— И?
Она отвернулась от Харпера, следя за вскипевшим кофе.
— Продать пастбище означало потерять и пруд, — тихо сказала она. — Я… я просила его не делать этого.
Пруд. Именно там Харпер и Анни первый и единственный раз в жизни занимались любовью.
— Почему ты не хотела, чтобы он продавал пруд?
Анни медленно, с видимым усилием подняла на него глаза.
— Ты сам знаешь, почему, Харпер. Она отвернулась, не в силах встретиться лицом к лицу с воспоминаниями.
— Майк не стал продавать пастбище. Он… словно свихнулся и…
И убил Ринджера.
— Наконец он сказал, что дурачил меня. Что обманом заставил меня выйти за него замуж.
Она сказала все это очень просто, но, зная Майка, Харпер понял, что сцена вышла самая что ни на есть безобразная.
— В ночь, когда он погиб, я всего второй раз видела его в таком же состоянии. Я так и не поняла, что вывело его из себя, но он напился и решил, что нам… пора положить конец нашему отчуждению.
— И набросился на тебя, крича про меня и Джейсона, чтобы ты чувствовала себя виноватой.
— Что-то вроде этого.
— И ты чувствуешь себя виноватой?
— Я действительно виновата, виновата во многом.
Харпер не ответил. Ему очень хотелось снять с нее все обвинения, которые она сама же возвела, но, если бы десять лет назад она чуть больше верила человеку, которому клялась в любви, ничего такого не произошло бы.
В ту ночь как ни вертелся Харпер на диване, удобную позу найти он так и не смог. Он не мог избавиться от картинки перед глазами: Майк бросается на Анни. Видение сменилось другим, еще более ранящим, тревожным. Майк и Анни до того, как их брак развалился. В постели. Харперу не нравилось, что у него с Майком больше общего, чем он думал. Анни говорила, что Майк вышел из себя, когда она попросила не продавать пруд, зная, что на самом деле она думала о Хар-пере. Теперь, лежа в ночной темноте притихшего дома, где они с Майком выросли, Харпер обнаружил, к своему неудовольствию, что он также посеял семена безумия, ибо мысли о близости Майка и Анни дали сильную, не подвластную воле ревность, пылавшую в груди Харпера, словно факел. Большую часть ночи и все утро он провел в борьбе с самим собой.
К тому времени, как его ум достаточно прояснился, чтобы обращать внимание на происходящее вокруг, Джейсон тихо и незаметно ушел в школу, а Анни старательно избегала Харпера. Каждый раз, как он показывался на пороге кухни, она тут же исчезала. Если она входила и видела его, то молча поворачивалась и уходила.
Неужели он так напугал ее вчера вечером этим поцелуем? Он-то думал, что она была так же взволнована, как и он, но, видимо, Харпер ошибался. В конце концов, ее едва не задушил собственный муж. Может быть, ей не хотелось, чтобы кто-то еще трогал ее.
«Так что все правильно», — подумал Харпер.
Но он так хотел снова и снова касаться ее. Он рассердился на самого себя за такие мысли. К чему ворошить то, что умерло столько лет назад? Он даже не знал, нравится ли ему теперешняя Анни, такая холодная и сдержанная. Он желал ее, но не так, как прежде. Где его былой пыл? Где эта яростная страсть всей жизни, которая толкала его к ней давным-давно? Где его Анни?
Его Анни укрылась в своей комнате и занялась разборкой чистого белья, чтобы занять себя каким-нибудь делом. Она тоже ругала себя. Ей не следовало позволять Харперу целовать ее, уж очень неуместен был вспыхнувший в ней огонь. Неуместный — и удивительный. Она вспоминала, что сказала ему вчера вечером — о том, что она никогда не была удовлетворена своей супружеской жизнью за все годы ее замужества. Все это время в ней прятался страстный пыл, о чем она и не подозревала.
Или этот пыл дремал в ней, дожидаясь своей поры. И все же — он ведь только коснулся ее, и каждый ее нерв затрепетал от пробуждения к жизни. Его запах, прикосновение его рук, которое, казалось, ей уже никогда не доведется испытать, — от всего этого у нее саднило внутри, она почти физически ощущала тоску и боль. Ей бы очень хотелось — ей было так нужно — выплакаться, но за эти годы она разучилась плакать.
Разучилась с тех самых пор, как узнала, что Майк своим обманом сломал ее жизнь. Анни плакала целую неделю, когда он стал бахвалиться перед ней своей ложью. Она плакала так долго и безутешно, что напугала Джейсона, и даже Майк встревожился. Когда же слезы высохли, они высохли, казалось, навсегда.
Что же с ней произошло? Она никогда не была легковозбудимой особой, но теперь она тайно и страстно желала вновь испытать прикосновение Харпера. Да, она давно отвыкла плакать, но теперь ей хотелось разрыдаться. Она, всегда такая сдержанная, была на грани истерики. Почему это произошло?
Но она-то знала, почему. Харпер здесь — вот и ответ на все вопросы. Это было так просто и вместе с тем так сложно. Он был здесь, он снова был в ее жизни, и никуда больше от нее не денется. Ей надо как-то вернуть ему и Джейсону то, чего лишила их десятилетняя разлука. Только после этого она перестанет наконец чувствовать себя виноватой.
В тот день Харперу позвонили, и он начал чертыхаться, как только повесил трубку.
— Что-нибудь не так? — спросила Анни.
Он снова чертыхнулся.
— Да нет. Просто мне и моему сослуживцу придется прибыть на судебное разбирательство раньше, чем я думал. Завтра у меня встреча с клиентом, а в четверг надо устроить проверку.
Анни почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось.
— Я-то думала, что ты останешься здесь на всю неделю.
— Я тоже так думал. Просто обстоятельства изменились. Ничего не поделаешь, Анни, — служба.
— Ты должен уехать … завтра?
— Нет. Мне надо ехать сегодня же. — Он нервно взъерошил волосы. — У меня нет выбора, Анни.
Она так не хотела отпускать его! На мгновение голос ее пресекся.
— Хорошо. Я понимаю.
— Понимаешь? Работа такая, Анни, — Харпер покачал головой и закрыл глаза. — Время движется по кругу, да? Когда я нужен больше всего, я исчезаю. — Он открыл глаза. — Поехали со мной.
Она вздрогнула и застыла на месте. — Что?
— Поехали со мной. Ты и Джейсон. Со мной. У меня в квартире есть свободная комната. Вам обоим надо на несколько дней уехать, сменить обстановку после всего, что здесь случилось.
Она так хотела согласиться! Господь видит, как она хотела! Просто уйти отсюда со своим сыном и его отцом и пойти туда, куда он их позовет. Но вместо этого Анни покачала головой, не дав ему даже договорить.
— Я не могу забрать Джейсона из школы даже на несколько дней. В его жизни тогда все пойдет кувырком. Он все еще горюет. Ему надо держаться обыденных привычных вещей, чтобы справиться с горем, а это он сейчас может найти только в школе.
