- Тебе придется нелегко, если не будет ничего, что можно надеть, кроме этого халата, когда я внесу тебя в свой дом, - тихо предупредил Джон.
- Джон… - Мишель замолчала, затем расстроено взмахнула рукой. - Я не хочу увлечься тобой.
- Немного поздно думать об этом сейчас, - заметил он.
- Я знаю, - прошептала она. – Прошлая ночь была ошибкой.
- Пошло все к черту, женщина, это должно было случиться давным-давно. - Раздраженный, он бросил полотенце на пол и поднял свои трусы. - Переехать ко мне - единственная разумная вещь. Я обычно работаю по 12 часов в день, а иногда и больше. Временами я на ногах всю ночь. Также занимаюсь бумажной работой по вечерам; черт, ты знаешь, как это - управлять ранчо. Когда мы сможем видеться? Раз в неделю? Будь я проклят, если соглашусь на случайные короткие встречи.
- А как же мое ранчо? Кто позаботиться о нем, пока я буду у тебя под рукой для удовлетворения твоих желаний, когда тебе приспичит?
Он коротко рассмеялся:
- Детка, если ты будешь ложиться каждый раз, когда я почувствую желание, то проведешь весь год на спине. Я всегда становлюсь твердым при взгляде на тебя.
Невольно Мишель опустила глаза вниз по его телу, и волна тепла накрыла ее, когда она увидела доказательство его слов, набухшее под белой тканью белья. Она резко отвела свой взгляд, сглотнув, чтобы избавиться от сухости в горле.
- Я должна приглядывать за своим ранчо, - упрямо повторила она, словно это были волшебные слова, которые защитят от него.
Джон натянул штаны, от раздражения линии вокруг его рта углубились.
- Я присмотрю за твоим ранчо. Спустись на землю, Мишель. Тебе нужна помощь. Ты не справишься сама.
- Может, и нет, но я должна попытаться. Разве ты не понимаешь? – Отчаяние проскользнуло в ее голосе. - У меня никогда не было работы, я никогда не делала ничего, чтобы обеспечить себя, но сейчас пытаюсь этому научиться. Ты унаследовал все от отца и теперь управляешь сам, но что будет со мной, когда ты устанешь от меня и пойдешь к другой женщине? Я все равно не буду знать, как обеспечить себя!
Джон застыл с расстегнутой молнией на штанах, и свирепо посмотрел на нее. Черт возьми, неужели она думает, что он выставит ее за дверь со словами: «Нам было хорошо, но я устал от тебя»? Он удостовериться в том, что она самостоятельна и что ранчо приносит прибыль, в тот день, когда посмотрев на нее, не почувствует прилив желания. Хотя поверить в то, что такой день наступит, было сложно. Страсть к ней поглотила его, как раскаленное до бела пламя, спрятанное ото всех, но никогда не угасающее, сжигающее его тело и разум. Он желал ее и сейчас, и тогда, восемнадцатилетнюю и слишком юную, чтобы удовлетворить его.
Джон справился со своим гневом и просто сказал:
- Я позабочусь о тебе.
Мишель натянуто улыбнулась:
- Конечно.
По своему опыту она знала, что люди сами о себе заботятся. Родители Роджера не позволяли ему бросить тень скандала на их фамилию. Ее собственный отец, которого она любила таким, каким он был, игнорировал ее мольбу о помощи, так как не хотел думать, что его дочь несчастлива. Для него было удобней считать, что она преувеличивает. Ее жалобы исчезли, так как какой-то судья посчитал очень выгодным подружиться с могущественными Бекманами. Экономка Роджера считала иначе, так как любила свою хорошо оплачиваемую работу. Мишель не винила их, но научилась не ждать помощи и не доверять свою жизнь другим людям.
Джон подхватил рубашку с пола, его лицо потемнело от ярости.
- Ты хочешь письменный договор?
Мишель устало потерла лоб. Джон не привык, чтобы кто-то не подчинялся ему, когда он выкрикивает свой приказ. Если она согласится, то подтвердит его первоначальное мнение, что ее тело можно купить. Возможно, он даже хочет, чтобы она согласилась: тогда она будет полностью под его контролем, куплена и оплачена. Но она лишь сказала:
- Нет, это не то, что я хочу.
- Тогда, что ты хочешь, черт подери?
Только его любви. Провести остаток дней с ним. Это все. С таким же успехом она могла желать получить луну с неба.
- Я хочу все делать сама.
Его лицо смягчилось:
- Ты не сможешь.
Правдивость его слов сильно ударила ее.
- Я могу попытаться.
И что больше всего бесило Джона, так это то, что он уважал ее за эти слова, даже не смотря на то, что природа и логика говорили, что она не справится. Чтобы справиться с работой, Мишель недостаточно сильна, и у нее нет нужной суммы денег. Она начинала с такого огромного нуля, что была обречена на провал с самого начала. Она превратится в скелет, возможно, поранится, но, в конце концов, все станет на круги своя и ей нужен будет кто-то, кто будет заботиться о ней. Все, что ему оставалось, так это ждать, стараясь приглядывать за ней и быть рядом, чтобы прийти на помощь, когда все обрушится на нее. К тому времени она будет рада опереться на сильное плечо и занять свое место в его жизни. Но Джон не собирался отступать и позволить ей притвориться, что между ними ничего не произошло прошлой ночью. Она теперь принадлежала ему и должна понять это до того, как он уйдет. Осознание этого должно въесться в ее тело, также как и в его, и возможно, нужен урок при свете дня, чтобы заставить ее поверить в это. Джон уронил рубашку и медленно расстегнул молнию на штанах, наблюдая за Мишель. Перед тем как уйти, он оставит свой след на ее теле и свой вкус на ее губах, чтобы она чувствовала его, вкушала его, думала о нем все время, ложась в постель без него.
Ее зеленые глаза расширились, и румянец проступил на щеках. Нервно она быстро посмотрела на кровать, затем снова на него. Его сердце начало тяжело биться о грудную клетку. Он хотел снова ощутить упругость ее груди в своих руках, как ее сосок затвердеет во рту. Мишель прошептала его имя, когда он сбросил свои штаны и встал перед ней, положив руки на ее талию, которая была такой тонкой, что ее можно было сломать, если быть неосторожным.
Когда он склонился к ней, голова Мишель запрокинулась, словно она стала слишком тяжелой для ее шеи. Он немедленно воспользовался преимуществом ее уязвимого горла, и ртом выжег дорожку вниз по ее шее. Она хотела противостоять силе того, что произошло, но ее тело возбужденно отвечало на его прикосновения, устремляясь к нему в поиске безумного экстаза, который он подарил ей перед этим. Она больше не могла игнорировать это. Джон был наркотиком, на который она уже подсела. Когда он перенес ее на кровать, накрыв своим горячим обнаженным телом, она и не думала о том, чтобы остановить его или себя.
***
– Ты принимаешь противозачаточные таблетки?
- Нет.
- Черт. Когда у тебя должна быть следующая менструация?
