— Не переживай, Джордан, — спокойно сказал Майк. — Завтра я все выясню.
Она молча кивнула, внимательно глядя ему в лицо. Внезапно Майк как будто устал, однако усталость была иного рода, не такая, как в последние месяцы их брака, когда он пил и работал с маниакальной одержимостью.
— Как у тебя дела? — неуверенно поинтересовалась она, и в словах прозвучала острая и непрошеная боль. «Послушай, — думала она с тяжестью в груди. — Мы так безумно любили друг друга, а теперь разговариваем друг с другом, словно чужие. Даже если речь идет о Лори. Но пути назад нет», — строго напомнила себе Джордан в который раз, когда Майк провел рукой по волосам и вздохнул. Те последние месяцы, когда распадался их брак, легли вечной тенью, оставив между ними глубокую пропасть, и преодолеть ее невозможно.
— Живу одним днем, ангел. — Это давнее ласковое слово прозвучало, как рассеянный ветром колокольный звон. Затем он продолжил: — И всякий раз это долгий, упорный и трезвый день.
Она попыталась улыбнуться.
— Я рада за тебя, Майк. Ты возвращаешься к жизни. — Она услышала, как Кленси поет «Сижу у залива», гремя посудой. И тут же отвернулась.
— Я говорил тебе, что пришел приказ о моем переводе? — Майк прошел вслед за ней по коридору в комнату, где Лори лежала перед телевизором и смотрела передачу «Полный дом». — Так что теперь я работаю в отделе по предотвращению террористических взрывов. Больше не засекречен. Новая жизнь.
— Поздравляю. Надеюсь, это пойдет тебе на пользу. — На краткий миг Джордан задумалась, как он перенесет такие перемены. В последние годы их брака секретная работа поглощала его целиком. Она никогда не видела человека, так яростно преданного делу, как Майк Баннистер. Если бы он был предан семье так же, как работе, если бы он занимался семьей с таким же рвением, с каким проникал в тот отвратительный мир торговцев наркотиками, оружием, сводников, то они, пожалуй, и до сих пор жили бы вместе. Впрочем, нет смысла размышлять о прошлом. Джордан поняла уже давным-давно, что, если что-то не работает, нужно либо исправлять сразу, либо бросать и двигаться вперед, ни о чем не жалея и не оглядываясь.
— Пора ехать, Лори. Поцелуй папу на прощание.
Через пятнадцать минут они с Лори ехали в голубой «хонде» по Сохо. Автомобиль в Нью-Йорке — это альбатрос о четырех колесах. Джордан пришла к такому выводу, когда после долгих раздумий запустила руку в трастовый фонд, оставленный ей бабушкой, и купила эту подержанную рухлядь. Она надеялась, что, приобретая колеса, она облегчит себе жизнь и сможет проводить с Лори больше времени, однако большая часть выигранного времени уходила на поиски мест для стоянки. Она возила Лори в спортивную секцию и танцевальный класс, при этом она не могла позволить себе платить пятьсот долларов в месяц за место в гараже, вот и приходилось каждый вечер разъезжать взад-вперед возле своего дома, отыскивая освещенное место, куда не доберутся грузовики.
Джордан ехала в потоке машин на автопилоте, настолько усталая, что поначалу не заметила помятый зеленый «эскорт», тащившийся за ними на некотором расстоянии. Через несколько минут, пока Лори щебетала про зебр и обезьянок в зоопарке, Джордан убедилась, что всякий раз, когда она меняет ряд, «эскорт» следует за ней. Свернув налево, она поглядела в зеркало. Он был на хвосте.
«Ты становишься параноиком, — сказала она себе, но ее ладони на руле вспотели. — Похищение Мэг помутило твой разум. Кому нужно гоняться за тобой?»
А зачем кому-то понадобилось говорить, что Лори победила на конкурсе?
Приближаясь к следующему перекрестку, Джордан поглядела в боковое зеркало и внезапно переменила ряд, проскользнув между почтовым грузовиком и автобусом. А потом поскорее вернула руль в правильную позицию. Сердце ее колотилось. «Эскорт» промчался дальше.
«Чао, детка», — подумала она с торжеством.
Она понимала, что все это нервы, усталость, да еще тот странный звонок внес смятение в ее душу. Однако она опасливо оглянулась, когда запирала машину и торопливо поднималась вместе с Лори по ступенькам к своей квартире. Из открытого окна квартиры миссис Пател пахло вареной капустой и тмином — знакомый, успокаивающий запах. Наконец-то они дома.
Они уже почти поднялись по каменным ступенькам, когда она заметила «эскорт».
Он медленно ехал по улице, водитель вырисовывался неясным пятном. Джордан замерла, сжав руку Лори, «эскорт» притормозил на долю секунды, затем прибавил газ и скрылся из вида.
Когда они вошли, она тут же позвонила Майку.
— Зеленый «эскорт»? Постой-ка, Джордан, давай все по порядку. Ты записала его номер? — спросил Майк.
Ее глаза следили за Лори. Девочка бросила сумку с Барби на диван и принялась носиться по комнате.
— Я не смогла его разглядеть. К тому же не была уверена, что он меня преследует, до той минуты, пока он не сделал круг возле моего дома.
Майк произнес спокойным голосом:
— Держи запертыми все двери и окна, а я позабочусь, чтобы патрульный автомобиль периодически подъезжал к вашему дому и проверял, все ли в порядке. Может, мне приехать?
— Нет. Нет. Не нужно. Майк, ты думаешь, что это как-то связано с тобой?
Она почти увидела, как он поморщился и прищурил глаза.
— Вот это я и собираюсь выяснить, черт побери.
Джордан пристроилась на плетеном стуле у окна и укрыла ноги полами шелкового халата. Сделала еще один глоток «шабли». Лунный свет падал на узкую террасу, на горшки с папоротниками и бегониями, отбрасывая причудливые тени.
«Что со мной случилось? Уже четыре часа утра. Если я не засну, то не выдержу завтрашний день. И значит, не смогу помочь Мэг». Она, правда, не знала, чем могла бы помочь подруге. Ни вино, ни влажный ветерок с запахом дождя не принесли ей сна.
«В такую же ночь, как эта, я встретилась с Майком».
Двадцатидвухлетняя Джордан, закончив привилегированный колледж «Брин Мор», уже три месяца жила самостоятельно в городе и работала младшим сотрудником у Дж. Уолтера Томпсона. В тот день она договорилась с подругой по колледжу Ли Брайен пообедать в ресторане. Приехав к «Делоне» первой, Джордан направилась через шумную толпу молодых людей и ухитрилась найти место у самого бара из красного дерева. Она села так, чтобы видеть вход, заказала «шардонне», стараясь подавить в себе чувство голода.
Прошло пятнадцать минут, Ли все не появлялась. Какой-то неприятный тип, восседавший на соседнем табурете, начал к ней клеиться.
Поначалу он пытался купить ей выпивку, а когда она отказалась, придвинул табурет к ней так близко, что его колени уперлись в ее. Он наклонился к ней, и она едва не задохнулась от его одеколона «Кристиан Диор»; он сжал ее руку и с заговорщицким видом сообщил, что любит женщин, разыгрывающих из себя недотрог.
