— Со мной или вообще?!
— С тобой вообще!
— Ну и отлично! Тогда я пошел в туалет!
— О, спасибо, что оповестил всех нас о своих физиологических потребностях! Что б мы без этого делали!
Я вернулась к столу и со всей дури стукнула по нему кулаком. Наверное, сейчас прибегут охранники…
— Да что с вами со всеми сегодня?! Так, мы идем танцевать. Ты — в туалет. А ты, — я подошла к Алисе и забрала из ее рук фужер с мартини, — переходишь на водичку! Капец какой-то!
На нас уже пялилось ползала, люди за барной стойкой, танцовщицы, официантки и даже диджей, которому вообще не полагалось что-либо слышать за грохотом его технохитов. Слава Богу, следом он таки включил что-то помедленней. Я положила руки на плечи Кириллу, все еще чувствуя бешенное сердцебиение. До боли хотелось разреветься.
— Мне так обидно… Я не знаю, что с ними случилось. Они вообще такие классные оба…
— Не переживай. Я поверю тебе на слово, — улыбнулся Кирилл и прижал меня к себе крепче.
— Я ничего не понимаю…
— Зато мне, кажется, все ясно, — пробормотал он, зарываясь лицом в мои волосы. — Но не будем об этом.
Я взглянула на наш столик. За ним уже никого не было.
* * *
«Я распахиваю двери в туалет. В любом клубе в мужском туалете всегда мало людей — парни, если только не нюхают кокаин или не блюют от избытка выпитого, стараются в этом месте не задерживаться.
Он стоит напротив зеркала, упершись кулаками в край умывальника, и смотрит в глаза своему отражению. Я появилась так резко и со спины, что он даже не сразу замечает меня — только вздрагивает, когда видит в зеркале чье-то отражение помимо своего.
Я пересекаю комнату в несколько шагов и резко дергаю его за рукав. Парень смотрит на меня полубезумным взглядом, будто не верит собственным глазам.
— Ты…
Я улыбаюсь и без единого звука тяну его к себе за шею, стараясь не замечать твоего силуэта, мгновенно возникшего где-то справа за моим плечом. Одна, две минуты. В нем вспыхивает страсть. Не сразу — постепенно, как нарастающая лавина. Мне нравится этот момент — именно сейчас мужчина настолько беззащитен, что становится похож на ребенка. Наконец, взяв себя в руки, он отрывается от меня. Глубокие синие глаза блестят, на щеках вспыхнул румянец.
— Что ты тут делаешь? Почему…
— Потому что не хотела там, при всех. Ты против?
Он улыбается и качает головой. Он такой юный… В нем столько жизни! Мне кажется, в нем больше жизни, чем в тех десятках людей, которые ходят мимо меня каждый день и думают, что живут. В голове шумит. Я уже порядком пьяна, а в сумке — еще полбутылки красного вина, приготовленного по особому рецепту. Это удивительный напиток и, хоть мне нельзя его пить, иногда, в такие странные вечера, как сегодняшний, я позволяю себе пару бокалов.
Я целую его в шею — удивительный, сладкий запах. Но тут в туалет вваливается какой-то мутный тип. Ухмыляется, окинув меня взглядом, и я опускаю голову ниже. Мой спутник что-то смущенно бормочет.
— Идем, — зову я и протягиваю ему руку. — Нам больше нечего тут делать.
И он плетется — доверчиво, как ягненок, — следом за мной к служебному выходу. Я тяну его за собой прочь от сияющего неоном клуба, он пытается остановить меня и поцеловать, но безуспешно. Наконец мы останавливаемся в небольшом сквере за техническим университетом. Тут так темно и тихо, что биение моего сердца, кажется, слышно за несколько шагов. Я достаю вино.
— Хочешь?
— Ну…
Я запрокидываю голову и пью прямо с горлышка, не отрывая взгляда от белого пятна его лица.
— Дай мне.
Он вырывает из моих рук бутылку и залпом выпивает ее до дна. Но вот теперь нельзя терять ни минуты. Иначе… иначе… Я толкаю его на лавку и усаживаюсь сверху.
— Нет, подожди… ну, подожди… — он пытается поймать мои руки, когда я начинаю расстегивать его рубашку. — Ты что… я так не могу. На улице?..
— Молчи.
— Поехали ко мне? — не унимается он. — У меня родителей нет сегодня дома. Поехали?
Я на секунду отстраняюсь и смотрю ему в лицо, даром, что уже почти ничего не вижу.
— Или здесь и сейчас, или нигде и никогда.
Дальше все происходит в полной тишине. Мне кажется, что я двигаюсь по светящейся волнообразной траектории. Я шар, который летит в пустоте. Меня преследуют тени, и горячее дыхание, и чьи-то руки, но на самом деле ничего этого не существует. Я ничего не чувствую. Я только механически двигаюсь, и в этот момент… вижу тебя.
Он стонет и откидывает голову назад. Его рот приоткрыт, лицо кажется странной недвижимой маской. Я замираю и долго смотрю на него, все еще чувствуя его внутри. Это похоже на плохой привкус во рту после, казалось бы, вкусной еды.
— Это… никогда такого не испытывал…
Что-то меняется. Секунда за секундой. Меня будто накрывает с головой.
Ты стоишь сразу за лавкой, возвышаешься над нами, будто над своими рабами. Твой взгляд суров и печален. Мне хочется упасть на колени и молить прощения! Нет, нет, это не то, что ты думаешь! Нет, конечно же, я совсем не люблю его! Я лгала — пусть он снился мне, пусть я мечтала о нем, пусть боялась — на самом деле, это все ничего не значит. Потому что я — навечно твоя.
Хочу вскочить и брезгливо отряхнуть одежду, но он удерживает и опять пытается поцеловать.
— Не лезь ко мне.
— Подожди… — его уже отвратительно развезло от моего коктейля, даже удивительные сияющие глаза не кажутся мне красивыми. — Что случилось?!
— Пусти! — я бью его в грудь, что-то горячее льется по моим щекам. Неужели плачу?!
И я впервые слышу твой голос: он звучит так громко, что я удивляюсь — как же его не слышит он?!
«Ты смешна. Ты настолько жалкая, что никогда и близко не сравнишься с ней. Ты — самое мерзкое создание, которое только есть на этой земле».
Я вскакиваю, захлебываясь в слезах. Почему ты говоришь это?! За что?! Я все равно остаюсь тебе верна, я всегда с тобой… Он — это просто оболочка. Красивая оболочка. Ты ведь знаешь, что такое красота? Мне просто хочется дотронуться до нее, прочувствовать вновь…
Я одергиваю юбку, подтягиваю колготы. Темнота опять вспыхивает цветными искрами, почти ничего не вижу. Он ничего не понимает, что-то взволнованно бормочет… Все они переживают только о себе. «Я что-то не так сделал? Я обидел? Я, я, я…»
