Барабанная дробь постепенно перешла в оглушающий сплошной гул.
Вцепившись в перила обеими руками, Ларк изумленно взирала на разгул стихии.
— Никогда в жизни не видела такой грозы! — крикнула она.
Град прекратился так же внезапно, как и начался, перейдя в обыкновенный дождь. Теперь не надо было больше кричать, чтобы услышать друг друга.
— Сейчас вокруг ничего не видно из-за дождя, — сказал Сенатра. — Но когда-то вон гам, — он указал направление, — стоял дом. Однажды появился торнадо, подхватил этот дом и целым опустил его в полумиле отсюда.
— Словно ураган в “Волшебнике из страны Оз”, — восхитилась Ларк, вспомнив любимую книгу детства.
— Причем внутри оставался парень, так он совсем не пострадал. Пойдемте в дом, я приготовлю кофе.
Натан стоял рядом с ней, и, если бы она сейчас повернулась, они бы столкнулись взглядами глаза в глаза. Поэтому она продолжала смотреть прямо перед собой в колеблющуюся завесу дождя.
— Дождь стихает, — сказал он.
Было по-прежнему сумрачно, но поднимался ветер. Так не хотелось тащиться по грязи к автомобилю. Дождь не заливал на крытое крыльцо, и так заманчиво было совсем забыть об осторожности.
— Думаю, скоро я уже смогу добраться до машины, — ответила она.
Ларк чувствовала, что Натан смотрит на нее. Не надо поворачиваться. Если она сейчас обернется, то мгновенно попадет в чарующую ловушку его голубых глаз. Он дотронулся до ее волос.
Ларк отступила чуть в сторону и все-таки обернулась — теперь она смотрела ему прямо в лицо.
— Вы меня боитесь?
Такой прямой вопрос обезоружил ее. Конечно, она боится. Ну и что? Страх — вещь полезная, он способствует выживанию индивида.
— Скорее я проявляю разумную осторожность. — Натан Сенатра шагнул к ней, неотрывно глядя ей в глаза.
— Вы здесь уже две недели?
— Да.
— Полагаю, вы слышали, — произнес он вкрадчивым шепотом.
— Слышала — что?
— Что я сумасшедший.
— Вы явно хотите меня напугать — но зачем? Зачем вы принесли мне кофе? Только для того, чтобы потом завести этот странный, нелепый разговор?
— Ну, это вы точно подметили, — действительно, такой уж у меня характер. Должен признаться — вы мне интересны, но вы представляете угрозу для меня. Вы можете дать показания против меня, и потом эти ваши дурацкие наблюдения — вы безо всяких усилий можете сделать так, что мою лавочку закроют. Достаточно только написать несколько слов на клочке бумаги.
— Я не из тех, кто так поступает.
— Откуда мне это знать?
— Ниоткуда.
— Ну ладно. Так что вы надумали? Зайдете в дом или пошлепаете по лужам?
— Я осторожна и недоверчива, — ответила она. — В вашем городке эти качества совершенно необходимы.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— А чем вы занимались до того, как приехали сюда? — спросил он после паузы. — Вы говорили, что работаете для исследовательской организации. Что она изучает?
— Не для организации — я работаю для одного исследователя.
Если она сейчас скажет, что прослеживала маршруты миграции птиц, он догадается, что она работает на своего отца. В конце концов, ему, наверное, все равно, чем она занималась — сейчас он просто подлизывается к ней. Но, пожалуй, эту тему лучше закрыть.
— Вы были правы в одном, это по сути дела конторская работа, — сказала она. — С вашей точки зрения, это должно быть скучно.
— В скучных занятиях есть своя прелесть, — возразил он.
— Но только не в конторской работе.
— Да бог с ней, с вашей работой, — ответил он, наконец сообразив, что она больше не желает развивать, эту тему. — Скажите лучше начистоту, разве похоже, что я способен убить человека?
При этих словах в его глазах мелькнуло отчаяние, словно он сам не был в этом уверен и опасался подтверждения своих страхов. Однажды в своей жизни она уже повстречалась кое с кем, кто выглядел абсолютно безобидно. Это был первокурсник из их колледжа, который однажды проводил ее до дома, а потом приставил ей к горлу нож и изнасиловал. Через несколько лет шрамы от раны на шее рассосались, исчезли, но душевные рубцы остались навсегда.
При мысли, что она никогда не сможет это преодолеть, никогда не сможет жить нормальной жизнью, Ларк приходила в отчаяние.
— Внешность еще ни о чем не говорит, — услышала она свой голос, словно со стороны. — Думаю, каждый способен на убийство, в зависимости от обстоятельств.
Произнося эти слова, она все еще вспоминала тот случай. Она сопротивлялась изо всех сил. Ей доводилось слышать, что некоторые люди в экстремальной ситуации проявляют неимоверную силу, могут приподнимать автомобили, но к ней это, увы, не относилось.
Когда студент сделал свое дело, он бросил ее на месте, решив, что она умерла. И так и случилось бы, если бы ее мать, решив, что у Ларк испортился телефон, не позвонила в деканат и не попросила кого-нибудь зайти к дочери.
Потом рассказывали, что, когда полиция университетского кампуса нашла Ларк, один полицейский не смог сдержать слез.
Натан смотрел куда-то вдаль, и пред его взором проносились видения из прошлого. Он кивнул в знак согласия с ее словами, и Ларк бросило в холодную дрожь. Неужели сейчас у нее перед глазами лицо убийцы? Неужели насилие снова войдет в ее жизнь? Неужели она так никогда и не сможет избавиться от этого кошмара?
Натан опять дотронулся до нее.
Словно заяц, попавший в свет фар, она была не в силах бежать. Он провел кончиками пальцев по ее шее.
— Для чего ты приехала сюда, Ларк Леопольд? — спросил он. — Чтобы распять меня?
Он был так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице, так близко, что виден был крохотный шрам на его виске, так близко, что она вся целиком погрузилась и утонула в бездонной глубине его зрачков. В глубине его “я”. Но Ларк вовсе не хотела погружаться так глубоко и не хотела знать, что из этого может получиться.
Собрав все свои силы, она выползла из этой бездны, схватила свои вещи и босая под ледяным дождем побежала к машине. Его громовой хохот перекатывался у нее за спиной.
Машина была не заперта, ключи оказались на месте. Слава богу! Слава богу!
Трясущимися руками Ларк защелкнула дверь на секретку, завела мотор и поехала.
Сюда она больше не вернется. Она просто не могла еще раз сюда вернуться.
Проливной дождь, как и опасался Натан, утрамбовал землю так, что спустя четыре дня она стала тверже бетона. Если росткам не помочь, они не смогут пробиться наружу. Как это ни смешно, для того чтобы размягчить землю, нужен был другой дождь, но сводка погоды осадков не предсказывала.
Выход был один — применить роторную борону. И это, помилуй бог, означало, что снова придется обработать поля. Все принадлежащие ему поля. Предстояли большая трата времени, расход топлива, дополнительный износ его ветхого трактора, который и так был уже почти просто кучей металлолома.
