Два дня спустя вытащили трубку из груди Стива, потому что поврежденное легкое восстановилось и снова наполнилось воздухом. Когда Джей разрешили войти в палату, она, как всегда, склонилась над кроватью, поглаживая руку и плечо мужчины, пока его дыхание не успокоилось, а мелкие капельки пота на теле не начали высыхать.
– Все закончено, все закончено, – пробормотала она.
Он переместил руку – сигнал, что хочет пообщаться, и она начала перечислять алфавит.
Не смешно.
– Нет, – согласилась она.
Еще трубки?
– Есть одна в животе, чтобы кормить тебя.
Она почувствовала, как напряглись мускулы, будто в ожидании боли, которая, он знал, придет, и он выдохнул короткое ругательство. Она с сочувствием погладила рукой его грудь, ощущая жесткость подрастающих волос, обходя рану, где трубка врезалась в тело.
Он глубоко вздохнул и заставил себя медленно расслабиться.
Приподними голову.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять его. Он, должно быть, невероятно страдает от такого долгого лежания, неспособный пошевелить ногами или поднять руки. Его руки перемещались только когда меняли повязки. Она нажала кнопку управления, которая поднимала изголовье кровати, приподнимая его только на пару сантиметров, одновременно держа ладонь на его руке, чтобы он смог сигнализировать, когда захочет, чтобы она остановилась. Он несколько раз глубоко вздохнул, когда вес стал смещаться к бедрам и пояснице, затем дернул рукой, чтобы остановить ее. Губы шевельнулись в тихом проклятии, мускулы напряглись от боли, но через мгновение он приспособился и вновь начал расслабляться.
Джей наблюдала за ним, в ее глубоких синих глазах, как в зеркале, отражалась боль, которую он чувствовал, но его состояние ежедневно улучшалось, и вид этих положительных сдвигов заполнил опьяняющей радостью. Опухоль лица спадала; губы снова стали почти нормальными, хотя темные синяки все еще пятнами покрывали подбородок и горло.
Она почти ощущала его нетерпение. Он хотел говорить, хотел видеть, хотел ходить, и хотел обрести способность переносить в кровати собственный вес с разных частей тела. Он заключен в тюрьму в собственном теле, и ему это совсем не нравилось. Она подумала, что это, должно быть, похоже на ад: оказаться отрезанным от собственной личности, как он, а также быть полностью скованным травмами. Но он не сдавался; каждый день задавал все больше вопросов, пытаясь заполнить пустоту, образовавшуюся в памяти, создавая новые воспоминания, возможно, надеясь, что какое-то волшебное слово вернет ему самого себя. Джей разговаривала с ним, даже когда он не задавал вопросов, просто болтая ни о чем, и надеялась, что дает ему основную информацию и надежду. Даже если разговор просто заполнял тишину, это уже было кое-что. Если бы он не хотел, чтобы она говорила, он бы сказал ей.
Движением руки он вернул ей сосредоточенность, и она начала перечислять алфавит.
Когда мы поженились?
Она перевела дыхание. Это первый личный вопрос, который он задал ей, впервые он захотел узнать об их прошлых отношениях.
– Мы были женаты в течение трех лет, – сумела она спокойно ответить. – Мы развелись пять лет назад.
Почему?
– Развод не был враждебным, – размышляла она, – да и брак тоже. Думаю, мы просто разного хотели от жизни. Стали отдаляться друг от друга, и в конце концов развод оказался больше похожим на формальность, чем на какое-то мучительное изменение наших жизней.
Чего хотела ты?
Как говорится, вопрос-на-двадцать-тысяч-долларов. Чего она хотела? Она была уверена в своей судьбе вплоть до пятницы, когда ее уволили и Фрэнк Пэйн вернул Стива в ее жизнь. Теперь она не уверена вообще ни в чем; слишком много перемен произошло внезапно, полностью развернув ее мир в другую сторону. Она посмотрела на Стива и почувствовала, что он терпеливо ждет ее ответа.
– Стабильности, я думаю. Я хотела остепениться больше, чем ты. Нам было весело вместе, но мы действительно не подходили друг другу.
Дети?
Мысль поразила ее. Странно, когда они были женаты, она совсем не спешила обзавестись потомством.
– Нет, детей нет.
Она не могла даже мысленно представить детей от Стива. Но теперь... о Боже, теперь идея встряхнула до костей.
Ты снова вышла замуж?
– Нет, я так и не вышла замуж после развода. И не думаю, что ты еще раз женился. Когда Фрэнк сообщил мне о несчастном случае с тобой, он спросил, есть ли у тебя какие-нибудь другие родственники или близкие друзья, так что ты, должно быть, оставался одиноким.
Он внимательно слушал ее, но интерес внезапно обострился. Она чувствовала его так же, как прикосновение к своей коже.
Никакой семьи?
– Нет. Твои родители умерли, и если у тебя и есть еще какие-то родственники, я никогда не слышала о них.
Она избежала рассказа о том, что он осиротел в раннем возрасте и рос в приемных семьях. Казалось, его расстроило то, что у него нет семьи, хотя он никогда, пока они были женаты, не подавал вида, что это беспокоит его.
Он лежал очень тихо, рот сжался в мрачную линию. Она ощущала, как много он хочет спросить у нее, но сама сложность собственных вопросов загнала его в угол. Чтобы отвлечь внимание от вопросов, которые он не мог задать, и ответов, которые ему могли не понравиться, она начала рассказывать о том, как они встретились, и медленно его рот смягчился.
– ...и так как это была наша первая встреча, я была немного чопорной. Больше, чем немного чопорной, если уж честно. Первые встречи просто мучение, правда? Весь день, не переставая, шел дождь, вода стояла на улицах. Мы вышли из твоей машины, проезжавший мимо грузовик влетел в огромную лужу, когда мы добрались до обочины. Мы оба были облиты водой с головы до ног. И стояли там, смеясь друг над другом, как круглые дураки. Я даже думать не хочу, на кого была похожа, но у тебя с носа капала грязная вода.
Его губы дернулись, как будто он не смог удержаться от улыбки, несмотря на боль.
Что мы сделали?
Джей хихикнула.
– Немногое можно было сделать, выглядя так, как мы. Вернулись в мою квартиру и, пока стиралась наша одежда, смотрели телевизор и разговаривали. Мы так и не поехали на вечеринку, на которую собирались. Одна встреча привела к другой, и через пять месяцев мы поженились.
Он задавал один вопрос за другим, как ребенок, слушающий сказки и желающий еще больше. Понимая, что он постигает какую-то часть себя, которая потеряна из-за пробелов в памяти, Джей неустанно перечисляла места, где они были, вещи, которые делали, людей, которых знали, надеясь, что какая-то маленькая деталь высечет нужную искру, которая приведет его в прошлое. Голос начал хрипнуть, и наконец он остановил ее легким кивком головы.
