Себастиан подозрительно прищурился:
— Ты точно ничего не почувствовала?
— Ага. — Я никак не могла отвести взгляд от полотенца. Оно ведь могло упасть, а мне не хотелось пропустить ни секундочки.
Стренд присел на край кровати. Свежий аромат его кожи пропитал воздух и вскружил голову. Великолепные сильные руки опустились на колени. Внимательные глаза смотрели на меня из-под мокрых длинных ресниц.
— Ты как? — спросил он.
— Лучше не бывает. — Кажется, я перебрала с энтузиазмом.
На его лице отразилось понимание.
— Ты «ныряла», да?
— Чего? — притворно оскорбилась я. — Ничего подобного.
Он встал и отвернулся.
— Ну и что ты видела?
Я так сильно прикусила губу, что почувствовала вкус крови.
— Ничего особенного. Честное слово. Не на что было смотреть.
Усмехнувшись, Себастиан опустил голову:
— Я чую ложь, Андреа. И можешь мне поверить, в этом я профи. Вот почему я так быстро добился своего положения.
Волей-неволей я задумалась, нет ли у него собственных сверхъестественных талантов.
Словно от сожалений, его губы превратились в жесткую линию.
— С ней все в порядке. Посидит в местном участке, пока все не закончится.
Я кивнула:
— Мне не стоило вторгаться в твою личную жизнь. Я… я не смотрела.
Он невесело улыбнулся:
— Я чую ложь.
— Ну то есть… я видела, но не все. — Было так стыдно, что запылали щеки. — Извини.
Он рассердился, а я одним дурацким «нырком» потеряла всякое доверие. И все-таки ему было любопытно.
— Как у тебя это получается? — спросил Стренд, снова сев на кровать. — Как вообще можно видеть то, что уже произошло?
Я пожала плечами:
— Понятия не имею. Нам это дано, вот и все.
— Нам?
От того, что он так близко, было невероятно тепло. Мне хотелось отодвинуться, но только потому, что с трудом удавалось подавлять желание к нему прикоснуться. Хотелось погладить его руки. Провести ладонью по плечу. Потрогать пальцами крепкие бицепсы. Или даже языком. Я так отчаянно его хотела, что стала жалкой даже в собственных глазах. И, едва подумав об этом, еще больше смутилась.
— Женщинам в нашей семье. Со времен моей прапрабабушки. Она работала в цирке, и директор требовал у нее добывать информацию, чтобы вытряхивать из людей деньги. Прабабушку убил человек, который посчитал ее одержимой. Бабушка и ее сестра-близняшка вели жизнь отшельниц. До сих пор никто точно не знает, что с ними случилось, и почему мир их так пугал. В юности у них было много друзей, а потом они стали слегка тронутыми.
— Тронутыми?
— Сумасшедшими.
Себастиан придвинулся чуточку ближе, и желание прикоснуться к нему вспыхнуло с новой силой. Я скрестила на груди руки, чтобы им не вздумалось разгуляться.
— А твоя мать?
Я стыдливо отвела взгляд:
— Она спуталась с криминальной группировкой. Показала свой дар не тому человеку, доверилась ему и в итоге творила ужасные вещи.
— Например?
В голосе Себастиана все еще звучали резкие нотки. Наверное, он никогда не сможет снова мне доверять. И от этой мысли болело сердце.
— Не знаю. Она никогда не рассказывала. Помню только, что росла с матерью, у которой хоть какие-то эмоции возникали только при виде алкоголя. Но она оставила мне дом, — добавила я, чтобы у печальной истории был счастливый финал.
— И давно ты умеешь «нырять»?
— С детства. Мама научила.
Стренд задумчиво выпрямился.
— Каково это было — расти с таким даром?
— Не позавидуешь.
Он коснулся моего подбородка, вынуждая посмотреть ему в глаза.
— Мне очень жаль, Энди.
Он назвал меня Энди. Моя спятившая подруга, якобы похищенная в детстве инопланетянами, утверждала, что я полюблю мужчину, который будет называть меня Энди. И, черт бы все побрал, была права. Жаль, что, когда дело раскроют, я больше никогда его не увижу.
Внезапно Себастиан посмотрел на мои губы. В ответ на его взгляд все тело завибрировало. Он провел пальцем по моей нижней губе, и время остановилось. Образно выражаясь.
Из эйфории меня вывел писк сотового. Как будто с неохотой, Стренд опустил руку и нетерпеливо схватил со стола телефон.
— Да! — рявкнул он в трубку и пошел в ванную, чтобы поговорить без свидетелей.
Ну неужели он ничему не научился? Я ведь могу в любой момент «нырнуть» и подслушать разговор. Впрочем, ничего такого делать я не стала. Лучше избавиться от плохой привычки, пока все не вышло из-под контроля. Придушить в зародыше, как выразилась бы моя спятившая подруга Минди.
Через несколько минут Себастиан вернулся. На этот раз в свободных джинсах. Однако, кроме штанов, не было больше ничего. Ни носков, ни футболки… Господи, держите меня…
— Нашли, — сказал он и опять сел рядом со мной.
Кровать под ним скрипнула, матрас продавился. Даже гравитация хотела, чтобы я оказалась поближе. Я подтянула колени к груди. Это был мой собственный защитный механизм — я защищала Себастиана от себя.
— Замечательно.
Он тихо рассмеялся:
— Ты хоть знаешь, о чем речь?
— Не совсем, но новости, похоже, хорошие.
— Очень хорошие. И все благодаря тебе.
— Это плюс. Обычно я по ту сторону баррикад, которая симпатии не вызывает.
— Нашли химическую бомбу.
Я мигом села.
— Нашли? Как?!
— До наших дошло, что активация бомбы была назначена на завтра. В церкви со статуей Полуденную Евхаристию проводят по четвергам. Так что времени практически не осталось. И все-таки вокруг церкви разместили камеры видеонаблюдения. Бомба нашлась случайно. Оказывается, Винс уже спрятал ее там, чтобы его не взяли вместе с ней.
— А бомба точно одна?
— «Адепты» точно привезли в страну только одну. Но скоро у нас будет больше информации. Винса держат в КПЗ. А благодаря твоему описанию машины Юсефи тоже попался. Он остановился в Олбани купить заднюю фару. Там его и приняли за угон.
— Не может быть! — Я ушам своим не верила. Все разрешилось так легко! — Это… это же… — У меня не было слов.
Впервые с момента нашего знакомства Себастиан по-настоящему, широко улыбнулся и закончил за меня:
— Удивительно.
От невыразимого облегчения, что теперь с ним все будет в порядке, я бросилась к нему и крепко-крепко обняла. Он тоже меня обнял, и я растаяла в сильных теплых руках.
— Только мы никак не решим, что с тобой делать, — сказал он мне в волосы.
Я отстранилась.
— В каком смысле?
Уголок его рта игриво приподнялся. Господи, я обожаю эту полуулыбку!
— С одной стороной, — неторопливо начал Себастиан, — ты представляешь угрозу национальной безопасности.
