– Арчи, я не помню! Ничего не помню!
Александер помолчал, разглядывая солому на полу. Потом горько засмеялся:
– Да, повиснуть в петле – не самая достойная смерть! Но, по крайней мере, я не пытаюсь никого обмануть. Я ведь мог и не вернуться…
Наступило тягостное молчание. Скрипнула дверь, и где-то вдалеке с грохотом повернулся в замке ключ. Скоро шум шагов и бормотание охранника стихли.
– Что вы станете делать, когда война закончится, Арчи? – спросил Александер, чтобы перевести разговор в другое русло.
Арчи наклонился и упер локти в колени. Стул под ним снова протяжно заскрипел. Ясный взгляд дядиных глаз напомнил Александеру портрет матери, который он обнаружил на своей постели вскоре после ампутации. Это заставило его опять вспомнить и о Джоне.
– Пока не знаю. Здесь плодородная земля, которая дает хорошие урожаи, если правильно ее возделывать. Быть может, я подам прошение выделить мне надел. Говорят, в районе залива Шалёр климат мягче, чем в Квебеке… Пока я предпочел бы продолжить карьеру в армии. Англия не собирается выводить войска полностью. Останется гарнизон, чтобы защищать страну и строить новые дороги, так что работы мне хватит. Мой брат Джон остался в Гленлайоне, брат Дэвид – врач, он практикует на Ямайке. Ничто не влечет меня обратно в Шотландию.
– Даже женщина?
– Даже женщина.
Арчи хотел было спросить, какие планы на будущее у самого Александера, но вовремя остановился, осознав всю абсурдность ситуации, и, стиснув зубы, опустил взгляд на свои руки, которые держал на коленях.
– Я, наверное, поступил бы так же, – проговорил Александер, как если бы вопрос все же прозвучал. – Зачем возвращаться в Шотландию? Помните, Арчи, как мы иногда лежали на лугу и придумывали, что бы сделать во имя освобождения родины? Уже тогда мы знали, что быть шотландцем – нелегкая участь, но то, что иметь в жилах хайлендскую кровь, – это проклятие, тогда еще оставалось для нас тайной.
Он цинично усмехнулся и продолжил:
– И правда, что может заставить вернуться на родную землю, где голод и болезни все равно в итоге доконают нас?
Арчи смотрел на племянника, и лицо его было непроницаемо спокойно. Потом уголки его губ задрожали и он рывком встал на ноги.
– Ради всего святого! – Он пнул стул, который тут же перевернулся. – Не говорите так! Я ведь дал клятву… Господи, ну почему?..
Александер посмотрел на него.
– Клятву? Какую клятву? Кому?
– Марион, – неохотно признался Арчи. – Я обещал вашей матери, когда она уже была на смертном одре, что найду вас и верну домой. Она не верила, что вы умерли. Вы же знаете, у нее был дар провидения. Марион знала, что вы живы, Алекс, и она ужасно страдала. Потому что вы к ней не вернулись…
Рыдание вырвалось из стесненной груди Александера. Ему вдруг показалось, что свинцовая плита навалилась сверху, заставляя согнуть спину.
– Господи!
В тошнотворно пахнущей камере стало тихо.
– Я больше ничего не могу для вас сделать, друг мой, брат мой! Остается только полагаться на судей и на Бога.
– Вам не в чем себя упрекнуть, Арчи Рой! Я давно не ребенок.
– Это мне известно. Да, это так. Может, у вас есть просьба? Что-нибудь личного характера? К несчастью, это единственное, что я могу вам предложить.
– Писчие принадлежности! Вы можете мне их прислать?
– Конечно. Что-нибудь еще? Может, устроить вам свидание с женщиной?
– Я хочу увидеться с Коллом.
– Хорошо. Я пришлю его.
– Спасибо, это все.
– Хорошо.
Подойдя, Арчи положил руку племяннику на плечо. Этот жест растрогал Александера. Он взял руку и пожал ее.
– Вы были моим самым искренним и лучшим другом, Арчи!
– А вы – моим, Александер Колин Макдональд!
* * *
Пятого февраля 1761 года Александер Макдональд, солдат 78-го хайлендского полка Его Величества, арестованный по обвинению в дезертирстве, предстал перед судом. Обвиняемый отверг все обвинения.
Как и предсказывал Арчибальд, невзирая на то, что обвиняемый сам сдался властям, что в момент побега он был мертвецки пьян и полученная впоследствии рана помешала ему сразу же вернуться в казарму, перечень проступков, предшествующих побегу, произвел на трибунал самое неприятное впечатление. Согласно статье 1 шестого раздела Военного Устава солдат Макдональд был приговорен к повешению. Приговор должен был быть приведен в исполнение через четыре дня.
Бледный как смерть Арчибальд нашел взглядом Александера. Тот стоял, закрыв глаза. В следующую секунду он поймал на себе полный отчаяния взгляд Колла, и ему показалось, что еще немного – и он в беспамятстве упадет со стула. Ему хотелось кричать. Они намеревались повесить сына Марион, которого он любил как младшего брата!
Он сделал все, чтобы этому помешать. Опросил двух служанок и владельца «Бегущего зайца», товарищей Александера по казарме, нескольких завсегдатаев трактира. Но собранные сведения только подтверждали то, что сообщил молодой шотландец. Арчибальду не удалось узнать ничего нового.
До него донесся чей-то голос, отвлекая его от мрачных мыслей. Это был сержант. Он пришел доложить, что к капитану Кэмпбеллу явилась посетительница.
– Кто?
– Некая Эмили Аллер, сэр!
– Пусть придет в другой день! Я не могу ее принять.
– Она говорит, это важно. Она…
Арчибальд порывисто повернулся к помощнику.
– Я сказал – в другой раз, сержант Робертсон! Это ясно?
– Девушка говорит, она служит в «Бегущем зайце», сэр. Ее не было в трактире в тот день, когда вы туда заходили.
Заглянув сержанту через плечо, Арчи увидел в коридоре молодую, невысокого роста женщину, которая смотрела в его сторону. Лицо ее показалось смутно знакомым. Может, она навещала по вечерам кого-то из его коллег-офицеров? Девушка улыбнулась и сделала книксен. И вдруг он вспомнил. Александер! Это любовница Александера!
– Это она?
Робертсон проследил за его взглядом и кивнул.
– Проводите ее немедленно в мой кабинет, сержант! Я последую за ней. И молите Бога, чтобы разговор оказался не напрасным!
* * *
Дверь закрылась за Коллом, который замер посреди камеры. Братья долго смотрели друг на друга и молчали. Александер казался невозмутимым, отчего Коллу стало еще тяжелее.
– Ты хотел меня видеть?
Ничего лучшего для начала разговора он не придумал.
– Да. Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.
Из-под тонкого матраца он извлек несколько писем и протянул брату.
– Это отцу и Джону. Я хотел бы, чтобы они получили эти письма из твоих рук.
– Но ведь Джон…
– Он жив, Колл!
Колл вздрогнул от неожиданности. Александер достал из споррана миниатюру, оставленную ему братом-близнецом. Ему позволили оставить ее при себе.
