом, полным обожания, и тихо сказал:
– Молодец! Сегодня ты была просто на высоте. В наши дни, когда в Петербурге царит беспредел похлеще, чем в двадцатые годы, женщины все чаще становятся во главе организованных преступных сообществ. В «черном бизнесе», как и в бандитской среде, всегда больше ценились не крепкие кулаки, а быстрый ум. А в этом дамы всегда превосходят сильный пол. – Он искренне улыбнулся.
– Ладно, достаточно комплиментов. Ты лучше скажи, какие наболевшие вопросы у нас сегодня стоят на повестке дня.
– Назрел тут один каверзный вопросик. Есть у нас подкрышная фирма «Ариста». Так вот, когда-то коммерсу, который ее возглавляет, давали деньги на раскрутку.
Этот коммерс занимался в свое время пивом, влез в долги, короче: у него возникли проблемы с другой крышей, его чуть не замочили, и он обратился за помощью к нам.
Мы его у той крыши отмазали, все с пацанами уладили, выплатили, сколько он должен плюс проценты, и забрали его под крышу к себе. Фома выделил ему денег на раскрутку. Он раскрутился, деньги вернул и каждый месяц исправно платил нам определенную сумму. Теперь же он чересчур окрутел, имеет целую сеть магазинов на Литейном. Ездит на «шестисотом» и имеет пятикомнатную квартиру на Невском. В общем, в последнее время он стал ныть, что ему тяжело отстегивать такую сумму, что он в убытке, товар, мол, плохо берут, и стал просить снижения ежемесячных выплат. А сам жиреет на глазах, прикинь. Уже за руль «Мерседеса» с трудом садится, живот мешает. Это я, конечно, так, образно, не такой уж он здоровый, просто денег у него, как у курицы зерна. Мы ему крышу обеспечиваем, другие группировки его не трогают, а он нам платить отказывается. Так теперь он вообще оборзел. Сотовый отключил и нанял целую кучу охраны.
