— Очевидно, нет, — сухо сказал он и отвернулся. — А насколько хорошо вы знали Рэйчел?
— Вероятно, я была с ней ближе, чем кто бы то ни было, но даже и я знала ее не так уж хорошо. — Кэт помолчала, пытаясь вложить в слова то, что ему следовало понять. — Хотя Рэйчел и было всего-то восемнадцать, жизнь сильно искалечила ее. Ожесточила. В ней была какая-то расчетливость. Она могла быть холодной, даже безжалостной, если приходилось.
— У вас много общего.
Укол был так быстр и неожидан, что у Кэт чуть дыхание не перехватило. Она не думала, что он до сих пор способен затронуть ее сердце. Она вообще не думала, что на это хоть кто-то способен. Она глянула в сторону залы. Дом был молчалив, тишину нарушали лишь цоканье копыт на улице за окном да крики уличных торговцев: «чиню стулья» и «купите крысоловку!»
— Не надо было вам сюда приходить, — сказала девушка.
Он улыбнулся в ответ, и глаза его мягко блеснули — как же хорошо она это помнила!
— А что? Боитесь, что лорд Стонли проснется и увидит, что вы сбежали из постели? Боюсь, он еще пару часов даже и не пошевелится.
— Откуда вы знаете…
— Что он здесь? Я видел, как он входил сюда в цилиндре и с тростью.
То, что он вошел сюда с тростью и в цилиндре, могло сказать Девлину, что у нее гость, но откуда ему знать имя человека, который будет спать в ее постели? Эта информация, насколько она знала, добывается заранее. Она говорила себе, что ее это не волнует, и понимала, что пытается закрыть глаза на очевидные вещи.
— Значит, вы вошли через передний вход? — сказала она беспечно.
Она заметила, что у него есть привычка отвечать вопросом на вопрос.
— Где жила Рэйчел?
— В Дорсет-корт. Но вам не следует туда идти, — торопливо добавила она, — если вы это имеете в виду.
— А почему бы и нет? Если ее горничная сказала, что Рэйчел отправилась в церковь Сент Мэтью на свидание со мной, то мне надо знать почему.
— За домом следят.
Он склонил голову набок, озадаченно глядя на нее.
— Откуда вы знаете?
Ей сообщил об этом Лео, который прошлым вечером заходил в театр после спектакля. В данных обстоятельствах, говорил он, с его стороны было бы неосторожно там появляться. И потому он отдал Кэт приказ, оформленный как предложение: у Кэт могут оказаться собственные причины позаботиться о том, чтобы после Рэйчел не осталось ничего подозрительного.
— Это всем известно. — Она помолчала, затем сказала с профессиональной небрежностью. — Я могла бы пойти сама. Поговорить с горничной. Может, даже посмотреть, не найду ли я чего-нибудь. У Рэйчел была записная книжка с датами свиданий. Так мы могли бы что-нибудь узнать.
Он подошел и встал перед ней.
— Вы?
Она подняла голову и ответила ему твердым взглядом. Кэт пришло в голову, что в Девлине она может найти весьма полезного союзника, куда более ее заинтересованного в выслеживании человека, с которым Рэйчел встречалась в той церкви. Штука была в том, как позволить ему увидеть не более того, что может понадобиться для поимки убийцы Рэйчел.
— Вы знаете, я могу это сделать.
Он знал. Он знал, что она несколько лет провела, будучи еще девочкой, в одном из самых известных в Лондоне воровских притонов, обучаясь на карманницу. И шлюху.
Кэт подумала, что он может и отказаться. Но вместо этого он неожиданно согласился:
— Ладно. Хотя не перестаю удивляться, зачем вам это надо.
— Да ради старого доброго времени. Почему бы и нет? — предположила она.
— Возможно. А может, потому, что вам страшно. Хотя вы и не говорите почему.
На мгновение ей показалось, что на сей раз он коснется ее. Но тут раздались шаги наверху.
— Уходите, — быстро сказала она. — Завтра рано утром я расскажу вам, что мне удалось узнать.
Намек на улыбку сделал складки по сторонам его рта глубже.
— Я вас найду.
Она позволила себе медленно улыбнутся.
— Зачем? Вы мне не доверяете?
— А вы сами доверяли бы?
Улыбка Кэт угасла. Однажды она призналась ему, что любит его больше жизни и никогда никуда не отпустит. А потом заявила, что солгала, и причинила ему такую боль, что нанесла рану даже собственному сердцу.
— Нет, — сказала она и повернулась к лестнице, оставив его одиноко стоять в холодном свете утра.
Сэр Генри Лавджой относился к своей должности старшего магистрата на Куин-сквер очень серьезно. Он часто приходил в присутственное место рано утром, чтобы просмотреть свои заметки по текущим делам и изучить копии решений коллег-магистратов.
Он полагал, что все это — результат его воспитания: въедливость и привычка к работе. Он родился в состоятельной и почтенной купеческой семье и в середине жизни решил стать магистратом, добившись к этому моменту некоторого достатка. Великого состояния он не нажил, но вполне комфортную жизнь обеспечил.
На эту перемену в привычном укладе Лавджой решился не так-то и легко, поскольку был человеком методичным и никогда ничего не делал без тщательного предварительного обдумывания. У него имелось достаточно причин к такой перемене занятий, и не последней из них являлась убежденность в том, что бездетный мужчина должен оставить после себя хоть какой-нибудь след, сделать что-то для общества. У сэра Генри детей не было.
Он сидел за своим рабочим столом, обернув шею кашне, чтобы защититься от утренней прохлады, когда в открытых дверях появился Эдуард Мэйтланд.
— Сыщики уголовного суда накрыли Девлина в старой харчевне на Пудинг-роу, близ Сент-Джайлза.
— И? — оторвался от заметок Лавджой.
— Он вылез в окно и удрал по крыше.
Сэр Генри выпрямился и снял очки.
— Я послал ребят порыскать по округе, — сказал Мэйтланд. — Хотя, осмелюсь заметить, толку в этом мало.
— Интересно. — Лавджой сунул в рот дужку очков. — А почему вы решили, что он все еще в Лондоне?
— Думаю, ему просто некуда бежать.
— Это человеку-то с возможностями Девлина? — Лавджой покачал головой. — Вряд ли. Как чувствует себя констебль Симплот?
— Пока еще жив, сэр. Но долго не протянет с такой-то раной.
Лавджой кивнул. Нож пронзил легкое молодого человека, он находился на волосок от смерти. Качнувшись на стуле вперед, Лавджой порылся в бумагах на столе.
— А что вы раскопали насчет Рэйчел Йорк?
— Да что там искать-то?
Лавджой поджал губы и едва удержался от замечания, что знай он ответ, то им ничего не надо было бы делать.
— Конечно же, вы осмотрели ее комнаты?
— Первым делом, еще вчера поутру. Когда допрашивали ее горничную. — Мэйтланд пожал плечами. — Ничего интересного не нашли. Я оставил там одного из парней, как вы и приказали, чтобы присматривать за квартирой ночью. — По его тону было понятно, что он считал это пустой тратой времени и сил, хотя никогда не осмелился бы заявить об этом вслух.
