Ему сказали, что Роанна первая увидела Джесси мертвой. Ей пробили голову каминными щипцами. Нет, нет, это не она. Роанна не могла этого сделать.
Уэбб сидел один в кабинете Боули. Нужно постараться привести в порядок свои мысли. Вне сомнений, он является главным подозреваемым. После той сцены, которая произошла вчера вечером между ним и Джесси, это подозрение имело под собой почву.
Пока еще его не арестовали, хотя перспектива ареста не очень волновала. Джесси он не убивал, и, если против него не будет сфабриковано каких-нибудь улик, нельзя будет доказать вину, и его скоро отпустят. У него столько дел. Ему удалось увидеть Люсинду лишь мель-. ком, но нельзя было не заметить, как она убита случившимся. Ее необходимо освободить от хлопот по организации похорон. Кроме того, Джесси была его женой, и он должен был сослужить ей эту последнюю службу, той девочке, которую он знал много лет, жене, которую мечтал в ней найти, но потерпел поражение. Несмотря ни на что, такой смерти она не заслужила.
Слезы наполнили его глаза и потекли между пальцев. Джесс. Красивая, несчастная Джесс. Он хотел, чтобы она стала его другом и партнером в делах, а она хотела совсем другого — брать, ничего не давая взамен. Удовлетворить ее желания не смог бы никто, и вскоре он перестал даже пытаться это сделать, А теперь она мертва, и ничего уже нельзя исправить.
Но Роанна? Могла ли она убить его жену? Имеет ли он право рассказывать Боули о своих подозрениях на ее счет или следует срочно отправить ее куда-нибудь подальше от дома?
Но он не в состоянии поверить в то, что Роанна могла убить Джесси. Она могла ударить ее, защищаясь, если Джесси набросилась на нее первая. Роанна
Была несовершеннолетней, и, если бы ее арестовали, судили и нашли виновной, ей бы не вынесли строгого приговора. Но даже легкое наказание может быть для нее роковым. Он был совершенно уверен, что Роанна — такая слабая и хрупкая — не вынесет и года в колонии для несовершеннолетних преступников. Просто прекратит есть и умрет.
Он представил, что сейчас происходит в доме. Его забрали в участок прежде, чем он смог с кем-нибудь поговорить, но то, что он увидел в эти короткие мгновения, четко запечатлелось в мозгу. Ивонн была настроена решительно, готовая до конца бороться за сына, но он и не ожидал ничего другого от своей умной и решительной мамы; Люсинда, окаменевшая от горя, Глория и Гарлен, напуганные и осуждающие. Он не сомневался, что они подозревают его, но это мало его волновало. И Роанна, совсем одна в дальнем углу комнаты. Она даже не подняла голову, когда он вошел.
Последние десять лет он был ее защитником и так привык к этому, что даже теперь, испытывая противоречивые чувства, не мог освободиться от привычной роли. И теперь здесь, в полицейском участке, ему нужно своим молчанием защитить эту девочку, которая, возможно, убила его жену, и неотвратимость выбора угнетала его.
Дверь внезапно открылась, и он выпрямился, поспешно стерев ладонью остатки слез.
Обогнув стол, Боули тяжело опустился в старое скрипящее кресло.
— Мне очень жаль, Уэбб. Я знаю, какой это удар для вас.
— Да. — Голос Уэбба был хриплым.
— Ничего не поделаешь, я должен исполнить свои обязанности и задать вам несколько вопросов. Правда, что вы говорили Джесси, что с радостью избавитесь от нее?
Уэбб подумал, что лучший способ прохождения этого минного поля состоит в том, чтобы говорить правду, кроме тех случаев, когда лучше не говорить ничего.
— Да, говорил. После того как потребовал развода. Я имел в виду, что согласен на любые условия.
— Даже на отказ от Давенкорта?
— Давенкорт не мой, он принадлежит тете Люсинде. Она принимает все решения.
— Джесси угрожала, что заставит Люсинду вычеркнуть вас из своего завещания? Уэбб покачал головой:
— Тетя не сделала бы этого даже в случае развода. Опустив подбородок на скрещенные пальцы, Боули изучал сидящего перед ним молодого человека. Высокий, сильный парень, настоящий атлет, он мог бы проломить череп одним ударом, но из этого еще ничего не следовало. Боули сменил тему.
— Кажется, Джесси застала вас с Роанной на кухне, когда вы занимались кое-чем, что ей очень не понравилось. Это правда?
В глазах Уэбба загорелся холодный огонь ярости.
— Я никогда не изменял Джесси, — отрывисто произнес он.
— Никогда? — в голосе Боули прозвучало сомнение. — Тогда что же увидела Джесси, что так взбесило ее?
— Всего-навсего поцелуй.
— Вы целовали Роанну? А не кажется ли вам, что она немного молода для вас?
— Черт возьми, ну, конечно, кажется! — раздраженно сказал Уэбб. — Но все было не так! — А как? Что вы с ней делали?
— Я с ней ничего не делал! — Не в силах больше сдерживаться, Уэбб вскочил.
— Тогда почему вы поцеловали ее?
— Это она поцеловала меня.
— Почему?
Уэбб почесал затылок.
— Роанна для меня как младшая сестренка. Она была очень огорчена…
— Чем?
— Вчера приехала тетя Глория и дядя Гарлен, а она нe ладит с тетей Глорией.
Боули издал неопределенный звук.
— И вы… утешали ее?
— Да, и пытался убедить ее, что она должна хоть немного есть за столом. Если у нее плохое настроение и она нервничает, то совсем не может есть. Я боюсь за ее здоровье.
— Вы думали, что она может… как это… уморить себя голодом? Как это называется — анер…
— Анорексия. Я сказал ей, что поговорю с тетей Люсиндой, чтобы ее не дергали за столом, не учили хорошим манерам, если она пообещает, что станет есть. Она обняла меня за шею и поцеловала, и в это время вошла Джесси. Тут все и началось.
— Роанна поцеловала вас в первый раз?
— Да, если не считать чмоканья в щеку.
— То есть между вами нет никаких романтических отношений?
— Нет, — твердо ответил Уэбб.
— Мне говорили, что она обожает вас.
— С тех пор, как ее родители умерли, я защищал и оберегал ее, и об этом все знают.
— Джесси ревновала вас к Роанне?
— Насколько я знаю, нет. У нее не было для этого причин.
— Даже несмотря на то что вы были добрыми друзьями с Роанной? Насколько я знаю, у вас с Джесси давно испортились отношения.
— Вы много знаете, Боули, — устало сказал Уэбб, — но Джесси была не ревнива. Она ожесточалась только тогда, когда не могла настоять на своем. Я должен был ехать сегодня в Нэшвилл, а она этого не хотела и злилась. Когда же увидела, что Роанна целует меня, это было только поводом выплеснуть свое раздражение.
— Ссора переросла в настоящий скандал, не так ли?
— Я швырнул в нее стакан, и он разбился.
— Вы попали?
— Нет.
— Вы когда-нибудь били ее?
— Нет, — он помедлил, — я отшлепал ее однажды, когда ей было шестнадцать, если это имеет значение.
