Олег посмотрел на нее с недоверием.
– А вы случаем не хотите меня втянуть в какую-нибудь авантюру?
– А я уже тебя втянула. Причем по самые уши. И ты, учти, согласился. Ну так как?
– Давайте попробую… – Он взял ключи и стал подбирать. Потом Наталия, видя, что молодой человек разбирается в таких вещах еще хуже, чем она, снова выхватила отмычки из его рук и принялась за дело сама. Они потратили двадцать пять минут на то, чтобы открыть два замка. Наконец дверь поддалась. Открыв ее, они шмыгнули внутрь. Включив свет, Наталия осмотрелась.
– Следующая квартира, которую я себе куплю, будет в этом доме. Все, это решено. Ты только погляди, здесь же можно ездить на велосипеде!
Она в восторге мерила шагами большой коридор, осматривая висевшие на вешалке пиджаки и куртки, затем прошла в гостиную и присвистнула от восхищения:
– Да здесь же настоящий музей!
– Так что это за квартира-то, я не понял, – подал голос Олег, который осматривал квартиру с не меньшим восторгом. – Тех женщин, которых убили?
– Нет. Здесь живет или жил жених Светланы, Женя Альбац. Ты, кстати, не слышал о таком?
– Нет. У меня таких состоятельных друзей и быть не могло. Он что же, здесь один, что ли, живет?
– Да вроде бы… Его родители геофизики, в Сирии работают по контракту. Ну что, пройдем дальше, посмотрим…
– А вы не боитесь, что в любую минуту вернется сам Женя, что вы тогда ему скажете? Что зашли посмотреть, как он живет?
– Да, приблизительно так и скажу. Во всяком случае, у меня все равно есть, что ему сказать. Или спросить. Ведь мы даже не знаем, в курсе ли он, что его невесты больше нет в живых.
Она прошла в другую комнату, которая явно принадлежала Жене: односпальная кровать, письменный стол, теле – и видеоаппаратура, огромная географическая карта во всю стену над кроватью, спортивный комплекс, устроенный в самом углу комнаты и закрепленный к потолку скобами, гантели, теннисные ракетки и целая полка с прозрачными пластиковыми цилиндрами с пушистыми теннисными мячами, футбольный и волейбольный мячи в сетках, флюоресцентного зеленого оттенка ласты, стеллаж с книгами и даже светлого дерева добротный этюдник, установленный возле окна…
С фотографий на стене на непрошеных гостей смотрел, по-видимому, сам Женя Альбац – светловолосый смуглый парень, красивый, улыбающийся и знающий себе цену. Вот он на теннисном корте в белой рубашке и белых коротких шортах, открывающих стройные длинные и крепкие ноги; вот он верхом на велосипеде с букетом цветов смотрит на кого-то, кто не попал в кадр…
– Хороший мальчик… Теперь я понимаю, почему мама с дочкой так за него ухватились. Из интеллигентной семьи, умница, воспитанный, красивый… Здесь нельзя было надеяться на авось.
– Это вы о чем?
– Да так, ни о чем… Просто Светлана наверняка была влюблена в него и считала дни, когда же наконец станет его женой.
– Почему вы так думаете?
– Я не думаю, я – знаю. Олег, если ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке, а это так, не спорь, тогда тебе лучше всего подождать меня в машине. Вот, держи… – Иона бросила ему ключи от машины.
– Как хотите… Но, честно говоря, я действительно нервничаю. Я не представляю, как вы будете объяснять ему, кто вы и зачем сюда пришли…
– За меня не переживай, все будет нормально. А ты иди, иди, Олежка… Если удастся, поспи в машине, никогда не надо упускать такого случая.
Он ушел, а Наталия выдвинула ящик письменного стола. Письменный стол, в ее представлении, был своего рода паспортом любого человека. Именно в письменных столах люди хранили все самые ценные свои документы, деньги, дневники, письма, фотографии, а иногда даже драгоценности.
Но в письменном столе Жени Альбаца была неразбериха: слишком много бумаг, каких-то рисунков, книг, тетрадей с лекциями (причем действительно по архитектуре)…
Она огляделась и поняла, что в комнате явно чего-то не хватает… Она вышла из комнаты и зашла в другую, это была, судя по всему, родительская спальня: двухспальная кровать, тумбочки, бра на стенах в форме хрустальных лилий, громоздкий шкаф и трельяж.
И только в третьей комнате она нашла то, что искала. В кабинете отца (кожаный диван, огромный старинный письменный стол, крайне аскетическая обстановка) возле окна стояла чертежная доска. На белом листе бумаги был выполнен эскиз… диадемы.
«Так вот откуда ветер дует… Значит, это Женя сбил с толку Анжелику, заморочил ей голову ювелирными идеями… Очень интересный парень…»
Наталия вновь вернулась к нему в комнату и продолжила изучать содержимое ящиков письменного стола. Но ни одного документа, выданного на имя Жени Альбаца, не обнаружила.
«Может, он уехал?… Убил и уехал?»
Она обследовала всю квартиру, заглянула в ванную и обнаружила там на полочке флакон с женской туалетной водой, баночку с ночным кремом и розовый махровый халат, который висел рядом с полосатым, сине-зеленым, мужским…
«Неужели это халат Светланы?»
Он был почти новый, а если учесть, что родители Жени находились в отъезде, то и принадлежать он мог, скорее всего, его девушке, то есть Светлане.
Однако никакой фотографии, где бы Женя был изображен вместе со своей невестой, Наталия не нашла.
Она вышла из квартиры, захлопнула дверь и позвонила соседям.
– Вы не знаете, где Женя? – спросила она пожилую женщину, лицо которой, возникшее за цепочкой, напоминало бульдожью морду.
– Уехал он, – сказала женщина и захлопнула дверь перед самым носом Наталии.
«Уехал так уехал…» Она спустилась вниз, радуясь уже тому, что соседка не стала ее расспрашивать, кто она да зачем ей нужен Альбац.
– Ну как успехи? – спросил Олег.
– Ничего особенного. Я лишь поняла, что он действительно был вполне подходящей кандидатурой для роли Светланиного жениха. Я вот что думаю: а что, если они поссорились? Может, этот самый Женя-то и убил мамашу с дочкой?
– Но за что?
– Не знаю. Может, Женя был настолько умный, что у него крыша поехала… Шизуха косит наши ряды, слыхал?
– Да слыхал… Только уж больно просто у вас все: убил, потому что шизик, так?
– А разве нормальный человек так поступил бы?
– Смотря какая причина… Ведь это, по-моему, самое главное… Но это уже не мое дело. Я знаете, что хотел сказать? У меня такое чувство, будто я вам мешаю и вы уже давно пожалели, что взяли меня в свои телохранители… Зачем это вам? Разве вам кто-то или что-то угрожает?
– Не знаю, что тебе и ответить…
– Скажите лучше, что вам захотелось почувствовать себя эдакой благотворительницей… Видите, что мальчик нуждается: почему бы не прибрать его к рукам?
– В каком смысле?
– В сексуальном, в каком же еще? Думаете, я не понимаю, зачем вы вчера попросили сделать вам массаж?
