«Жуть, – подумала Оливия. – Может, это еще одна из женщин отца? Да уж, папа, все мои мечты сбываются. Верно ты напророчил».
Она замерла.
«Все твои мечты сбудутся…»
За всю ее жизнь у нее была только одна мечта, да и та быстро умерла: сбежать с Заком и вместе растить их ребенка.
Отец знал, что Зак и Кайла живут в Блубери. Он посылал Кайле открытки на день рождения и Рождество от ее имени. Уильям Седжуик точно знал, где была все эти годы ее дочь.
Почему же он решил рассказать правду только сейчас? После своей смерти? Может быть, не хотел разбираться с последствиями того, что сам натворил? Может, его заботила незаконность его действий?
Нужно наведаться в дом для беременных подростков, где она провела семь долгих месяцев, и поговорить с врачами и медсестрами. Помнят ли они ее? Тринадцать лет – не слишком долгий срок. Скорее всего тот врач и та медсестра, что соврали ей, все еще там.
Интересно, сколько стоила их ложь? Оливия задумалась. Наверное, немало.
Спрятав чеки в кошелек, она направилась обратно к своей машине.
Но вдруг остановилась как вкопанная.
«Богатая сука», – было написано маркером на стекле пассажирской дверцы. И два колеса были спущены, тоже со стороны пассажира.
Сразу вспомнилась «штучка» из супермаркета. А также Марни и Джоанна.
«Кто из вас это сделал? Или это кто-то другой?»
Больше раздраженная, чем испуганная, Оливия вытащила сотовый и набрала номер полиции. Она попросила позвать офицера, который приезжал к ней в коттедж прошлым вечером.
– Вы явно кому-то не нравитесь, – сказал он. – Что вы натворили, чтобы разозлить кого-то до такой степени?
Придурок.
– Я ничего не делала.
– Ну вы кого-то сильно раздразнили.
– Мне казалось, жертва здесь я, – отрезала Оливия.
– Кто-нибудь подъедет через несколько минут, – сказал офицер и повесил трубку.
Она не удивилась бы, узнав, что этот озлобленный офицер был двоюродным братом Марни.
Зак обрадовался, увидев, что Кайла делает домашнее задание, когда приехал вечером домой. Он забрал ее задания у директора школы и пригрозил, что если Кайла не будет делать уроки, то о конкурсе может забыть.
– Ура, пицца! – воскликнула девочка, увидев две большие коробки на столе на кухне. – А зачем так много?
– У нас к ужину ожидаются гости, – сказал Зак.
– Надеюсь, это не Марни со своей дочуркой? – спросила Кайла.
Зак остановился как вкопанный.
– Кайла!
– Извини, – сказала она, но прозвучало это совершенно неискренне.
Зак подумал, что дочери следовало бы добавить еще один день к наказанию, но, учитывая то, какую новость ей придется сегодня выслушать, у него на это не хватило мужества.
– Нет, к нам придут не Марни и не Брианна. Я пригласил ту женщину, которую ты видела вчера в городе, блондинку…
– Она красавица, – заметила Кайла. – Теперь, значит, ты будешь встречаться с ней? Неужели ты бросил Марни ради нее?
– Мы не встречаемся, – ответил Зак. – Пожалуйста, помоги накрыть на стол.
Он удивился, когда дочь радостно вскочила и помчалась на кухню за тарелками и приборами.
– Почему тогда ты ее пригласил?
Зак напрягся. Ему нужно было сказать Кайле всю правду сейчас, до прихода Оливии. Дочь должна была услышать новость от него. Узнать обо всем в присутствии Оливии было бы для нее чересчур. Кайле наверняка потребуется время, чтобы переварить все, что она услышит.
– Дорогая, мне нужно позвонить. Накроешь на стол сама?
Кайла кивнула и принялась за работу, а Зак вышел на улицу с сотовым телефоном. Он набрал номер коттеджа, номер, который он не забывал никогда. Хотя набирал его только раз в жизни. Тогда ему было семнадцать, и он был влюблен. В тот первый раз трубку снял отец Оливии.
– Арчер? Что-то не припомню такого, – сказал Уильям Седжуик.
– Мой отец работает механиком на заправке Джо.
На другом конце провода наступила тишина. А затем:
– Не звони сюда больше. Оливии запрещено ходить на свидания, пока она здесь. – И в трубке раздались гудки.
Это был его первый разговор с Уильямом Седжуиком. Был еще один, когда он узнал о том, что родилась Кайла. Когда человек Седжуика отдал Заку его малышку.
Зак прошел по лужайке перед домом, надеясь, что Оливия еще не уехала.
– Алло?
– Оливия, как я рад, что застал тебя дома. Слушай, мне кажется, будет лучше, если я сам расскажу все Кайле. Мы всю жизнь провели вдвоем, так что не знаю, что произойдет, если мы расскажем ей правду в твоем присутствии. Я не подумал об этом раньше.
– Это верно, – согласилась она. – Думаю, ты прав.
– Дай нам час, – попросил он. – Думаю, что, выслушав меня, она захочет тебя увидеть, хотя бы на несколько минут. Ей захочется убедиться в том, что ты настоящая.
– Думаю, ты абсолютно прав, – сказала Оливия. – Это много говорит о тебе как об отце.
Он помолчал, а затем добавил:
– Тогда до встречи.
Зак убрал телефон в карман, глубоко вздохнул и пошел в дом. Давненько он так сильно не нервничал.
Зак вошел в столовую и остолбенел. Зажженные свечи на столе, кружевная скатерть, приглушенное освещение.
На Кайле нарядное платье, а волосы красиво уложены. Видимо, дочь очень хотела произвести на гостью приятное впечатление.
– Кайла, хочу тебя кое о чем спросить, – начал Зак, взяв девочку за руку и отведя в гостиную. Там они сели на диван.
– О чем, па?
– По тому, как ты накрыла стол и как стараешься выглядеть идеальной девочкой, мне ясно, что ты надеешься, что этот ужин будет означать, что Марни уходит, а на ее месте появляется другая женщина.
– Неужели это настолько очевидно? – спросила Кайла с лукавой улыбкой.
– Да, но тут есть большое «но». Скажем, я полюблю какую-нибудь другую женщину, не Марни. И мы начнем встречаться. С этими отношениями у тебя тоже возникнут проблемы? Или ты возражаешь только против Марни?
Девочка опустила глаза.
– Я не знаю, – сказала она, и глаза ее наполнились слезами. – Ты – все, что у меня есть. Я не хочу тебя ни с кем делить.
Лучшего момента не найти. Зак притянул дочь к себе:
– Дорогая, я понимаю. Действительно понимаю. Я знаю, как тебе тяжело. Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать. Кое-что очень важное.
Кайла вытерла слезы.
– Что?
– Это касается твоей матери.
Кайла пристально посмотрела на него:
– Что насчет моей матери?
Начинается. Он смотрел на свою дочь, свою драгоценную девочку, зная, что вот-вот изменит всю ее жизнь. Он знал, что перемена будет к лучшему, но для тринадцатилетнего подростка это будет серьезным ударом.
– Кайла, женщина, которую ты видела со мной вчера на улице, та, что придет сегодня… она твоя мать.
