Андрей умильно глянул мне в лицо. Я благодушно размышляла, всех ли женщин он считает круглыми дурами, или это я, ловко оперируя междометиями, так замечательно сумела изобразить недоразвитое существо. Если второе, то метод стоит взять на вооружение. Скольких проблем я бы избежала в жизни, вовремя научись искусству скрывать от мужчин наличие мозгов!
Я похлопала ресницами. Очевидно, это было правильно, поскольку Андрей бодро добавил:
— Последним желанием моей Анечки было опубликовать вашу совместную книгу. И я обязательно его исполню. Деньги, которые обещала вам заплатить она, заплачу я. Вы только скажите, сколько. У вас, наверное, уже что-нибудь написано? Хотя бы набросок сюжета. Я прочитаю и сразу выплачу вам аванс.
Я с удовлетворением констатировала, что выгляжу не только глупой, но и жадной, однако, полагая первое качество более важным, решила делать упор на него.
— Анна Сергеевна говорила вам про книгу? А я думала, это тайна.
— От всех, но не от меня. Я ведь ее муж.
— У вас сейчас совсем другая жена, — с упреком известила собеседника я (гмм… может ли быть жена другая, однако не совсем?).
— Ну, — замялся он, — так сложилась жизнь. Анечка стала делать карьеру на телевидении, ей была нужна свобода. Но мы остались самыми близкими друзьями.
— А я думала, самый близкий ей человек — ее дядя. Разве нет?
— Ну, Павел Петрович, он, конечно… то есть… да, они с Анечкой очень любили друг друга, но он человек занятой. При таком бизнесе на литературу у него не остается времени.
— Не на литературу, а на предсмертное желание племянницы. Анна Сергеевна так им восхищалась, а он! Ах! — И я горестно вздохнула.
Я особо не вникала в смысл собственных слов. Главное — не забывать про междометия, и все пойдет как по маслу. Вот мы уже обсуждаем Иванченко, как я и планировала, а не сюжет книги, которого жаждет собеседник. Интересно, какие отношения у Иванченко и Алова — если, конечно, эти отношения вообще существуют? Настя уверена, что Андрей действует по чьей-то наводке. Иванченко? Надирова? Или все-таки он — самостоятельная единица, годная для пополнения списка подозреваемых? Почему бы и нет? Он сейчас рисует столь идеальную картину взаимоотношений с бывшей женой, что поверить невозможно. А раз врет, значит, есть причина. Вдруг они с Анной Сергеевной серьезно поссорились, и злодей ее убил? Если уж на то пошло, преступление случилось в его фитнес-центре.
— Павел Петрович готов для племянницы на все, — поразмыслив, сообщил Андрей. — Но он сейчас в таком горе из-за ее смерти, что ни о чем не в силах думать. Вот и приходится думать мне.
«Похоже, это не самая сильная твоя сторона», — посочувствовала про себя я, а вслух воскликнула:
— В горе? Ох, бедный. Вы давно его видели?
— Вчера звонил, — ответил собеседник и, смутившись, быстро поправился: — То есть позавчера, сразу после убийства.
Любопытная реакция. Какая разница — вчера, позавчера? Но, очевидно, вчерашний звонок Андрей считает нужным скрыть, вот и среагировал автоматически. Похоже, Настя права и на встречу со мной беднягу подвиг Иванченко. А теперь главное — быстро сменить тему, словно я не заметила промаха. Репутацию дуры надо беречь. Стоит проколоться даже в пустяке — и потом ее уже не восстановишь.
— Я страшно люблю его телеканал. Но без Алины Аловой многие перестанут его смотреть. То-то конкуренты порадуются! Ужасно обидно, да?
— Сволочи они, — буркнул Андрей. — Наверняка они и убили. А пистолет такой выбрали специально, чтобы глаза отвести.
— Что значит — «такой пистолет»? — искренне заинтересовалась я.
Вот этого-то делать и не стоило! Очевидно, тон мой изменился или вопрос оказался слишком конкретен. Собеседник вздрогнул и уставился на меня с подозрением. Ох, жизнь дуры не так легка. Ты не можешь позволить себе роскошь быть последовательной и упорной. Поэтому я гордо осведомилась:
— А вы знаете, что Уралов только ширма, а из-за кулис каналом Уралова руководит политик Надиров? Это точно, я читала в журнале.
Андрей снисходительно улыбнулся.
— Да, знаю.
— Наверняка кто-то из них двоих пробрался передо мной в фитнес-центр и… ведь Анна Сергеевна каждый вечер в это время там занималась, правильно?
— Как раз нет. Вечерами она редко могла приходить, обычно была занята на телевидении. Вы кому-нибудь говорили, на какой час у вас с ней назначена встреча?
— Не помню, — растерянно пожала плечами я. Хотя прекрасно помнила, что говорила лишь одному человеку — Насте. Ну, и уже на допросе — подполковнику.
Вообще-то мысль была здравая. Действительно, откуда убийца знал, что Анна Сергеевна окажется в фитнес-центре? Хотя мог просто-напросто за ней следить и воспользоваться удобным случаем, а о моем скором появлении не иметь ни малейшего понятия. Или имел и специально меня подставил? Кстати, а откуда о назначенной встрече знает Андрей? Или действительно Анна Сергеевна ничего от него не скрывала? Как же! Тогда ему не пришлось бы пытать меня сейчас.
— Постарайтесь вспомнить, — довольно сурово потребовал Андрей.
— А может, сама Анна Сергеевна кому-то говорила? — спросила я, доверчиво на него глядя.
Он усмехнулся.
— Аня не из тех.
— Но вам же она сказала, — простодушно возразила я.
— Ну… да, — смущенно подтвердил Андрей. — Но только мне… то есть… я ведь…
Мне стало немного неловко. Парень не умеет врать без подготовки, а это качество весьма мне симпатично. Может, плюнуть на виртуозно созданный образ дурочки и попытаться поговорить начистоту? Человек, на моих глазах умявший пол-торта с кремовыми розами, не может быть коварным убийцей!
Однако, пока я решалась, мой собеседник взял себя в руки.
— Так когда вы принесете мне ваши записи о книге? — резко сменил тему он.
— У меня нет записей, — ответила я. И, между прочим, это была чистая правда.
— У вас есть записи, и вы не имеете права скрывать их от ближайших наследников погибшей.
Меня так и подмывало уточнить, давно ли бывшие мужья стали считаться наследниками, но я решила не менять удачного имиджа и потому лишь выпучила глаза. Терпеть не могу, когда на меня давят, так что сочувствие к Андрею улетучилось мгновенно. Сам настаивал на дурочке — вот пускай и получает.
— Не бойтесь, — гораздо мягче произнес он. — Вас никто не обругает, если что не так. Наоборот — вам дадут денег.
— Но у меня действительно нет записей, — объяснила я. — Разве Анна Сергеевна вам не рассказывала? Я приезжала к ней домой, и мы обсуждали книгу устно. Вот и все.
— И что она вам говорила устно?
Если честно, меня терзало желание хорошенько помотать собеседнику нервы, дабы впредь было неповадно так настойчиво допрашивать простодушных девушек. Но я вспомнила Настины рассуждения, что преступники пытаются понять, нужно ли им убивать еще и меня. Все зависит от того, знаю ли я про их махинации. Если я стану отмалчиваться, наверняка решат, что знаю. И хотя Настя уверяла, что сейчас мне уже вряд ли что грозит, лучше перестраховаться.
